Ольга Шевлягина - перекрёсток
— Зачем?
— А просто так.
— Это из-за Лианы МакЛаген?
— В смысле?
— Ну, они же встречаются.
— Поттер, тебя ведерком по голове в теплице огрели? Или твой мозг действительно смешался с гормонами, образовав неконтролируемую смесь?
— А, иди ты!
— Ага, подорвался. Я, кстати, первым сюда пришел, — Малфой сел удобнее, чтобы видеть лицо друга. — «А, очень рад, что вижу вас здоровым, Горацио! Иль ошибаюсь я?».
— Чего?
Скорпиус хмыкнул:
— «Гамлет».
— Да надоел ты со своим принцем гренландским!
— Датским, — спокойно поправил друга Малфой. — Так что с тобой происходит?
— Мм?
— Поттер, ты почти не ешь, выглядишь, будто вторую неделю на ногах, глаза, как у припадочного… Ведь это всего лишь девчонка!
— Нет! Не всего лишь… Она… необыкновенная, — проговорил гриффиндорец, глядя на свои руки. — Я почти не дышу рядом с ней. И она… Я прикасаюсь к ней, и хочу еще! Я целую ее — и понимаю, что это не то. Я ей что-то говорю, но это так глупо. Это совершенно не передает и малой части того, что я чувствую…
— Поттер, знаешь, как это называется? — стараясь сдержать усмешку, спросил Малфой.
— Что?
— Это твое сумасшествие. Это называется «неудовлетворенность».
— Очень смешно, — огрызнулся Джеймс, отворачиваясь.
— А кто смеялся? Тут только посочувствовать можно, — пожал плечами Скорпиус. — Не грусти, и хуже бывало…
— Хуже? Когда? В этом замке совершенно невозможно побыть наедине! — прорвало Поттера. — На Башне такая текучка, что там уже сквозняк от открывающейся двери! Классы Филч запирает и проверяет, будто чувствует пятой точкой… На улице холодно и людно, раздевалку теперь Хуч чуть не под охрану собаки поставила! Виолетта постоянно вздрагивает от любого шума!
— Какая трепетная лань…
— А иди ты! Просто она не такая… Она смущается… Даже после того, как сама отвечает… Смущается и убегает. И не могу я ее вот так заставить… В темном коридоре или в углу, пока все отвернутся… — угрюмо заметил Поттер, тяжело вздыхая. — Она заслуживает лучшего…
— Ой, Поттер, слышали бы тебя сейчас девчонки: разодрали бы на сувениры, рыцарь, гиппогриф тебя, — рассмеялся слизеринец, поднимаясь и отряхивая форму от бумаги. — Пошли, пора на ужин.
Джеймс опять тяжело вздохнул, послушно поднялся и пошел за Малфоем, понимая, что дело тут вовсе не в физической близости, о которой он, конечно же, уже думал. Дело в чем-то внутреннем, что не находило выхода. Не было ни слов, ни жестов, чтобы это выразить. Глупо и нелепо, но никуда от этого не деться…
— Как твоя гриффиндорка?
— Поттер, я тебе, кстати, уже два раза говорил: я от нее ушел, как от ошпаренной, когда услышал ее имя, — Скорпиус насмешливо посмотрел на друга.
— Ах, да, Люси… — подобие улыбки пробежало по лицу парня. Малфой лишь покачал головой: надо что-то делать, иначе этот лохматый сойдет с ума из-за рейвенкловки. Мерлин, из-за девчонки, которая смущается посторонних взглядов! Глупость какая, ведь он не раз видел, как эта сладкая парочка целовалась в парке! Ну, понятно, что целоваться — это одно…
Они молча вошли в Большой Зал, и Скорпиус тут же увидел того, кто ему был нужен. Пихнув Джеймса к его столу, он направился к слизеринцам и уселся рядом с Хеленой Эйвери, которая, приставив к кубку книгу, пыталась есть.
— Привет, Скорпиус, — улыбнулась она, отрываясь от книги.
— Хелена, дело есть, — шепнул Малфой, уголком глаз следя за Забини, которая сидела неподалеку. — Я слышал, что у Морриса родственник в Хогсмиде держит гостиницу…
— А тебе нужна комната?
За что Скорпиус любил слизеринок, так это за то, что они все схватывали на лету.
— Сумеешь организовать на воскресенье, сочтемся, — он внимательно посмотрел на сокурсницу. Та хитро улыбнулась, взглянула на Морриса, который в стороне разговаривал с кем-то из семикурсников, и кивнула. — Отлично, тогда договорились…
— Мистер Малфой.
Скорпиус внутренне застонал: из-за этих сердечных переживаний Поттера он совершенно забыл о фурункулезе Флинта и упрямстве Фауста. Декан Гриффиндора только вот почему-то так просто ни о чем не забывал.
— Минут пятнадцать баллов за атаку студента заклинанием и неподчинение приказу преподавателя. Вы наказаны на все воскресенье, — и довольный свершенный актом справедливости, Фауст направился к своему столу. Скорпиус пожелал ему подавиться чем-нибудь.
— Значит, комната отменяется? — спросила Хелена, с не меньшей злобой глядя на преподавателя.
— Нет, что ты, — покачал головой Малфой, принимаясь за ужин, — когда это меня останавливал Фауст?
Девушка рассмеялась и кивнула. Скорпиус хмыкнул и оглянулся на Поттера: тот облизывал пустую вилку, сидя вполоборота к столу Рейвенкло. Оттуда на него таким же странно-тоскливым и одновременно веселым взглядом смотрела Мюррей. Нет, это уже просто ни в какие ворота не лезет! Два подростка, чьи флюиды настроились на одну волну, изображают такое неземное чувство, что Малфоя скоро стошнит. Пора вернуть этих ангелов на грешную землю и помочь им понять, что это их неземное чувство — такое же, как у остальных, не находящее себе выхода. Пока…
* * *— Поттер!
Джеймс оглянулся, в сотый раз поправляя на шее шарф и пытаясь надеть шапку.
— Привет, ты же собирался на отработку к Фаусту, — удивился гриффиндорец, глядя на тепло одетого друга.
— Я отрабатываю с нашим любителем французских великанш, — хмыкнул Малфой, предвкушая веселый денек. Он порылся в кармане и протянул Джеймсу ключ на деревянном брелоке и что-то, похожее на платок:- Держи.
— Что это?
— Поттер, это ключ, — с расстановкой заметил слизеринец, сдержав гадкую ухмылку, — от комнаты в гостинице «Очаг Морриса» в конце деревни. Зайдете с черного входа, он будет открыт… А этим, — он указал на платок, — завяжи ей глаза, помогает от смущения…
— Малфой… — Джеймс сделал большие глаза, глядя на ключ.
— Он не кусается, не бойся. Если надумаете — зайдите, никто не знает, для кого эта комната, — хмыкнул Скорпиус, хлопнув Поттера по плечу. — Все, я пошел, Фауст сказал, что со мной будет отрабатывать наказание еще кто-то. Надеюсь, это не зануда вроде Флинта или Граффа… Хотя… Закопать на грядке — и дело в Шляпе… Все, счастливо!
— Малфой! Может, ты закончишь пораньше и придешь?
— Поттер, иди и наслаждайся жизнью, — рассмеялся Скорпиус.
— Возьми ключ, он нам…
Но слизеринец не собирался слушать этого глупого лепета. И еще глупее будет, если Поттер, всегда такой веселый и бесшабашный, тут струсит. Тем более что Малфой так старался для этих двух голубков. Ну, конечно, он больше старался для друга, чтобы тот обрел почву под ногами и душевный покой… Ну, и чтоб остатки его мозга вернулись в положенную им область тела.
Малфой вышел под ноябрьское солнце и даже дернул уголком губ — скоро декабрь, бал, Рождество, а значит — каникулы. Хотелось приехать домой, завалиться в свою постель и выспаться. Никакого тебе Поттера, никакой назойливой Уизли, никакой Забини и никакого Флинта. Вообще он один, да еще Донг, родителей можно в счет не брать, дом большой…
Слизеринец медленно спустился к домику, который сливался с темным каскадом леса, потерявшего все свои краски и ждущего зимы. Из трубы дома поднимался сизый дым, дверь была распахнута настежь, и оттуда тоже валил дым. На крыльце сидел сам хозяин, надевая свои огромные башмаки.
— Вы завели дракона, и он топит дом? — осведомился Скорпиус, подходя и вставая напротив профессора Ухода за магическими существами.
— Не, эт я пек блинчики, — отмахнулся Хагрид, поднимаясь и потирая ладоши, измазанные то ли мукой, то ли белым песком. — Так, где у нас мисс Грейт?
— Кто, простите? — Малфой даже оглянулся, пытаясь найти названную особу.
— Эшли Грейт, эта… студентка с Гриффиндора, тож с нами потопает, — улыбнулся Хагрид.
— И куда мы, простите за любопытство, потопаем? — Скорпиус натянул перчатки и стал оглядываться в поисках Эшли Грейт, надеясь, что она составит ему веселую компанию.
— Я здесь, Хагрид! — из-за домика выскочила девчонка лет четырнадцати, с завязанными на затылке волосами и в перепачканной чем-то мантии. Она улыбалась и чуть не расцеловала великана, подскочив к нему. — Ну, что, идем искать Крылышко?
— Кого? — Малфой чувствовал, что он один в этой компании пока не знает цели путешествия и его направление. Хотя о направлении можно было легко догадаться: не зря же большие ноги Хагрида уже повернулись к Запретному лесу.
— Крылышко, — повернулась к нему гриффиндорка, странно взглянув: словно каждый встречный тут знает, что есть это их крылышко! — Это детеныш гиппогрифа. Вчера Мадам Перышко вернулась из леса без Крылышка и очень тоскует по нему, а он маленький, ему, наверное, холодно и голодно. Надо его найти.
