Терри Пратчетт - Дело табак
Виллинс взглянул на хозяина с притворно обиженным видом.
— Не волнуйтесь, сэр, — продолжал он, отворяя дверь в гардеробную Ваймса, — хоть он и первостатейный сноб. Никогда еще не встречал дворецкого, который не был бы снобом. Просто нужно его слегка сориентировать.
— Да, но он дворецкий, и это его дом.
— Нет, сэр, это ваш дом, а поскольку я ваш личный слуга, по незыблемым законам лакейской я превосхожу любого из этих ленивых лодырей! Я им покажу, как делаются дела в реальном мире, сэр, не извольте беспокоиться…
Его перебил громкий стук в дверь, за которым последовало решительное дребезжание дверной ручки. Вилликинс открыл, вошел Юный Сэм и объявил:
— Читать!
Ваймс поднял сына на руки и усадил на стул.
— Как провел вечер, малыш?
— Знаешь, — сказал Юный Сэм, явно желая поделиться результатами вдумчивого исследования, — у коров большие мягкие какашки, а у овец маленькие, как шоколадки.
Отец старался не смотреть на Вилликинса, который дрожал от сдерживаемого смеха. С трудом сохраняя серьезное выражение лица, он ответил:
— Э… ну конечно, овцы ведь меньше.
Юный Сэм задумался.
— Коровьи какашки шлепаются, — заявил он. — В «Где моя коровка?» об этом ничего не говорится.
Судя по голосу, мальчик был раздосадован тем, что автор упустил столь важный факт.
— А мисс Фелисити Бидл обязательно бы об этом сказала.
Ваймс вздохнул.
— Да уж не сомневаюсь.
Вилликинс открыл дверь.
— Я оставлю вас наедине, господа. Увидимся позже, сэр.
— Вилликинс, — позвал Ваймс, как только камердинер взялся за ручку. — Ты, кажется, считаешь, что у меня кастет хуже, чем у тебя. Так?
Вилликинс улыбнулся.
— Вам ведь никогда не нравились кастеты с шипами, правда, сэр? — и он осторожно прикрыл дверь за собой.
Юный Сэм уже читал сам, к большому облегчению Ваймса. К счастью, сочинения мисс Фелисити Бидл состояли не только из увлекательных сведений о какашках во всей их красе; ее тоненькие книжки для малышей текли непрерывным потоком и были невероятно популярны, по крайней мере среди детей, потому что мисс Бидл тщательно изучала свою аудиторию. Юный Сэм покатывался со смеху, читая «Писающих человечков», «Войну с сопливыми гоблинами» и «Джефри и Страну какашек». Эти книжки били прямо в точку, если дело касалось мальчишек определенного возраста. И сейчас Юный Сэм хихикал и фыркал, читая «Мальчика, который не умел ковырять болячки» — хит сезона с точки зрения ребенка, которому едва исполнилось шесть. Сибилла заметила, что эти книжки расширяют словарь Юного Сэма, и не только по туалетной части. И он действительно, при некотором поощрении, начинал читать книги, в которых никто не испражнялся, — что само по себе было чудом, если хорошенько подумать.
Ваймс отнес сына в постель после десяти минут увлекательного чтения, побрился и успел надеть ненавистный парадный наряд за несколько секунд до того, как в дверь постучала жена. Раздельные гардеробные и ванные, подумал Ваймс… если у человека есть деньги, нет лучшего способа, чтобы брак оставался счастливым.
Чтобы брак оставался счастливым, он открыл дверь, и Сибилла влетела в комнату, как турнирный боец (если только на турнире бывают бойцы в турнюре),[11] чтобы поправить сорочку, разгладить воротничок и придать мужу приличный вид.
А потом она сказала:
— Насколько я знаю, ты преподал кузнецу небольшой урок рукопашного боя, дорогой.
Фраза повисла в воздухе, как шелковая удавка.
Ваймс, запинаясь, выговорил;
— Наверное, здесь что-то не так?
— Да, пожалуй, — сказала Сибилла.
— Правда?
— Да, Сэм, но сейчас не время. Гости прибудут с минуты на минуту. И если ты сумеешь сдержаться и никого не станешь отправлять в нокаут в промежутке между блюдами, я буду очень тебе благодарна.
По меркам безупречно сдержанной Сибиллы это была ужасающая выволочка. Ваймс сделал то, что сделал бы всякий благоразумный муж, а именно — ничего, но весьма динамично. Внезапно в передней послышались голоса, а во дворе — скрежет колес по гравию. Сибилла расправила паруса и направила вниз — играть роль гостеприимной хозяйки.
На что бы там ни намекала жена, Ваймс неплохо умел справляться со зваными ужинами, поскольку побывал на бесчисленных светских мероприятиях в Анк-Морпорке. Фокус состоял в том, чтобы предоставлять ведение беседы остальным обедающим и периодически с ними соглашаться, давая самому себе возможность подумать о чем-нибудь другом.
Сибилла позаботилась, чтобы нынешний обед проходил непринужденно. Гости, в основном, принадлежали к представителям известного сословия, которые хотя и жили в деревне, но, так сказать, не сливались с ней. Отставные вояки, жрец Ома, старая дева мисс Крошкинс со своей компаньонкой — суровой, коротко стриженной дамой в мужской сорочке и с карманными часами. И — да, мисс Фелисити Бидл. Ваймс выпалил: «А, та дама с какашками!» — и подумал было, что влип, но она разразилась хохотом и пожала ему руку со словами: «Не волнуйтесь, ваша светлость, я тщательно мою руки после работы!» И все рассмеялись. Мисс Бидл была миниатюрная и обладала тем странным свойством, которое встречается у некоторых людей и заставляет их буквально вибрировать, даже когда они стоят неподвижно. У Ваймса возникло ощущение, что, если внезапно сломается некий внутренний регулятор, освободившаяся энергия выбросит мисс Бидл в окно.
Она шутливо ткнула его в живот.
— А вы — знаменитый командор Ваймс. Приехали нас всех арестовать, да?
Разумеется, он каждый раз это выслушивал, если Сибилла принимала приглашение на очередную светскую вечеринку. Но в то время как мисс Бидл смеялась, прочих гостей железными цепями сковало молчание. Они мрачно смотрели на нее, а мисс Бидл пристально разглядывала Ваймса. Он узнал это выражение. Перед ним было лицо человека, который хочет что-то рассказать. Разумеется, прямо сейчас углубляться в тему не стоило, поэтому Ваймс отнес случившееся в графу «интересно».
Невзирая на все опасения Ваймса, в Овнец-Холле состоялся превосходный ужин, и это было главное: законы светского общения предписывали, чтобы Сибилла включила в меню огромное количество вещей, присутствия которых не потерпела бы, если бы их попросил Ваймс. Одно дело — быть законодателем вкусов для собственного супруга, но если делать то же самое для гостей, они обычно остаются недовольны.
По другую сторону стола жена какого-то отставного военного уверяла, что он, невзирая на твердое собственное убеждение, не любит тушеные креветки. Бедняга напрасно заверял, что на самом деле он любит креветки, — ответом ему было мягкое:
— Возможно, ты и любишь креветки, Чарльз, но они не любят тебя.
Ваймс проникся сочувствием к человеку, которого, кажется, изрядно озадачила мысль о том, что он нажил себе врагов среди низших ракообразных.
— Э… а омары меня любят, дорогая? — спросил Чарльз, но в его голосе не звучало особой надежды.
— Нет, дорогой, они совершенно с тобой несовместимы. Помнишь, что случилось у Парсли за вистом?
Старик взглянул на стол, ломившийся под тяжестью еды, и предпринял очередную попытку:
— Как по-твоему, а гребешки могут хоть на пять минуточек со мной поладить?
— Ох, боги, нет, Чарльз.
Он снова искоса окинул взглядом стол.
— Подозреваю, мой лучший друг — это салат, да?
— Ты абсолютно прав, дорогой.
— Да, я так и думал.
Военный посмотрел на Ваймса, безнадежно улыбнулся и произнес:
— Я слышал, вы полисмен, ваша светлость. Это правда?
Ваймс впервые окинул его критическим взглядом — усатый старый вояка, которого, так сказать, выпустили на травку… и, скорее всего, ничего другого жена не позволила бы ему съесть без возражений. Шрамы от ожогов на лице и на руках, псевдополисский акцент. Нетрудно догадаться.
— Служили в легкой кавалерии, сэр?
Старик явно обрадовался.
— В точку, дружище! Мало кто нас помнит. К сожалению, только один я и остался. Полковник Чарльз Огастес Примирит — странная фамилия для военного, а может быть и нет, не знаю, право, — он фыркнул. — Теперь мы — всего лишь обугленная страница в истории военного дела. Смею предположить, вы не читали моих мемуаров — «Двадцать четыре года без бровей». Нет? Ну, вы в этом не одиноки, должен признать. В те годы я и познакомился со своей женушкой. Она утверждала, что невозможно вывести драконов, годных для военного дела. И она была права, вот что. Разумеется, мы не оставили попыток, потому что так у нас, у военных, водится!
— В смысле громоздить одну неудачу на другую? — уточнил Ваймс.
Полковник рассмеялся.
— Ну, иногда что-то да получается. У меня до сих пор остались несколько драконов. Я без них просто не могу. День без ожога — все равно что день без солнца. Здорово экономишь на спичках, ну и, конечно, они отпугивают незваных гостей.
