Ольга Мяхар - Новая жизнь
Я беспомощно смотрю на вампира. Все замерли, все ждем. Кто-то кашлянул — на него сурово посмотрели. Кашель трагически оборвался.
— Ну как? — первой не выдерживаю я.
— Ну… в горле першит.
— И все? — разочарованно. Элв.
— Ну-у, все.
Сим кашлянул, по комнате прокатился огромный столб пламени, спалив одежду и шевелюру склонившихся над ним элва, гнома и мага.
Кто-то упал, кто-то взвыл. Сим зажимал рот рукой, широко раскрыв глаза и испуганно глядя на матерящихся и катающихся по полу друзей. Все были живы, но ожогов — куча. Пришлось всей толпой спускаться вниз в лабораторию мага и лечиться там мазями. (Пару из них стырили у меня же с тумбочки.)
А после того как пострадавшие вышли и оставили меня наконец-то одну (если не считать разлегшегося на кровати Грифа и вечную парочку, окопавшуюся на подоконнике), я со вздохом облегчения наконец-то рухнула обратно на кровать.
— Так и будешь здесь лежать? — сонно смотрю на Грифа, толкая его коленом в бедро.
— Угу, — не открывая глаз. — Мои апартаменты временно в разрухе, — с усмешкой.
— А мне все равно. Хочешь, иди к магу или к Симу. Да к кому угодно, только не ко мне.
— Мне и здесь хорошо, — даже и не думая шевелиться.
Я с грустью поняла, что от меня не отстанут.
— Так. Ладно, но раз уж так приспичило — спишь в кабинете, там вроде тоже есть раскладной диванчик. И прими ванну. Чудовище.
С постели раздался тихий вредный храп.
Я только махнула рукой, закрывая глаза, и немедленно уснула, наконец-то оказавшись в тепле, безопасности и с пуховым одеялом под боком.
А на подушке уже давно сопел котенок, уткнувшись носом в кончики пушистых хвостов.
ГЛАВА 9
Контора "Нечисть и Ко" жила своей жизнью. Приходили заказы, кто-то, обычно по одному, редко — двое или трое, выходил на задание и вскоре возвращаясь или с наградой, или же, если не везло, без оной.
Меня упорно не трогали и никуда не брали, решив на общем собрании, что я и так перетрудилась, так что работать будут только мужчины. Гриф, впрочем, тоже на задания не ходил, вечно где-то пропадая, или же спал на моей кровати. Кухню он, правда, любил особенно. И часто маг ворчал, что поставит ловушки на ту заразу, что откусывает от каждого блюда по куску или расковыривает пальцем все сразу, оставляя воодушевленным такими остатками сослуживцам что-то непрезентабельное и недоеденное.
Я пыталась воздействовать психологически, отправляя к парню Феофана, который мог сутками читать заунывные проповеди о грехе обжорства и эгоизма. Анрелочка либо игнорировали, либо ловили и долго не отпускали, таскаясь с ним, как ребенок с игрушкой, что страшно злило Реву, возникающего со своими молниями вечно не вовремя и постоянно портящего интерьер дома.
В итоге меня все достало, я лично надавала Грифу по шее. (На пустыре. Крысы бежали первыми, неся страшные потери.) И все как-то поутихло.
Единственным, кто меня продолжал тыркать, был котенок. Он уже общался со всеми сразу, но очень просил уничтожить Тенюк именно меня, убеждая, что тем самым я спасу мир.
Я назвала пушистого Симкой и пока успешно отговаривалась от столь "заманчивого" предприятия.
— Дались тебе эти Тени. Ну и пусть себе правят городом.
— Ты не понимаешь, — расстроенно. — Они нами питаются.
— Хм. Так линять надо отсюда.
— Но мы тут живем! Нельзя же сбегать из дома по любому пустяку. И потом, кто знает, что будет на новом месте, — грустно.
— А поговорить с ними не пробовали?
— Пробовали. Все равно кушают.
— Тупик.
— Тебе бы вот было приятно, если бы тебя ели без всякого повода?
— Не очень.
Котенок грустно кивнул и потянулся лапкой к сидящему неподалеку Иревилю. Тот как раз пристально разглядывал крыло Феофана, убеждая того, что нашел темное перышко. Анрел страшно нервничал, вспоминая, что темнеющие крылья — признак грешности.
— Феф, не рыпайся.
— Я… я вчера булочку съел! — расстроенно.
— Не страшно. Хм… где же я его видел?
— Но я ее у тебя украл, — трагически.
Иревиль замер и угрюмо шмыгнул носом.
— То-то я вчера никак понять не мог, кто упер мою плюшку. А ты еще так радостно бросился мне помогать в ее поисках.
Алые щеки Феофана выдавали его с головой.
— Я… я тебе сегодня свою булочку отдам, — тихо.
— Эх… ладно. Не дергайся! Где-то оно здесь было.
— А еще я не молился вчера на ночь, — убито.
— А? Это когда мы с тобой в ванной устроили заплыв на всю ночь?
— Ну… да.
— Так ты ж утонул. Я тебя еле откачал, — довольно.
— Ой, я понял! — в шоке. Перебив Рёву.
— Чего? — продолжая рыться в перьях.
— Грех прелюбодеяния, — убито.
Нечистик замер, глазки его загорелись, котенку он показал кулак, и от гэйла тут же отстали.
— Ну-ка, ну-ка! Поподробнее, шалунишка.
— А?
— Колись, говорю, с кем спал?
— С тобой. Мы же всегда вместе спим, — растерянно.
— Тьфу ты, бестолочь, я о том — кто она?
— А-а… ну…
— Да ладно, мужик, тут все свои, — подползая ближе и радостно улыбаясь, — ты ж знаешь — я не выдам.
— А перо очень темное было? — смущенно.
— Черное… три! Говори давай.
Анрел икнул, часто заморгал и испуганно выдавил:
— Я… целовал нечисть.
— О как! А я думал, только у меня шуры-муры с Лизонькой. И как оно?
— Отвратительно.
— Так плохо? — удивленно.
— Ужасно. Думал — стошнит.
— М-да-а-а… а Лизоньке нравилось.
— Что?!
— Трогать мои рожки, — выкрутился Рёва, не меняя загадочного выражения лица.
— А-а… ну…
— Так кто она?
— Он, — хмуро.
Зависание. Пауза.
— Знаешь, друг… — задумчиво.
— Что?
— Я удивляюсь, как у тебя все перья не посерели, голубок ты мой.
— Я не понимаю, — нахмурившись.
— Я тоже. Ты зачем парня целовал?
— Я не целовал! Он сам полез.
Глаза Рёвы полыхнули алым.
— САМ?! Кто этот гад?! Говори, я ему лично шары в лузы вставлю!
— Чего? — растерянно.
— Имя! — рявкнул взбешенный Иревиль.
— Так это ж ты был.
Нечистик, уже поднявшийся в воздух и сжимающий в руке потрескивающую молнию, удивленно уставился на Фефа, не врубаясь в смысл сказанного.
— Чего я?
— Ну… искусственное дыхание вчера делал. Помнишь? — Молния исчезла. Рёва сел обратно. — Я еще глаза открываю, а ты прямо в рот… а теперь перья темные. Вот.
— Фефа, — мрачно.
— А?
— Считай, что я тебе отпустил все грехи. На тебе твое перо, — Белоснежное перо выдернули и вручили растерянному Феофану.
Анрел ойкнул.
— Но оно белое.
— Свет не так упал. Я пошел, короче.
— Куда? — тихо.
— У меня свидание.
— С Лизонькой?
— Не совсем… с Марго.
— С кем?
— Марго — нечисть, и свидание деловое. Я тебя, кстати, познакомлю как-нибудь… чтобы не путал в дальнейшем разврат и искусственное дыхание. Нет, ты меня до инфаркта доведешь, чесслово.
И Рёва улетел, оставив анрела на подоконнике разглядывать свое перышко.
— Нравятся? — спросила я у притихшего Симки.
— Хорошенькие, — кивнул котенок, во все глаза разглядывая пересчитывающего перья Феофана.
— Странно, что ты их видишь. Обычно… они незаметны.
Котенок только фыркнул, сел и повернулся ко мне.
— Так мы пойдем бить Тенюк?
Я глухо застонала, понимая, что так просто от меня не отцепятся.
— Я не могу. Честно. Ну не могу я пойти и убить Совет. Ну сам посуди, меня ж там закопают.
— Мы поможем, — уверенно.
— Давай лучше так. — Котенок насупился, но слушал, — Я сооружу из подсобных материалов миниатюрную машинку по производству специальных ошейников. Ты раздашь их друзьям, и, как только их попытаются съесть, встроенная в них сирена завоет так, что мало не покажется никому. А горожане, прибежавшие на шум и увидевшие, как Тени, правящие городом, пожирают маленьких пушистых кошек, тут же заставят их исчезнуть. Ибо вряд ли Совету нужна дурная репутация среди населения. Как думаешь?
— А сирена будет очень громкая? — уныло.
— Охрененно, — киваю.
— Ну… можно попробовать.
— Вечером, — зевнула я.
— Почему?
— Потому что сейчас мы идем обедать, а после — по магазинам за запчастями.
— …ладно.
Я улыбнулась, сгребла с подоконника пискнувшего зверька (и все еще копающегося с перьями анрела) и пошла к выходу, чувствуя запах горячего борща, уже приготовленного магом.
Меня, кстати, как только я тут освоилась, тоже пытались заставить готовить. Но, к счастью, мои блюда не пришлись по вкусу желудку мага, и теперь, как и раньше, на кухне царил только он. А я не возражала.
— О, вы сегодня первая. Не поможете накрыть на стол, мадемуазель? — обрадовался мне маг.
— Конечно.
— Только не отщипывайте еду! И пальцем лезть не надо. И… о, мой суп! — трагически.
