Олег Шелонин - Алеша Драконыч
– А папе чего от Московии надо? Он вроде всегда на Запад смотрел.
– Он на него не смотреть, а иметь хочет. А чтоб его иметь, надо за спиной силу чувствовать. У Еремея сын, у Черномора дочка. Если объединить, что получится?
– Что?
– Киевская Русь!
– Муде-о-ор,– поразилась Роксана.
– То-то и оно! Раньше сало в Московию возами возили, в обмен на меха. Соболя, куницы, бобры. В Московии этого добра навалом. По весу меняли. А как Елисей в дурь попер, папаша твой поставки сала прекратил да женихов со всего света согнал. Еремей сынку жуткий скандал закатил. А тот уперся – и ни в какую. Алена будет моей женой, и баста! Как батюшке удалось уломать его, никто в толк взять не может. Я так думаю, эта самая Алена его и отпустила. Посол сказывал, перед отъездом они долго ворковали. Теперь у твоего батюшки проблема,– засмеялась баронесса,– боится, что ты кого другого выберешь.
– Не выберу! Машка, что делать? Как его к себе приворожить? Чтоб он о зазнобе своей враз забыл? И ко мне всем сердцем… – прижала царевна руки к груди.
Мария критически осмотрела Роксану.
– Гмм… девка ты статная, все при тебе. А вот нарядом твоим стоит заняться. За мной!
Баронесса де Интимьяк развернулась на сто восемьдесят градусов и рванула вперед, рассекая толпу. В кильватере, едва поспевая за своей решительной подружкой, болталась Роксана. Они так спешили, что на такую мелочь, как маленькая тучка, показавшаяся на горизонте, не обратили ни малейшего внимания. А напрасно, ибо тучка эта состояла из летучих мышей, которым в это время суток положено было спать.
Девушки обошли дворец с тылу и нырнули в него через черный ход. Дружина, которая, как и положено, охраняла замок не только с парадного хода, беспрекословно пропустила их внутрь. Баронессу узнавали в любом платье, а рядом, как справедливо заметил Черномор, могла быть только Роксана. Девушки мелкими перебежками, стараясь не попадаться на глаза женихам, которых слуги разводили по отведенным им покоям, пробрались в светлицу царевны. Первым делом баронесса перевернула все ее сундуки.
– Ну-ка скинь с себя это безобразие.
– Почему безобразие?
– Ни жемчугами, ни алмазами не расшито.
– Дались тебе эти каменюки,– обиделась Роксана.– Безвкусица. Ты посмотри только, как элегантно,– проворковала она, любуясь на себя в зеркало.
– В Париже тебя в этом оборжут. Каменный век. Хотя как знаешь, умеючи и из этого старья…
Хищно щелкнули ножницы.
– Ты что творишь?! – охнула царевна.
– Режу.
– Мое любимое!
– Хочешь мужика приворожить – терпи. И глаза закрой. Мне так работать удобней.
Роксана стиснула зубы, закрыла глаза и начала терпеть. Ножницы пощекотали грудь, скользнули вдоль бедра, прошлись вокруг талии…
– У меня глаз наметанный. Сейчас такой блузон заделаем. А заодно и юбчонку справим,– азартно щелкая ножницами, бормотала Мария.– Чуть-чуть выше колен… Готово! – гордо сообщила она,– можешь открывать глаза. Любуйся!
– Мамочки,– тихо пискнула Роксана, прикрывая руками обнажившуюся грудь,– отец меня убьет.
– Темнота. Последний вопль парижской моды! Декольте называется. И вообще, кто за политес отвечает? Вали все на меня.
– А юбка? Это ты называешь чуть-чуть выше колен? Да из-под нее исподнее торчит!
– Действительно,– задумчиво потерла подбородок баронесса,– трусики видны. Сейчас прикроем,– успокоила подругу Машка и потянула за подол юбчонку вниз.
– А теперь пупок наружу! И потом, что это за разрез на боку?
– Глупая! Это твое самое главное оружие. Во-первых, ходить легче, а во-вторых, мужиков бьет наповал. Прямо у твоих ног падать будут и сами собой штабелями складываться.
– Ну уж нетушки! Я в этой срамоте на люди не выйду!
Царевна ринулась к сундукам и начала лихорадочно в них рыться.
– Вот дурочка… – Тут шум со стороны дворцовой площади насторожил баронессу. Она кинулась к окну.– Роксана!
– Чего тебе? – недовольно буркнула принцесса.
– Смотри, что на улице творится.
Роксана, по-прежнему стыдливо прикрывая рукой грудь, осторожно выглянула наружу. Город накрыла туча летучих мышей, возвещая о начале операции «Искусство в массы». Сверху посыпались листовки. Одну из них, пролетавшую мимо, баронесса поймала, чуть не вывалившись из окна, скользнула глазами по первым строчкам, освидетельствовала портрет несчастной принцессы Вионы и обмерла, прижав его к груди.
– Что там? – нетерпеливо дернула ее за рукав Роксана.
– Конец.
– Какой конец, о чем ты?
– Сейчас зацокают копыта,– вздохнула баронесса де Интимьяк, жалостливо глядя на царевну.
Роксана вновь выглянула наружу. Из дворца вываливалась толпа женихов. Спотыкаясь и падая, они неслись каждый к своему экипажу, энергично работая локтями.
– Гони!
Самые нетерпеливые сбрасывали кучеров с козел, садились на их место и начинали яростно охаживать по крупам лошадей. И копыта, как и предполагала прозорливая баронесса, зацокали.
Последним на ступеньках лестницы дворца Черномора появился очень довольный царевич Елисей в сопровождении очень недовольного, возбужденного хозяина.
– Надеюсь, вы простите меня, Ваше Царское Величество. Рыцарский долг зовет. Я не могу оставаться в стороне. Это,– кивнул Елисей в сторону подвод, груженных мехами и золотом, около которых гарцевала его свита,– дар Московии великому государю Черномору и его прекрасной дочери. Засим позвольте откланяться.
Юноша вскочил на коня.
– Езжайте к батюшке,– приказал он свите,– расскажите ему о том, что видели.
– Негоже задумал,– схватил его коня за уздцы боярин Крут,– один не поедешь!
– Кому перечишь, холоп? – нахмурил брови юноша.
– Не пущу!
– Дядька,– наклонился Елисей к воспитателю, понижая голос,– не срами, а то ведь осерчаю. Поверь мне, так надо.
– Снимет мне твой батька голову,– застонал Крут, отпуская вожжи.
– Не снимет. Скажешь, я приказал. Ты ж не можешь перечить особе царских кровей,– улыбнулся юноша.
– Еще как могу,– пробурчал боярин.
– Я еду выполнять свой рыцарский долг,– напомнил юноша, пришпоривая коня.
Черномор мрачно покусывал густые черные усы.
– Рыцари,– фыркнул он. Кружащуюся в воздухе листовку порывом ветра швырнуло прямо в царские руки. Освидетельствовав портрет томящейся в замке злобного дракона «несчастной» принцессы Вионы, Черномор сглотнул слюну.– Я, может, тоже рыцарь. Вот возьму и всем назло сам ее спасу. Никому не достанется. Тут главное– с умом подойти, золотишка подвод пять взять… Нет, пяти маловато будет, десятка два-три…
И государь Незалежной Украины ринулся обратно во дворец готовиться к походу на дракона.
– Вот кобель! – повернулась к подруге внезапно разозлившаяся баронесса и осеклась. Лицо Роксаны окаменело.– В смысле – кобели,– торопливо поправилась она.– Молодец у тебя батюшка, самый мудрый ход сделал. Дракона завалит. Принцессу освободит, и все женихи обратно как миленькие вернутся.
– Пусть только попробуют вернуться,– прошипела Роксана, прожигая глазами принтерную репродукцию соперницы,– я им устрою встречу. Машка, ты мне друг?
– Ну?
– Нужно отвлечь маму с папой на часок.
– Зачем?
– В папину лабораторию хочу пробраться.
– Зачем? – настойчиво повторила вопрос баронесса.
– Зачем, зачем,– рассердилась принцесса,– стырить оттуда кое-что хочу. А потом держись, дракон! Я его лично завалю!
– С ума сошла!
– Так поможешь или нет?
– Конечно, помогу.
– Ну, тогда режь! – сунула ей обратно в руки ножницы царевна.
– Что, еще короче? – Оторопевшая баронесса уставилась на искромсанный наряд Роксаны.
– Косу режь! В мужском платье пойду.
– Вот что значит настоящая любовь,– восхитилась баронесса де Интимьяк, энергично щелкая ножницами.– Это по мне! – Коса упала на пол.– А как ты в лабораторию пройдешь? Туда только Черномору вход доступен. Охрана – закачаешься.
– Что-нибудь придумаю,– пропыхтела Роксана, переворачивая сундуки вверх дном в поисках своего охотничьего костюма.– Прорвусь.
– Ну, через стражу прорвешься, а дверь? Она только на Черномора реагирует.
– На меня тоже. Я как-то маленькая заигралась и в подземелье забралась. Охранники ловить меня начали. Осторожно, конечно. Чтоб не повредить и папе на руки сдать, а я между ног одного усатого шмыгнула, и в дверь. Только ее коснулась, она возьми да откройся. Я внутрь, а охранников откинуло. Глупая еще была. Шапчонку какую-то там цапнула, на голову напялила и исчезла. Ух, как они испугались! Сидят у порога, рты разинув. А мне в радость. В ку-ку с ними играть начала. Бегаю там внутри и кукую. У них только глазки на голос – туда-сюда! Потом жалко их стало. Очень они перепугались. Вышла я, шапку сняла, они меня тут и цап! Добычу отняли, обратно закинули, от двери оттащили, и она сразу захлопнулась. Папа про это до сих пор не знает. Очень меня охранники просили не рассказывать. Боялись гнева батюшки.
