Артур Арапов - Изобретатель
– А, по-моему, именно сейчас, в век качественной пустоты качественной упаковки, сверхкреативного мышления, доходящего до абсурда, это уже очень актуально!
– Остаётся вечный вопрос: что же делать?
Клюев не задумался ни на секунду.
– Полагаю, мы с тобой, Миша, все мировые проблемы хорошо обсудили. Теперь можно со спокойной душой пойти и перекусить!
– Точно. Лена, наверное, уже приготовила вкуснейшую уху из пойманной мной рыбы!
Всегда готовый присоединиться к трапезе, Бим вскочил со своей лежанки, и… Началось непонятное.
«Опасность! Опасность!» – кричал голос Лены из динамика телевизора. Все, в том числе и Лена, принялись, выглядывая в окна, пытаться разглядеть, что же может угрожать «летучему дому». Словом «опасность» было задумано выражать неизвестную неприятность, не подходящую под другие выражения. Но, сколько не всматривались друзья в гладь неба и моря, сколько не напрягали зрение и слух, никакой неприятности видно не было.
– Возможно, мы находимся в зоне действия одной из радиоволн, на которую неправильно (а может и правильно) реагирует наша антенна, – догадался изобретатель.
Звук телевизора убавили. Бим скулил и бегал по всему дому, будто пытался объяснить нечто, известное ему одному.
– Ну-ка ну-ка, пойди сюда! подозвал его изобретатель. Опять что-то проглотил?
Достав из своего портфеля какие-то микросхемы, транзисторы, резисторы и ещё кучу всяких штучек и тут же что-то смастерив, Клюев радостно воскликнул:
– Ну вот, мой детектор указывает на присутствие в атмосфере нашего дома постороннего излучателя радиосигнала! И этим посторонним излучателем является Бим.
– Бим?! спросили в один голос Миша и Лена.
– Да. Если бы не наша задумка с сигнализацией, мы бы так и не узнали о том, что внутри нашего Бима находится некое радиоустройство Вот, видите, когда я подношу прибор к боку собаки индикатор зашкаливает?
Ощупав несопротивляющегося четвероногого друга, Клюев, наконец-то, обнаружил «жучок» чуть больше спичечной головки. В два счёта достав его и обезвредив, изобретатель убедился крики Лены из динамика прекратились.
В благодарность Бим облизал лица всех присутствующих.
26
Попадая в иное измерение, человек, которого принято называть здравомыслящим, практически всегда сходит с ума. Другое дело, когда человек этот никогда и не считался здравомыслящим. Вспомнить хотя бы одного из честнейших рыцарей (к сожалению, не нашего столетия) – Дона Кихота Ламанчского. Угрожала ли ему сумасшествием встреча со всем реально сумасшедшим миром, очень далёким от его измерений? Правильно, нет! Будь тот же самый доблестный герой нормальным человеком, он бы, конечно, свихнулся, как свихнулись многие, до и после него, и не оставили на Земле следов своего присутствия.
Трое суток, несмотря на приличную скорость «летучего дома», кроме неба и моря не было видно ровным счётом ничего. Запас пресной воды практически иссяк. Клюев сконструировал аппарат, преобразующий облачный пар в воду, но, как нарочно, на небе не было ни облачка. Пробовал он и морскую воду переделывать в питьевую. И извлекал из воздуха. Но капель, добытых за сутки, не хватило и на кофеварку.
Мысль об ином измерении – сферу влияния которого, естественно, невозможно было измерить – поселилась в мозгу изобретателя ещё в тот день, когда в Биме был обнаружен «жучок». Вечером, когда Клюев решил повторно испытать свой новый детектор радиоволн, он был поражён полным отсутствием, вообще, каких бы то ни было сигналов. Клюев прекрасно знал – такого быть не может! Волны должны иметься всегда. Их отсутствие говорит либо об испорченном измерителе, либо об ином измерении. О неисправности прибора Клюев даже не думал. Наипростейшая схема, как дважды два, не могла иметь иного значения, чем исправно.
– Где же остров, Прохор? – в сотый раз спрашивал Ромашкин. – Пусть даже не «бананового магната». Хоть какой-нибудь островок!
– Не знаю, – признавался Клюев. – Ни по солнцу, ни по звёздам разобраться не могу. Созвездия здесь какие-то неизвестные. В это время года обычно созвездие Льва и Девы должно указывать направление… А тут их, вообще, нет, а, созвездие Рыб, почему-то, – пожалуйста!
– Что ты этим хочешь сказать? – встревожился ещё больше Миша.
– Не знаю, не знаю что случилось…
Продолжая смотреть в окна, путешественники видели, как всё вокруг постепенно приобретает более отчётливые очертания. Будто кто-то повысил резкость всего видимого. Появилось такое ощущение, что пейзаж распадается на миллиарды микрочастиц, на молекулы, атомы, протоны, нейтроны… Казалось, в этом немыслимом «пространстве» можно запросто разглядеть, услышать, прочувствовать, как световые кванты, гуляя по раздробленной на микрочастицы материи и вне её, встречаясь, приветствуют друг друга добрыми улыбками. Краски мешались. Послышались отчётливые шаги резонанса. Потом всё слилось воедино. Время застыло. Как будто сам «летучий дом», сделавшись меньше любого атома, проник в одну из выросших перед домом, открывшихся молекул и поплыл внутри неё, невидимым кварком, по неизвестному маршруту.
Молчание длилось долго. Даже Бим, проникнувшись всем своим чутким собачьим уваженьем к «нереальному таинству», молчал тише самой немой рыбы.
– Где мы? – первой разорвала тишину Елена.
– Хороший вопрос, – пробормотал изобретатель. – Но, боюсь, я пока не готов найти на него нормального ответа. В моём портфеле, к сожалению, нет таких приборов, которые умели бы объяснять эти неизвестные явления. Судя по моим внутренним ощущениям, ничего страшного не происходит. И собака неплохо реагирует на обстановку. Остаётся только ждать. Мы бессильны…
– Смотрите! – крикнул Миша.
Лена и Прохор обернулись и посмотрели в ту сторону, в которую указывал Ромашкин. Вдалеке, между синими и розовыми разводами, всё отчётливее и отчётливее вырисовывалось жёлто-зелёное пятно. Оно росло и приближалось. Клюев пытался уравновесить свою умственную деятельность. Следует признаться, получалось у него не очень.
– Сигнализация наша не работает. Мой измеритель силы притяжения отключился. Солнечная батарея перестала давать заряд. Печка не гаснет – кислород в норме. Температура воздуха самая благотворная. Вредное напряжение в атмосфере отсутствует. Очень похоже на полный обман зрения, искажение реальности? Или, наоборот, – реальность не искажённая привычной видимостью?
– Такое ощущение, – сказал Михаил. – Что здесь видишь то, что в обычном мире можно увидеть только закрыв глаза.
– Верно подмечено! Будто какие-то лучи подсвечивают для нас энергетическое поле всей окружающей нас материи. По-моему, мы на пороге великого открытия!
Ромашкин вздохнул.
– Это хорошо. Плохо – если открывать это открытие будет не для кого…
А пятно приближалось. Размер его увеличился уже настолько, что на нём можно было различить наличие других более ярких, жёлто-зелёных, синих, красных и серых пятен. Густеющее красками пространство сгущалось всё сильней. Темнело. Чем темнее становились размытые краски окружающего, тем ярче и отчётливее делались отдельные пятна на растущем приближающемся пятне.
– Вы уверены, что это не бермудский треугольник? пытаясь не дрожать, спросила Лена.
– На сто процентов нельзя быть уверенным ни в чём. И всё же, думаю, Бермудскими островами тут не пахнет. По крайней мере, выбросов метана не ощущается.
Вскоре стало совсем темно. Контуры пятна приобрели конкретную форму.
– Похоже, «туман» рассеялся и, в назначенный час, наступила ночь, – предположил Клюев. – Это говорит о том, что всё не так уж и плохо! Предлагаю, всем отправляться ко сну. Кто знает, может быть, с возвращением солнца иное измерение развеется как сон.
– Я согласен, – кивнул Михаил.
– Мне в эту ночь точно заснуть не удастся, – пожаловалась девушка.
– Спокойный ночи! – пожелал Клюев.
Предположения Елены не оправдались. К своему удивлению, она тут же уснула, как и остальные обитатели «летучего дома». Наверное, местное благотворное атмосферное влияние хорошо действовало на физическую природу и на нервную систему организма.
27
Утро оказалось солнечным и ясным. Проснувшись одновременно, путешественники, так же одновременно, удивились, с какой лёгкостью дышится. В дом откуда-то проникали душистые ароматы благовонного сада. Запахи гиацинта, цикламены, тимьяна и розмарина переливались с запахами каштана и кипариса. А самым замечательным было то, что за окнами пели, свиристели, чирикали, перекликались – настоящими живыми голосами! птицы. Подойдя к окну и выглянув наружу, Михаил первым раскрыл рот от изумления. Следом за ним и остальные. За окном, внизу, метрах в пятидесяти под домом, цвёл, благоухал, и просто находился, красивейший, почти круглый остров. В диаметре он был километров пятьдесят не больше. Весь остров пестрел разнообразной растительностью. Немного восточнее центра острова возвышалась небольшая гора, которая вчера показалась путешественникам серым пятном. Под горой синело озеро. Любопытно, что на всём острове, если не считать гор, невозможно было не увидеть такого места, где бы ни приютилось банановое дерево.
