Том Холт - Солнце взойдёт
ДЕВЯТЬ
— Спасибо, — осторожно произнес Штат. — Это весьма… гм…
Секретарша одарила его отстраненной улыбкой и вернулась к своему столу, оставив его в довольно смешанных чувствах. С одной стороны, было очень трогательно, что она помнила про его день рождения; с другой — он не мог не отметить с чувством глубокого разочарования, что выбранный ею подарок был еще более неопределимым, чем обычно. Когда он принимал очередное ее приношение за пресс-папье и оставлял лежать на своем столе, оно чаще всего оказывалось каким-нибудь экономичным кухонным приспособлением, и его присутствие в кабинете служило причиной несмываемой обиды. Если же, однако, он приносил его домой и засовывал в большую коробку, что специально для этой цели стояла в чулане под лестницей, тут-то оно непременно оказывалось пресс-папье, и в результате ему приходилось каждое утро самому варить себе кофе на протяжении последующих двух тысячелетий. Сплошные сложности.
— Мои поздравления, кэп! — это был Дензил из почтового отделения; в коричневом бумажном пакете в его руках отчетливо проступали контуры бутылки. Штат тепло улыбнулся ему. Он не пил, но по крайней мере он знал, что именно ему подарили, и мог приблизительно предположить, сколько это стоило. Это был подарок такого рода, какой настоятельно рекомендовали авторы «Социальных взаимодействий на рабочем месте». «Подарю ее мойщику окон на Солнцестояние», — решил он.
— Записка главе департамента, общие ассигнования, — сказал он в свой диктофон. — Касательно, двоеточие, Истина с прописной И, подчеркнуть, с новой строки. С озабоченностью отмечаю, запятая, что цены на необогащенную Красоту вновь поднялись, запятая, на этот раз более чем на шесть запятая сорок два процента, запятая, в то время как бюджетные ассигнования на исследования в этой области были урезаны на два запятая восемь процента, точка. Вследствие этого вынужден просить вас пересмотреть существующее соотношение Красота дробь Истина не позже первого числа следующего месяца, точка. Я бы предложил, запятая, чтобы до будущих распоряжений Красота была на шестьдесят шесть запятая шесть процентов Истиной, запятая, с соответствующей корректировкой обратного соотношения для Истины дробь Красоты, точка. Новый абзац, ряд точек. Директор Штата и тэ дэ. Благодарю. Конец записи.
Он положил пленку в лоток, откуда ее должна будет взять секретарша, и вздохнул. Все винили во всем его, а ведь на самом деле он ни в чем не был виноват. Ну да не стоит брать в голову, этому все равно ничем нельзя помочь. Ничему никогда нельзя помочь. Он порылся в папке «входящих» в безуспешных поисках чего-нибудь, с чем он мог бы справиться.
— Привет.
Штат поднял голову и увидел Гангера в его обычной позиции: половина с этой стороны двери, половина с той.
— С днем рождения, — сказал Гангер. — Я тут принес вам кое-что. Забавная вещица.
Он кинул через комнату маленький пакетик. Штат поймал его и, чувствуя себя несколько неловко, развернул.
— Спасибо, — произнес он после долгого и тщательного исследования. — Это действительно… э-э…
Гангер улыбнулся.
— Там внутри коробки есть листочек, — подсказал он, — в котором написано, что это такое.
— Ага.
Он отыскал упомянутый кусочек бумаги и развернул его.
«БЛАНК ПАПСКОЙ БУЛЛЫ, — гласил он. — ОТЛУЧИТЕ ОТ ЦЕРКВИ ЛЮБОГО ЧЕЛОВЕКА ПО ВАШЕМУ ВЫБОРУ!» Ниже следовали две колонки петитом с подробной инструкцией.
— Отпущение грехов у меня тоже есть, — сказал Гангер. — Если вам не нравится, можно поменять. Как там наш план?
— Ах да, — произнес Штат, бережно убирая коробку в верхний ящик стола. — Я много думал над этим.
— Я тоже.
— И вот что я решил, — продолжал Штат, слегка повышая голос. — Возможно, это несколько менее рискованно в настоящее время, несколько более прямолинейно-административно. Я вот что хочу сказать: мы же не собираемся ограничиваться тем, что будем давать ей улаживать кризисы, не так ли?
— Верно, — произнес Гангер, присаживаясь на краешек стола и беря в руки предполагаемое пресс-папье. — И что же вы собираетесь предпринять? Ха, у моего приятеля точно такая же! Они неплохо работают, если удается их настроить как следует.
— Так вот, — продолжал Штат, — я подумываю об Архиве.
Гангер посмотрел на него.
— Ох, да бросьте вы, — вот все, что он сказал. Остальное можно было легко прочесть по его лицу.
— Знаю, знаю, — отмахнулся Штат. — Но мы ведь не хотим, чтобы у нее сложилось ложное впечатление, верно? Семьдесят процентов нашей работы — обычная, скучная бумажная рутина: сортировка документов, ответы на запросы, регистрация, предписания и тому подобное…
Он остановился. На лице Гангера, обычно довольно подвижном, застыло абсолютно непроницаемое выражение.
— Впрочем, может быть, вы и правы, — быстро проговорил Штат. — Мы можем бросить ее туда попозже. Что вы скажете о деловом визите в Землетрясения?
Гангер покачал головой.
— Нет, — произнес он, — это вы правы. Абсолютно. Нет-нет, не трудитесь вставать, я все устрою. Я дам вам знать сразу же.
Он встал, щелкнул каким-то переключателем на боку лже пресс-папье, который Штат почему-то проглядел, и вышел из кабинета. Не успел он закрыть за собой дверь, как в воздухе самопроизвольно возникли несколько тончайших розовых лепестков и начали медленно опускаться на ковер. Коснувшись его, они растаяли как снежинки.
— Архив, — вслух сказал Штат. — Архив.
Внезапно на боковой стороне подарка возник маленький красный огонек, затем вновь погас. Штат потратил следующие четверть часа, глядя на него, а потом осторожно накрыл ведомственным циркуляром.
— Архив, — произнес он опять. — Архив. Но почему?
* * *— Это очень просто, надо только привыкнуть, — сказал Норман, инспектор. — Через несколько месяцев ты сама увидишь, что в нашей работе нет ничего сложного.
Джейн кивнула. Она знала, что первые впечатления бывают обманчивы, но пока что ей казалось, что «ничего сложного» — это очень мягкое выражение. Насколько она могла судить, работа заключалась в том, чтобы взять пакет с тележки, прочесть отпечатанный у него на боку номер, положить его на соответствующую полку и оставить лежать там. Она могла бы делать это во сне, решила она; фактически, это, возможно, было бы наилучшим методом.
— Если тебе понадобится помощь, — говорил Норман, — спрашивай, не стесняйся.
«Благодарю, — сказала Джейн вполголоса сама себе, — помощь такого рода, какая мне здесь скорее всего потребуется, вряд ли относится к тому роду помощи, какую ты способен оказать». Она улыбнулась ему и направилась к тележке.
Во время своего семнадцатого визита к полкам она столкнулась с вооруженной очками персоной мужеского пола. Персона врезалась в одну из полок, содержимое которой оказалось на полу.
— Простите, — сказала она.
— Не стоит беспокоиться, — произнесла персона. — Подобные вещи имеют обыкновение случаться в бесконечной вселенной. Между прочим, вы стоите на моей ноге.
— Ох, простите.
— Ничего, ничего. Благодарю вас, так гораздо лучше. Прошу вас, продолжайте заниматься своими делами, пока я скрупулезно расставлю по местам все эти документы. — Он хмуро посмотрел на нее и устало нагнулся.
— Прошу вас, — проговорила Джейн сквозь сжатые зубы. — Позвольте мне помочь вам.
Персона одарила ее колючей улыбкой.
— Сколь премного любезно с вашей стороны, — произнесла она. — Да что я; как оригинально с вашей стороны! Вот уже годы я раскладываю их по номерам; но вы правы. Подумать только, какой это был бы вызов для настоящего исследователя — если бы все они представляли собой такую вот кашу!
Джейн набрала побольше воздуха и принялась за папки, в то время как ее собеседник внимательно наблюдал за ней.
— Вы ведь смертная, не так ли? — заметил он.
— Да, — ответила Джейн. Она стояла на цыпочках, пытаясь водрузить на место № 26576768/766543765/2308J/3C.
— Простите, что позволяю себе вмешиваться не в свое дело, — сказал он, — но вы не нашли бы, возможно, более… э-э… уместным — назовем это так, — если бы вы находились на Земле, вместе с другими… э-э… людьми? Насколько я понимаю, — добавил он, — там, внизу, места достаточно для всех. Здесь же, наверху, с другой стороны, можно чувствовать себя несколько стесненно, особенно если ты не привык смотреть, куда идешь.
На какой-то момент Джейн открыла было рот, но затем ей пришло в голову, что ей следовало приготовиться к таким вещам. Поскольку же она не сделала этого, она решила просто не обращать внимания.
— Я бы так не сказала, — ответила она, приняв такое решение. — По правде говоря, мне кажется, что здесь, наверху, все обстоит во многом точно так же, как внизу. Не будете ли вы так добры положить вот эту папку на верхнюю полку? Мне, видите ли, не дотянуться.
