Роберт Асприн - Корпорация М. И. Ф. в действии
— О.
Услышав это, я испытываю огромное облегчение. Единственное, что угнетает чувствительного парня, вроде меня, так это когда женщина интересуется им не из-за его тела, души, что по-настоящему ее интересует лишь его бумажник.
— Ну? — говорит она, вскидывая бровь.
Хотя я, возможно, немного туповат по части улавливания подаваемых чувихой сигналов, никто не посмеет сказать, что я медлю, когда сообщение наконец доходит. Несколько секунд спустя я уже приобрел у Сварлия ключ от комнаты и веду это прелестное видение вверх по узкой лестнице… ну, на самом-то деле, следую за ней, так как опыт научил меня, что это дает превосходный обзор ее покачивающихся бедер, что все еще остается для меня одним из самых прекрасных и гипнотических зрелищ в любом измерении.
Демонстрируя недюжинное самообладание, я сумел не возиться с ключом, пока отпирал дверь, и даже отхожу в сторону, пропуская ее вперед.
Будучи девахой, она мигом выуживает одну из тех пудрениц с зеркальцем и принимается проверять свою косметику, покуда я даже не успел запереть за нами дверь.
— Итак, — говорю я через плечо. — Чего ты хотела сделать для начала?
Если говорить совершенно откровенно, на данном этапе меня совершенно не интересует затевание скандала. Вместо этого я благодарю свои счастливые звезды, что подобная чувиха соблаговолила обратить внимание на хмыря, вроде меня, и, надеюсь, что мы сможем приступить к делу прежде, чем она передумает.
— Ну, — говорит она. — Можешь начать с уведомления меня о том, как шли дела у вас с Нунцио.
Требуется какой-то миг, чтобы это дошло, но когда доходит, я знаю, что именно сказать.
— Что-что? — говорю я, стремительно оборачиваясь.
Чувихи, с которой я поднялся наверх, нигде не видать. Вместо нее в комнате с мной находится иная деваха. Деваха с зелеными волосами и…
— Привет, Гвидо! — говорит она. — Отличная личина, а?
ГЛАВА 10
Итак, вот мой план!
Р. Бернс— Тананда? Это ты?
Мое удивление вызвано тем, что я не просек, кто же это весь вечер выуживал у меня выпивку… хотя я не просек. Скорее я более чем малость поражен ее внешностью, так как та существенно изменилась с тех пор, как мы расстались в начале этого задания.
Обыкновенно Тананда предстает перед вами эффектной чувихой с впечатляющей гривой зеленых волос. И хотя она никогда не считала нужным принимать тот официальный, волосок-к-волоску самопредставительный вид, предпочитаемый большинством, собирающихся в суси-баре девах, выбирая вместо этого небрежно развеваемые ветром космы. Я достаточно сведущ в тайнах женского рода, чтобы сознавать, что последнюю прическу делать и сохранять не менее, а может и более, трудно, чем первую, а терпеть, зачастую, тяжелее. Все это значит, что Тананда обычно очень привлекательна и заботится о своей внешности.
Однако в настоящий момент я вижу ничто иное, как особу, выглядящую так, словно она стала жертвой несчастного случая. Большинство волос на одной из сторон головы отсутствует, вместе с соответствующей бровью, а другую сторону ее лица портит большой синяк, который, похоже, сходит, но все еще выглядит болезненным. Получив и причинив в свое время более чем положенную мне долю повреждений такого типа, я могу довольно точно оценить силу удара, потребовавшегося для создания таких эффектных результатов… и он, должно быть, был сногсшибательным.
— Извиняюсь за этот спектакль ужасов, — говорит она, убирая зеркальце личины, бросив на него последний взгляд, словно желая увидеть, не изменилось ли чего с тех пор, как она смотрела в последний раз, — но задание оказалось тяжелым.
— Что… Что с тобой случилось? — говорю я, обретая наконец голос. — Кто с тобой это сделал?
Я имею в виду, мы все знали, что с выполнением этого задания могут быть связаны некоторые трудности, но никому не нравится видеть, как обработали прекрасную чувиху.
— Ты поверишь, если я скажу, что это была наша же собственная команда? — быстро сверкает она зубами в улыбке, хотя я знал, что это больно.
— Как так?
— Удалением волос я обязана Глипу, — объяснила она. — Полагаю, это был несчастный случай. Должно быть, я оказалась между ним и его ужином или что-то вроде этого. В любом случае, все не так страшно, как кажется с виду… или как могло бы быть. Корреш увидел признаки опасности и убрал меня с пути самого страшного… вот отсюда-то и взялся синяк и именно поэтому-то я и не жалуюсь на него. Честное слово, видел бы ты, что случилось со стеной, находившейся позади меня.
— Кстати, коль речь зашла о них, а где Корреш и Глип?
В первый раз за время нашего разговора Тананда начинает выглядеть чувствующей себя неуютно.
— Они… э… отправились назад к Большому Джули. На самом-то деле, старший братец немножко в худшем состоянии, чем я, и поэтому я, предпочитая не видеть, как он пытается работать с одной рукой на перевязи, посоветовала ему увести Глипа туда, где он не будет путаться под ногами, и остаться на время с ним. Ведь это странно, понимаешь? Я все еще не могу вычислить, с чего это Глип так завелся… но пока мы не сможем с этим справиться, от него, на мой взгляд, будет на этом задании больше вреда, чем пользы. Так или иначе, я решила остаться в строю и воспользоваться этой штуковиной для личин, чтобы посмотреть, не смогу ли я самостоятельно чем-нибудь помочь делу. Действовать намного хуже, чем мы действовали вдвоем, я, безусловно, не смогла бы.
В затылочной части моего мозга что-то крутилось… что-то, сказанное Нунцио об его последнем задании и о том, что он нервничает по поводу новой работы с Глипом. Однако, я не могу нащупать суть мысли, и, видя, как неуютно чувствует себя Тананда от этого обсуждения, я решил не углубляться в эту тему. Но все же я мысленно взял на заметку поговорить об этом с Нунцио, когда нам выпадет случай.
— Похоже, дела шли не слишком хорошо даже до того несчастного случая, — говорю я, хватаясь за ее последнюю реплику.
— Что верно — то верно, — чуть вздыхает Тананда. — Мы пытались сыграть вариацию на тему старой игры в шантаж… ну, знаешь, когда я клею солдата, а потом Корреш вваливается и подымает шум из-за того, что этот парень скомпрометировал его сестру?
— Знаю эту аферу, — говорю я, потому что так оно и есть… хотя сам я никогда не проворачивал ее и не становился ее жертвой. Однако это испытанный временем классный ход.
— Ну, вышло куда как хуже, чем мы надеялись. Большинству здешних солдат приказано держать руки прочь от местных женщин, а если я повышала напряжение, чтобы заставить их забыть о приказе, то местные замечали мои действия и придерживались взгляда, что я сама напрашиваюсь на то внимание, какое я там ни получала.
— Вот это да, круто, — посочувствовал я. — Тебе, должно быть, пришлось нелегко… особенно если ты работала раненой.
Мне по-прежнему не нравилось то, как заживал тот синяк, и, должно быть, это проявлялось в моем голосе, потому что Тананда нагибается вперед и кладет ладонь мне на руку.
— Со мной все в порядке, Гвидо, в самом деле… хотя очень мило с твоей стороны, что ты беспокоишься. Я видывала и куда худшее, всего лишь скандаля с Коррешом… честное слово.
Учитывая, что ее старший брат — тролль, я вполне могу поверить, что Тананда привыкла к небольшим взбучкам при семейных ссорах. Однако, в данный момент мои мысли обременяет еще кое-что.
Видите ли, прикосновение Тананды, когда она положила ладонь мне на руку, было очень мягким и теплым, и оно снова наводит меня на мысль о той первоначальной причине, с которой я привел ее в эту комнату. Как я говорил ранее, я уж давно не был наедине с чувихой в чем-либо, напоминающем интимную обстановку… Но Тананда все-таки деловой партнер, и, как в любой профессии, позволять себе интимные отношения с коллегой в лучшем случае неразумно. Кроме того, они никогда не указывала на какой-либо интерес, помимо дружбы… или, возможно, старшей сестры. Но все равно мне было очень приятно ощутить женское прикосновение…
— Мгмм… Ладно. Как скажешь, — говорю я, слегка отодвигаясь, чтобы прервать физический контакт между нами. — Нас самих только что распределили сюда, и поэтому нам не представилось случая многое сделать. Думаю, нам, возможно, следует подумать, сможем ли мы работать в одном районе с тобой, не мешая друг другу.
— Не глупи, Гвидо. Раз уж вы здесь, мы можем работать все вместе!
— Как-как?
— Сам подумай, — говорит она, становясь вся пружинистая от нетерпения. — Я затруднялась найти солдат, клюющих на приманку при моем небольшом выступлении, но вы же солдаты, так что это облегчит обе наши задачи. Если мы играем за обе стороны игры, то сможем направлять ход дела именно так, как нам хочется.
Я прилагаю искреннее усилие игнорировать ее пружинистость, пока пытаюсь придумать вескую причину не согласиться с ее предложением. У меня почему-то нет уверенности, что мое актерское умение доходит до способности притворяться физически развязанным с Танандой… но еще меньше энтузиазма я испытываю от мысли дать сыграть эту роль Нунцио.
