Александр Матюхин - Голова, которую рубили-1
— Но он же вампир,— осторожно сказал Сева.
— Ну и что?! Ты думаешь, вампиры так запросто пьют кровь у людей?»! — вспыхнул граф.
— А разве нет?
— Все правильно,— пожал плечами вампир,— но на работе ни-ни! Только томатный сок для поддержания, так сказать, тонуса.
— Значит, одному мяса, другому томатный сок. Да на вас денег не наберешься!
— А я красный перец обожаю,— произнес Ирдик.— Могу его есть днями. Прямо без остановок. Особенно маринованный. Он такой вкусный!
— А наколдовать? — с надеждой спросил я.
— Ты серьезно? — ужаснулся Ирдик, потерев ладонью макушку.— Колдовать красный перец — это преступление! Меня ведь арестуют!
— Ну а если никто не увидит? — спросил я, сгорая от любопытства.
— А вот «если» быть не должно! — неожиданно сказал кто-то за нашими спинами. Сева вдруг упал на колени и, нервно шепча про какую-то маму, полез под стол.
— Для этого есть Я! — И из-за дивана вылез третий.
Этот был уж совсем странный. Вернее, как раз он ничего необычного собой не представлял, но что-то во внешности, в движениях и повадках настораживало. Сильно, между прочим, настораживало.
Человек ростом достигал мне до пояса. Его гладко выбритая голова блестела, словно ее недавно натерли подсолнечным маслом или такой армейской штукой под странным названием: паста Гойа (индийская паста какая-то, наверное). В руках человек сжимал здоровенную книгу, похожую на толковый словарь Ожегова. Надпись на книге гласила: «Философия. Слухи, факты, догадки».
— Тварь! Это иноземн-ная тварь! — Из-под стола торопливо выкарабкивался Сева.— Я стоял рядом...
Голова Сарь Сысоича снисходительно рассмеялась:
— Позвольте, марципаны, представить вам еще одно действующее лицо нашей истории с исчезновением тела. Это Дидро.
— Дидро? — Я захлебнулся в чувствах.— Тот самый французский материалист девятнадцатого века? Тот, который философ?
— Во-первых, не философ,— поправил Сысоич,— во-вторых, не Дидро, а Дидро — попрошу не путать. Этот, с позволения сказать, коротышка никогда и ни за что на свете не будет учить философию, а также физику, логику, психологию, математику и даже историю русской литературы начиная с Осипа Мандельштама!
— И весьма, кстати, этим горжусь.— Дидро шаркнул ножкой,— Я здесь для того, чтобы наблюдать за действиями АгеПоПровов.
— Кого-кого? — с видом больного склерозом спросил Сева.
— Агентов по происшествиям,— закатив глаза, пояснил Дидро.— А также буду все записывать, учитывать и фиксировать, чтобы потом начислить из их гонорара нужную сумму для выплаты штрафа за нарушение закона о миграционной службе.
— Права не имеешь!! Мы ведь ничего еще не нарушили! — воскликнули граф и Ирдик в один голос. В комнате похолодало.
— А вот это видели?! — Дидро задрал над головой книгу.— Знаете, что это такое?!
Ирдик заметно побелел. Яркула прошептал:
— Это та самая?
— Угу! — кивнул Дидро.
— То, о чем я думаю? — выдавил, начиная исчезать, Ирдик.
— Именно, именно! — Книга «Философия. Слухи, факты, догадки» растворилась в воздухе, и Дидро засунул руки в карманы брюк.— Так что все по-честному!
С негромким хлопком Ирдик снова стал плотным на вид, и от него вдобавок повеяло запахом цветов. Гвоздик, по-моему...
Сарь Сысоич заметил:
— Надо бы марципанам все объяснить. А то стоят, как совы, глазами хлопают.
— Мы вообще-то уже все поняли,— Сева снова сел возле меня, опасливо косясь в сторону Дидро. Тот на Севу внимания не обращал и пристально смотрел на графа.
— Наше дело — найти тело! — Сысоич сверкнул глазами.— Я хочу знать, что вы с Севой разведали.
— Почти ничего,— начал я и не торопясь все рассказал. Иногда влезал Сева, но на него зловеще шикали, он оскорбленно затихал. По окончании разговора Ирдик с сожалением произнес:
— Надо было у этой старушки адресок все- таки захватить. Расплодили бы сиамских котят, стали бы их продавать, а там, глядишь, и деньги...
— Все он о деньгах! — выкрикнул из-за стола Яркула.— Ты о чем-нибудь другом думать можешь?
— О чем, хотелось бы знать? О тебе, что ли? Только в страшных снах, после литры унского серого!
Оба привстали (в случае с Ирдиком — отошел от окна), и тут бы произошло что-нибудь зрелищное вроде взрывов, фейерверков и выбитых окон, но в тишине грозно прозвучал глас Дидро:
— За это я с вас столько сдеру...
И граф с Ирдиком быстренько помирились, даже руки пожали с едва уловимым хрустом нечеловеческих косточек. Я с сожалением вздохнул:
— У нас в городе пять моргов, насколько мне известно. Тело могли отвезти куда угодно.
— Ты это о чем? — поинтересовался Сарь Сысоич.
— Я о теле.
— А ведь действительно, за этими хлопотами мы совсем забыли, что кое-кто не нашел моего тела! — Сарь Сысоич хитро сощурился.— Намек ясен?
— Ясен,— кивнул Сева, все еще не сводя глаз с Дидро. Маленький Нефилософ по-прежнему стоял точно по центру комнаты и указательным пальцем что-то выводил в блокноте (откуда взялся блокнот, я заметить не успел, но подозреваю, что просто из воздуха). Из-под пальца светилось ярко, и сияние озаряло вдумчивое гладкое лицо. Хотелось спросить о странном свечении, но я постеснялся, сочтя любопытство врагом моего здоровья. В конце концов, от этих пришельцев, вампиров, джиннов и прочей нечисти можно ожидать чего угодно. Я вышел в центр зала и сказал:
— Слушайте, мужики, уже вечер, а по вечерам мы пьем...
— Здесь мужики только ты и Сева,— перебил меня Ирдик,— я джинн бесплотный, Сысоич вообще инопланетянин, ну а граф — сами понимаете кто.
— ...чай,— закончил я.
— И кто я, интересно? — сощурился граф Яркула, поворачиваясь острым носом в сторону Ирдика. Джинн невозмутимо показал ему зубы и потерся макушкой о потолок.
— Я пошел ставить чай,— быстро сказал я и растворился на кухне. Из зала раздался возмущенный голос вампира:
— Нет уж, давайте разберемся! Кем хотел меня этот, извините, барбадос назвать?
Когда я стал набирать воду в чайник, поставив его в раковину на груду грязной посуды, в комнате уже что-то быстро говорил Дидро. Сарь Сысоич четко сказал:
— Только без жертв.
Когда же я неторопливо зажег конфорку и поставил чайник на огонь, квартира сотряслась от мощного взрыва. В кухню ворвались клубы белого дыма, а спустя мгновение прискакал Сева. Вид его был страшен. Даже сквозь дым я смог различить, что лицо его покрыто черной копотью. Глаза же зловеще светились.
— Ничего себе!!! — заорал он, явно не замечая того, что орет мне прямо в ухо.— Считай, Витек, телику хана! Там такой...
Я нащупал рукой его рот и закрыл его.
— Не ори так, я же оглохну.
— Дидро говорит, что этот Ирдик... теперь должен к-кучу денег за нарушение порядка, и еще сказал, что если сейчас дым не рассеется, то он и с графа деньги с-сдерет. Кстати, граф тебе еще люстру сорвал.
На этих словах дым пропал. Словно кто-то щелкнул пальцами, и все — нету дыма, только легкий запах гари. Сева, который, судя по всему, меня до этого момента не видел, отпрянул в сторону.
— Мне интересно,— поинтересовался я у чайника,— моральный ущерб возмещать...
— Не будем! — отрезали дружно Ирдик и граф, появляясь в дверях.
— Если смотреть с одной стороны, то да, мы тут немного намусорили, а если с другой стороны поглядеть...
— Да, да, я знаю,— буркнул я,— мы отрубили Сысоичу голову, мы, значит, все стерпим.
— Сарю Сысоевичу,— донеслось из комнаты.— Еще раз неправильно произнесешь — заставлю добавлять еще «сэр» или «мсье»!
— И о чае,— снова сказал Дидро, возникая за спинами АгеПоПропов.— Заваришь, дуй к нам, еду берет на себя Ирдик.
— Какую еду? — оживился вечно голодный Сева.
— Всякую разную,— ответил мне Нефилософ,— начиная от рахат-лукума и заканчивая арбузом.
— А где я возьму арбуз в середине февраля? — удивленно спросил джинн, преданно заглядывая коротышке в глаза.
— А это твое джинновское дело,— предвкушая предстоящую трапезу, выразился Сева. Ну прямо Наполеон!
Джинн опустил голову и скрылся в коридоре, шаркая пятками по линолеуму. Я сглотнул и стал поспешно нарезать остатки утреннего хлеба. Может быть, пригодится...
2
Много позже я вспоминал все случившееся следом как прекрасный сон, нагрянувший неожиданно и без предупреждения.
Хлеб, оказывается, был совсем не нужен. Когда мы прошли в комнату, стол уже ломился от огромного количества разнообразных кушаний. Были там и арбузы, в общем, как обещалось, но помимо арбузов... мм!! В тарелках дымились шикарные блюда! Мое любимое — картошка в соусе — стояла в центре, и от нее шел такой аромат, что я потерял-таки окончательно дар речи. Сева же, издав ряд нечленораздельных звуков, ринулся к столу. Ирдик, сидевший, как и все остальные пришельцы, за столом у стены, перекинул свою длинную руку и остановил бегущего:
— В очередь!
Оказалось, что я, как хозяин сего жилища, должен был начать есть первым.
Вот оно как! Воспользовавшись случаем, я, не слишком заботясь об аккуратности и забыв напрочь множество правил этикета, навалил себе полную тарелку Всего-Что-Попадалось-Под-Ложку и стал с ужасающей скоростью поглощать пищу. Картошка мгновенно обожгла рот, да так, что на глазах проступили слезы. Пришлось заедать ее сочной долькой ананаса и тремя странными зелеными фруктами с не менее странным названием фейхоа. Меня не особенно сильно волновало, что это за фрукт и где его добывают, но джинн не без гордости в голосе, разумеется, объяснил все в мельчайших подробностях и даже написал мне рецепт, как накладывать из фейхоа маску. Заслушавшийся Сева не сразу стал есть, а когда начал, то переплюнул самого графа Яркулу Берковича. Граф же, стоит сказать, ел с такой скоростью, что ни я, да, скорее всего, и никто другой в комнате не успевал следить за тем, как пища исчезает в его широкой пасти. К своему ужасу, я смог разглядеть в этой самой пасти великолепный ряд белоснежных клыков вверху и внизу. Каждый сантиметра по четыре в длину и идеально отполированные.
