Лана Туулли - Короли и Звездочеты
Определенно, нет.
Определенно, да! - обрадовался глупенький «кто-то» подсматривающий сквозь сон.
Хороший посох, подумал рыцарь. Мое копье намного лучше, но и посох неплох. Тяжелый, но хорошо сбалансирован, наконечник не слишком тупой - такой палкой можно неплохо пройтись по подставленным головам. А уж если к такому хорошему посоху прилагается в меру умелый и бесконечно мудрый маг, точно знающий, что его ждет в случае использования в адрес моей драгоценной персоны вредных заклинаний… Удушу гниду, - пообещал он самому себе, - если посмеет на меня магичить; а потом скручу в бараний рог, отведу в Министерство Чудес и накатаю официальную кляузу, чтоб неповадно было. Только пусть этот чудило-магичило вытащит меня из этого клятого бесконечного мира, в котором нет ничего, кроме полыни, ветра и голых голодных гор…
Размашисто и упруго он сделал два шага и споткнулся, наступив на что-то мягкое. Ну, более мягкое, чем окружающие камни. Конь замотал головой и остановился, по запаху догадавшись, что лежит на дороге, а он опустился на колено, чтобы провести по лохмотьям когда-то белого одеяния ладонью и увидеть в неверном свете блеклых звезд растерзанное бездыханное тело…
- Руки! - закричал кто-то из темноты. Он уставился на свои ладони, будто, как оборотень, мог различить в темноте, что же означают эти бурые пятна…
- Кетчуп! - завопил кто-то, клацая дверью холодильника.
От резкой смены режима и эмоционального фона сообщения Сашку подбросило, и, не обращая внимания на когти недовольного встряской ЧБК, он вскочил с дивана, стряхивая сон и пытаясь понять, где находится его собственное помятое домашним, вернее, объектным питомцем, тело. Сновидение было столь явственным, что Сашка со страхом и ужасом вылупился на собственные ладони, ожидая увидеть на них следы засохшей крови. Нет, этого не может быть, не может…
Так, продавленный диван… два стола… окно нараспашку…рация… горит настольная лампа… мигающий монитор… что, Система отремонтировалась и вернула электричество людям?… Сейчас найдем Кубина или Зимановича, спросим… Если пошлют - значит, Система еще глючит, а ответят - значит, жив останусь… Нет, не пойду я никуда, мне бы вспомнить, где я уже оказался… монитор… стол… блин, во всех кабинетах корпуса А есть и мониторы, и столы… принтер есть? нет принтера, значит, это не кабинет 101, а…
- Салями! - закричал кто-то в коридоре - так кричат маньяки-садоводы, увидевшие объявление о пуске нового рейса троллейбуса в их отдаленное товарищество. - О боже, здесь еще и буженина имеется!
Так. Между прочим, чей это глас среди ночного пустого Объекта раздается? А вот звук хлопающей двери личного холодильника господина Монфиева, к которому имел доступ только Большой Начальник, Курезадов и несравненная Петренко, Глюнов за год прекрасно выучил.
Саша вооружился длинной деревянной линейкой и пошел разбираться.
В темном-темном здании, в темной-темной комнате в конце темного-темного коридора, у большого белого холодильника прыгал большой, солидный, очень лохматый огненно-рыжий человек в белом халате, из-под которого проглядывали замусоленные джинсы и такая же заслуженная рубашка. Человек время от времени нырял внутрь холодильника и с воплями - «Салатик! О боже, свежий салат! Укропчик! Мартини! Оливки! Буженина! Хлебушек! САЛО!!!» выскакивал обратно. То, что было названо - листочек, веточка, кусочек или глоточек - мгновенно отправлялось в ненасытную пасть человека. А он подпрыгивал, причмокивал от удовольствия, щурился на лампочку, горящую в холодильном нутре и снова нырял, чтобы…
- Клубниченька! Родная моя! - закричал рыжий. - Где тут сливочки к моей клубниченьке? Да как же Петренко недосмотрела…а, вот… Сливки! Клубника!!!
Обжора вытащил из холодильника огромную стеклянную миску с отборной клубникой, которую только вчера вечером, за час до фокусов Системы, доставили от Курезадова. С наслаждением и знанием дела залил кроваво-красные ягоды из баллончика со взбитыми сливками, плотоядно облизнулся, сведя от предвкушения восторга глаза к переносице, захохотал голосом мультяшного злодея, толкнул дверцу холодильника, закрывая… и оказался нос к носу с Сашей.
- Ты кто? - перепугался обжора, чуть не выронив краденое угощение.
- Глюнов. Саша, - представился лаборант. - Я новый аспирант Яна Витальевича. Здравствуйте, Юрий Андреевич.
- Ты меня знаешь? - поразился доктор Теплаков. - Откуда? мы что, встречались?! Когда?! Где?!
Страх и недоверие так активно сотрясали знаменитого на весь Объект исследователя феноменологии социоэкологоизоляции, что сливки, заливавшие клубнику, имели шанс взбиться по-новой. Саша поспешил успокоить Теплакова:
- К сожалению, мы с вами еще не виделись. Но я отсылал вашу статью - помните, три месяца назад вы для «Вестника Академии Наук» пересылали по электронной почте? И запомнил вас по фотографии.
«А также по описанию Петренко,» - мысленно добавил Глюнов. - «Действительно, второго такого рыжего поискать».
- По фотографии, говоришь? - с подозрением покосился на Сашу лохматый взъерошенный Теплаков. - А ты, часом, не шпион?
- Я? - удивился Саша. - Нет. Что вы…
Юрий Андреевич, задумавшись, принялся жадно поедать клубнику, плюясь плодоножками и облизываясь сливками, не сводя с Саши взгляда, пропитанного паранойей.
- А что ты тут делаешь посреди ночи?! - вдруг заорал Теплаков, когда клубника подошла к концу.
- Да ничего… - опешил Глюнов. и попытался завести легкую непринужденную беседу: - А как ваш эксперимент с экологической социоизоляцией, Юрий Андреевич? Вы что, его уже прекратили!
- Счаз, ага, прекратим мы его… - буркнул Теплаков, закидывая пустую миску обратно в холодильник, и начиная набивать карманы халата свертками с деликатесами. Одновременно он попытался придать своей румяной, ядреной физиономии сказочного Иванушки-дурачка вид торжественный и глубокомысленный: - Жизнь коротка, - изрек, наконец, ученый, положа салями на сердце. - Но эксперимент вечен.
После чего решительно засунул палку колбасы и початую бутылку с мартини за ремень джинсов.
- Простите, что вмешиваюсь, Юрий Андреевич, - робко возразил Саша. - Но если ваш эксперимент до сих пор продолжается - почему вы здесь? Разве вы не должны быть там, у себя, в бункере?…
- А где я, по-твоему, сейчас нахожусь? - визгливо закричал Теплаков. - Где?
- На Научно-Исследовательском Объекте 65/113, - вежливо объяснил Глюнов, осторожно отступая в сторонку - вид у рыжего был абсолютно дикий.
- Да ты, брат, пьян, - сочувствующе поведал Юрий Андреевич Саше. - Я - сижу у себя в бункере. А вот как ты к нам забрался - это другой вопрос.
- Вы что-то путаете, - отступил еще дальше Саша. - И я не пьян.
- Тогда давай, выпьем! - деловито предложил Теплаков, перестав издеваться над холодильником и проходя к большому, отделанному деревянными панелями по моде пятидесятилетней давности, лифту. На памяти Саши лифт не использовался - был неисправен, но по слухам, которые сообщила все та же Петренко, должен связывать кабинет Большого Начальства с самими глубокими ярусами Объекта.
Оказывается, эта информация была чистой воды «липой», в чем Саша и убедился: Теплаков уверенно стукнул кулаком по кодовому замку, дверцы распахнулись и продемонстрировали впечатляющий запас алкогольно-ликерной продукции. От ярких этикеток зарябило в глазах, а совокупное количество звездочек явно было способно вдвое усилить сияние Млечного Пути.
- Нету меня на Объекте 65/113, - весомо повторил Теплаков, выбирая бутылку посолиднее и ей свинчивая крышку. - Нету, понял? Ну, за знакомство! - и одним богатырским глотком влил в себя четверть емкости.
«А ведь он пьян», - дошло до Саши. «Так, в каком параграфе внутреннего распорядка говорится о действиях при встрече с пьяным начальством? И почему я невнимательно слушал откровения Догонюзайца и Ноздрянина - они ведь постоянно, если верить слухам в исполнении Петренко, попадают именно в такие ситуёвины…»
- Я сижу у себя в бункере, - сыто рыгнув, повторил объяснения Теплаков, беспечно отправляя пустую бутылку в угол. - Номер которого только черт и знает; снимаю показатели с датчиков, опыляю,… ее мать, рассаду первого поколения замкнутого цикла, фиксирую расход кислорода в помещении, приход углекислоты и азотных удобрений, - Юрий Андреевич сделал паузу, чтоб отправить в рот огромный кусок сыра с плесенью. Прожевал. Продолжил: - Страдаю от безответной любви к блондинке с обложки августовского номера и играю в преферанс на щелбаны с двумя другими идиотами, которые занимаются тем же самым. Так что, - Теплаков откупорил вторую бутылку, причастился сам и протянул остальное Саше. - Меня тут нет. Я не здесь. Не здесь - я. И здесь - не я.
