Ольга Мяхар - Новая жизнь
Анрел поднял бровь и присмотрелся к гэйлу. Гэйл обмяк, страшно застонал и выгнулся дугой.
— Иревиль! Не умирай, — испуганно.
— Имя, брат! Имя! — Пена на губах, кровь в уголке рта.
— Лизонька.
Нечистик замер, тяжело задышал и тихо произнес:
— Ли-изонька. Расскажи ей обо мне.
Феофан прикрыл глаза, сжал зубы и кивнул:
— Да. Конечно.
— Но… как, как ты ей расскажешь обо мне? — в страшном волнении, — Как ты ее найдешь? Я… хотел, чтобы она тоже что-нибудь сказала над моим бриллиантовым памятником двухметрового роста.
— Двух?!
— Фефа, не жадничай, у тебя полдуши на руках помирает, а ты жлобишься, — с укором.
— Ой, прости. Но… ее же просто найти. Надо лишь два раза позвать по имени — на заре или на закате.
— Два? — придирчиво.
— Да, а… а что это у тебя кровь больше не идет? И дыхание ровное.
— А тебе судороги подавай? Слышишь? Сердце уже не бьется.
К груди хмурого Иревиля прижались ухом. Анрел вздрогнул и ахнул.
— Во-от. Я тут последние секундочки доживаю, а он!
— Прости меня, друг мой, — вздохнул анрел и болезненно улыбнулся гэйлу, — Ты — образец выдержки и упрямства. Даже перед лицом смерти не кричишь и не воешь от боли. А просишь, чтобы два анрела помолились о твоей душе. Я горжусь тобой, Иревиль.
— Спасибо, — смущенно.
— Хочешь, я начну отмаливать тебя сейчас?
— Не, плохая примета, когда живому поют заупокойную.
— Да? — растерянно.
— Угу. Ой… а можно еще твоих таблеточек… вдруг помогут?
— Я дал тебе уже три пилюли и три антидота. Ты сказал, что все съел.
— Ну… мало ли… Лизонька и в четвертый раз прилети… ой. В глазах темно! Дышать сложно! И…
— Иревиль, — хмуро.
— Че? — дергая ногами и трепеща крылышками.
— Я нащупал сердце. Справа. И оно бьется.
— Да? — ненатурально удивился черный.
— Да, — мрачно. Нимб красиво сверкнул.
— Случилось чудо! Друг спас жизнь… друга?
— Ты мне Карлсона не цитируй, притворщик хренов. Я тебе сейчас такую заупокойную забацаю… — с угрозой, прижимая к себе уже выдирающегося гэйла.
— Фефа. Ты не так все понял! Таблетки подействовали только сейчас!
— Насчет таблеток мы еще поговорим, и куда ты их дел, я все равно узнаю.
— Не надо.
— А сейчас…
— Мама…
— Я тебя отмолю так, что все грехи вычищу.
— Трендец. Иля!!! Спаси!
Но я только хмыкнула и отвернулась, склоняясь над телами парней. Вроде живы. Что… радует.
А сверху сиял яркий свет, вопил Иревиль, и пел анрел.
Вечером того же дня:
— Гхм… здравствуй, Лизонька.
— Ты… анрел Иревиль? — Удивленно сверкая золотыми глазками, паря над подоконником перед замотанным в гипс до подбородка брюнетом.
— Да, — хмуро.
— А… почему с рогами?
— Таблетки отобрали, — мрачно.
— Что? — растерянно.
— Я говорю: прическа у меня такая… оригинальная. Нравится?
— Нет.
— Жаль.
Молчание.
— А чего крылья без перьев и… черные, — тихо.
— Болею.
— А хвост?
— Это не хвост.
— Геморрой? — наивно.
Иревиль с тоской вспомнил, как все утро пытался спрятать в штаны то, что отличало его от анрела. Видимо, все-таки не удалось.
— Да, — и пошло оно все.
— Ой… больно?
— Нет.
— Я… ты такой… такой…
— Какой? — с тоской.
Лизонька парила так близко. Золотые локоны, огромные сияющие глаза, стройное тельце и широкие сверкающие белизной крылья. Загипсованный больной урод с геморроем ей нужен был вряд ли. И Иревиль это прекрасно понимал.
— …такой загадочный, — неожиданно улыбнулась она.
Иревиль чуть не растаял от этой улыбки.
— Правда? — тихо.
— Угу. Меня зовут Лизонька.
И гэйлу протянули узкую белую ладошку. Ее очень осторожно пожали темной когтистой рукой.
— Иревиль.
— Будем друзьями? — улыбнулась она.
Все, что мог растерянный нечистик, — просто кивнуть.
Заглянувший же в комнату Феофан молча посмотрел на это рукопожатие, глубоко вздохнул и… вылетел обратно в коридор. Он понимал, что неправ, но… он просто хорошо знал Лизоньку. Такая — из любого сделает анрела.
Я перебралась в соседнюю квартирку и расположилась там. Где будет жить Гриф, мне было все равно. Они мне комнату разбомбили, вот пускай теперь оба там и живут.
Но не успели мы с котенком уютно устроиться на широкой кровати, как в дверь осторожно постучались.
— Войдите! — не вставая. Чувствую себя уставшей и хочу спать.
— Бурочка?
Маг. Пришлось сесть и даже прикрыть халатом ноги, поворачиваясь к старичку.
— Что-то случилось?
— Вот, — На тумбочку ссыпали какие-то пузырьки, травы и настойки, — Помогает, если внутренние повреждения… У тебя ничего не болит?
Стало почему-то тепло и приятно внутри. Отрицательно мотаю головой.
— Странно, — растерянно. — Я слышал, что из подвалов Теней все выходят только инвалидами или не выходят вовсе.
— Меня Гриф вытащил, — решила я не вдаваться в подробности.
— А-а… ну тогда понятно, — покивал маг и осторожно сел на пуфик у окна. — Ничего, если я немного передохну? Больно высоко подниматься надо было.
— Да пожалуйста, — пожала я плечами и рухнула обратно на постель.
— Маг? — удивленно от дверей.
Кто там еще? Гм… Крут. Ему-то что надо?
— Я это… — смущенно обращаясь к моей спине. — Ты плохо выглядела, а эта настоечка… поднимет и мертвого.
Лежу. Не шевелюсь. Мне все равно, отстаньте.
— Я смотрю, все уже здесь, — холодно. От двери, голосом элва.
Стон с кровати.
— А у тебя чего? — Гном с любопытством подошел ближе.
— Мазь элвов! — высокомерно.
— Ух ты! — Крут. — Слышал, большая редкость, и от нее заживает все подряд.
— Я спать хочу! — с кровати, капризно.
— Спи, — кивнул маг, пытаясь выцарапать у элва небольшой синий пузырек и даже не покосившись в мою сторону.
— Не, ты как хочешь, а моя настойка все одно лучше, — упорствовал гном.
— Как может какой-то дикарь понять истинную прелесть концентрированной энергии жизни?! Уважаемый маг, это не вам, а пострадавшей.
— Ей не надо, — уверенно.
Чего это мне не надо? А если я тут вся лежу, умираю и даже застонать не могу — стесняюсь?
— Мужики, зацените, я уделал Грифа! — в комнату ввалился Сим и рухнул на кровать…
Меня придавило, но толпа лекарей на мой вскрик никак не отреагировала. Сим только сподобился отползти в сторону и убрать локоть с ребер. Зар-р-раза!
— Еще кто кого уделал. — На меня опять упали. С другой стороны.
Стискиваю зубы. Когда-нибудь этот бардак закончится и я посплю?!
— А что это у вас? — Сим.
— Настойка! — гном, с гордостью. — Поднимет даже мертвяка.
— Хм… брехня.
— Чего? — набычившись и сжимая кулаки.
— Дай попробовать свою бурду.
— Да на, неуч! И только попробуй потом вякнуть что-то неуважительное о живительной воде.
Бульканье. Кашель, вопль. На мне начали прыгать, требуя воды.
— Воды! Воды-ы-ы-ы-ы!!!
— На.
— Бульк.
— Ну как?
— Кру-уто, — с восхищением.
— Во-от, а ты говорил.
— Значит, говорите, эликсир жизни, милейший?
— Да, — сухо.
— А вот можно один экспериментик? Для проверки, так сказать.
— Какой?
— Капнем, к примеру, вон на ту дохлую муху.
— Она не оживет.
— Почему? — растерянно.
— Она дохлая, — снисходительно.
— Так и знал — брехня, — влез гном. — Эй, эй, куда?!
— Жгуты подлечить. У меня еще не отросли до конца, — спокойно и снисходительно, как идиоту.
— Гррр…
Но у задумавшегося элва уже выдрали бутылек и осторожно капали на каждый палец. Мне тоже стало любопытно, и я все же села, поворачиваясь и почесывая затылок.
— Ну как? — Сим, сидя рядом и нагло положив локоть мне на плечо.
— …Пока никак.
— Так и знал — фигня, — удовлетворенно кивнул гном.
Элв сверкнул глазами, отнял бутылек, сунул горлышко в зубы Симу и вылил все разом ему в глотку. Сим с хрустом перекусил горлышко и замер, испуганно на нас глядя.
— А ему-то зачем? — удивленно. Маг. Только что лишившийся объекта изучений.
— Он здесь самый больной, — туманно ответил элв, глядя на вампира с непонятым подозрением.
На Сима уже смотрим все, ожидая неясного, но обязательного эффекта. Вампир вяло улыбается, выковыривая осколки из зубов.
— Смотри, смотри, — тыркает Иревиль Феофана, сидя на подоконнике. — Спорнем, у него сейчас нимб выскочит?
— Иревиль, это же другое лекарство. Какой нимб? — со вздохом.
Кошусь на гэйла, демонстрирующего ошарашенному анрелу обертку от белой конфеты.
— Я успел подмешать, — с гордостью.
— А-а-а… э-э-э… — Феофан трагически посмотрел на меня.
