Михаил Успенский - Там, где нас нет
— Чует врага! — Жихарь вскочил с мечом в руке.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Что за пришелец? Что бледен твой лик? Не спал ли ты с трупом?
Речи АльвисаПо правой дороге к ним неторопливо приближалась довольно странная пара.
Вообще-то странным был только один, и то — не весь, а наполовину, поскольку половина эта являлась не человеческой, а конской, хотя и покрытой шерстью телесного цвета. У полуконя было строгое и даже величественное лицо, обрамленное седыми волосами и такой же бородой, а торс мускулистый, как у молодого.
Спутник его отличался довольно плотным сложением, а длиннополое платье его было шито золотом. На черной гриве его каким-то чудом держался тонкий венец, борода завивалась мелкими колечками. Чернобородый подпирался тяжелым посохом и шел босиком, перебросив связанные сапоги через плечо. Никакого оружия у незнакомцев, кажется, не было.
— Мир по дороге! — воскликнул Жихарь и убрал меч в ножны.
— Привет вам, достойные сэры, — сказал Принц.
— Шалом! — откликнулся чернобородый. — Куда собрались?
— Бредем туда, не знаем куда, — честно признался Жихарь.
— Радуйся, юноша, молодости своей, — сказал человек. — И в дни юности твоей да будет сердцу благо, и ходи по путям, куда влечет тебя сердце…
— Примерно туда и стремимся, — кивнул Жихарь.
— Путники, кто вы, откуда и как ваше имя? — строго прогудел полуконь. — Ложью язык ваш правдивый да не осквернится!
— Это греческий кентаврос, — пояснил человек. — Он всегда так говорит, так что не удивляйтесь.
— Врать нам незачем, — сказал Жихарь. — А по молодости лет мы первые назвать себя должны, это он правильно заметил. Я Жихарь, был ратником в Многоборье…
— Я же зовусь Безымянным Принцем, — сказал Безымянный Принц, — и прошу не счесть эту скрытность за оскорбление.
— Кентавроса в здешних местах именуют Китоврас, — сказал чернобородый. — А я всего лишь смиренный царь Соломон.
— Цари пешком не ходят! — хмыкнул Жихарь. — То есть ходят, но только разве по нужде…
— Поставлена глупость на высокие посты, — сказал царь Соломон и похлопал Китовраса по крупу, — а достойные внизу пребывают. Видел я рабов на конях и князей, шагающих пешком, как рабы!
— Хорошо сказано, — вздохнул Жихарь. — Сколько я в жизни начальства ни видел — дурак на дураке. Вот и мы на своих на двоих…
— Позвольте, — вмешался Принц. — Неужели вы тот самый царь Соломон? Можно ли в это поверить?
— Можно, — разрешил царь. — Меня трудно с кем-нибудь спутать. Про меня так и говорят: «Подобного тебе не было прежде тебя и после тебя не восстанет».
Ой, многих людей назовут потом Соломонами, но ни один из них не станет царем…
— Отчего же, сэр царь, идете вы не только пешком, но и без обуви? — почтительно спросил Принц.
— Для уничижения, — ответил Соломон. — Смиряю гордыню. Однако разговоры разговорами, а надо двигаться, иначе будем ночевать под звездами… А если вам все равно, куда идти, тогда пойдемте с нами прямо в Иерусалим!
— А Полуденная Роса в ваших краях имеется? — спросил Жихарь.
— Вот он, — указал царь Соломон на Китовраса, — утверждает, что у них в Элладе есть буквально все. Так я вам скажу, что это наоборот. Горькое вино со смолой и маслины. Наша же земля течет молоком и медом…
— Я про Полуденную Росу, — не уступал Жихарь.
— Полуденная, шмуденная, — проворчал царь. — Зачем она тебе, безумный юноша? Не расточай дни свои на поиски ее, и благо тебе будет… Ибо многие к ней устремлялись, но ни один не нашел. Вот есть у нас медвяная роса, есть мучнистая — от нее садовники стоном стонут…
— Мне бы Полуденную, — тосковал богатырь.
— А про твою Полуденную скажу так: живой собаке лучше, чем мертвому льву…
— Сэр царь, мой друг и побратим сэр Джихар связан неким обетом, который принял на себя и я, хотя и не постигаю его целей, — сказал Принц. — Кроме того, я не совсем понял, — нахмурился он, — кого именно из нас вы отождествляете с собакой…
— Пока что вы вполне живые львы, — успокоил его царь. — Но на избранном вами поприще очень скоро сделаетесь мертвые. Ай, такие приличные молодые люди — зачем вам какая-то Полуденная Роса? И Самсон во всей силе своей не смог бы ее добыть.
— Значит, есть она все-таки? — настаивал Жихарь.
— Немножко есть, — признался царь Соломон. — О ней написано в древних книгах.
— Вот и хорошо, — сказал Жихарь. — Ты, премудрый царь, покажи нам дорогу к ней, а мы будем охранять вас от лихих людей.
Царь пожал плечами.
— До сих пор мы с Китоврасом обходились своими силами, — сказал он и ловко подбросил и поймал заостренный снизу посох. — Но в компании веселее. Как это я говорю: и нитка, втрое скрученная, не скоро порвется.
Так и зашагали: впереди Принц и Китоврас, позади Жихарь и царь Соломон, чтобы в каждой паре был человек при оружии. Принц и полуконь толковали в основном о лошадях и понятиях чести, которые у кентавроса оказались тоже весьма своеобразными, не хуже странного слога.
Жихарь и царь толковали решительно обо всем, поскольку богатырь желал все знать, а Соломон уже здорово преуспел в этом деле и утверждал, что в многой мудрости много печали, так что не стоит Жихарю стараться. Потихоньку богатырь давай выпытывать, отчего и почему царя с Китоврасом занесло в такие далекие края. Соломон сперва уклонялся от прямых ответов, а потом махнул рукой (все равно уже слухи пошли во всему миру) и рассказал.
Соломон затеял построить у себя в Иерусалиме храм, равного которому не было бы нигде и никогда. Задача сама по себе трудная, но и того царю показалось мало: он поклялся, что воздвигнет храм, не прибегая к помощи железа. Ладно, кедровые балки можно обработать и бронзовым теслом, а вот вырубать и обтесывать каменные блоки стало нечем. Тогда и выписал он из Эллады Китовраса, славного чародейным искусством. Сговорились насчет оплаты, и полуконь вручил царю особого червяка, который умел прогрызать твердый гранит и мог точить его круглые сутки без всякой кормежки, потому что он как раз этим самым камнем и питался.
Камнеед оказался работящим и смышленым, строительство шло к завершению, и Китоврас потребовал положенную мзду. Соломонова казна к тому времени сильно поистощилась, царь начал придираться к мелочам и всячески оттягивать расчет. Дело в конце концов дошло до рукоприкладства, и разгневанный кентаврос так наподдал венценосному заказчику копытом, что царь улетел на самый край света.
Чтобы не произошло безвластия и смуты, Китоврас принял облик премудрого царя и начал, как уж мог, править. Подданных очень тревожила новая манера владыки изъясняться, да и в судебных делах он стал допускать подозрительную нерасторопность, а ведь как раз судом своим и славился Соломон. И с особенным ужасом пожилой полуконь узнал, что под его начало вместе с престолом перешел и царский гарем, насчитывающий в своих прекрасных рядах семьсот жен и триста наложниц…
— Сил недостанет на то ни человечьих, ни конских! — обернулся Китоврас; он, оказывается, не забывал прислушиваться к разговорам сзади. — Справиться с ними не смог и тучегонитель Кронион! Жен семиста ему мало, давай еще триста наложниц!
— А верно, Соломон Давидыч, ведь многовато, — сказал Жихарь. — Мы вот с Принцем от левой дороги отказались, чтобы до срока в хомут не залезть…
— Он же дорогу избрал, на которой сулили женитьбу, — снова вмешался Китоврас, — так говоря про меня: мол, кому и кобыла невеста!
Царь расхохотался над своей пошлой шуткой.
— Э, семьсот жен, — сказал он. — Если вокруг тебя столько племен и народов, то лучше всего жениться на дочерях владык и вождей, чтобы сохранить мир.
Шалом! — Он многозначительно поднял палец. — Когда идет война, невозможно построить не только храм, а даже маленькое отхожее место.
— Мир — дело благое, сэр Соломон, хотя и весьма прискорбное для воина, — обернулся Принц. — Но все-таки триста наложниц…
— А триста наложниц, — снова поднял царь палец, — это чтобы выводить на чистую воду всяких там самозванцев! — и указал на Китовраса.
Расчет хитрого царя оправдался: полуконь очень скоро понял, что от такой жизни откинешь копыта до срока, и, оставив царство на верных людей, отправился якобы в паломничество по путям Авраама. На самом же деле он бросился на розыск улетевшего царя и в конце концов нашел его, как и рассчитывал, на краю света, где всякая земля кончалась и начиналась сплошная соленая вода.
Теперь сотрудники-соперники возвращались восвояси. Они вполне бы могли перенестись в родные края чудесным образом, но царю Соломону заблажило наказать себя пешим и босым хождением. Китоврас решил сопровождать его до самого Иерусалима, чтобы не своротил куда-нибудь в сторону. Жихарь сразу догадался, что владыка израильский избрал такую дальнюю дорогу, мысля отдохнуть от государственных и гаремных забот.
