Александр Рудазов - Арифмоман
В очередной раз вернулся Еонек — приволок ужин. Пропустивший обед Эйхгорн очень этому обрадовался — он-то уж собирался вскипятить воды на горелке и залить растворимую вермишель.
Ужин, хоть и королевский, оказался не слишком изысканным. Миска похлебки из овощей и злаков с парой кусочков мяса. Жареная рыбина, похожая на уклейку-переростка. Кусок овечьего сыра. Ломоть белого хлеба. Красное вино — очень слабое, чуть покрепче виноградного сока.
Вина паж принес целую бутылку, но о бокале не подумал. В шкафу из приборов были только деревянная ложка, длинная двузубая вилка и чуть искривленный, со следами ржавчины нож. Причем ложка довольно неудобной формы и вряд ли предназначалась для еды.
Эйхгорн хотел уже использовать какую-нибудь колбу, но вспомнил про одноразовые стаканы в рюкзаке. Еонек уставился на них во все глаза и робко попросил себе одну штучку. Эйхгорн хмыкнул и выдал стаканчик — а заодно тарелку, ложку и вилку. Пацан заслужил поощрение — пахал как проклятый, вычищая этот свинюшник.
Копеечные пластиковые фигульки вызвали у Еонека такую счастливую улыбку, что Эйхгорн полез в рюкзак за еще какими-нибудь сувенирами. Жалко, козинаки стражники сожрали. Может, сгущенкой парня угостить?
Что тут еще есть?.. Зубная паста, зубная нить, дезодорант… О!.. Эйхгорн вспомнил один чрезвычайно эффектный фокус, который можно показать дезодорантом и простой спичкой. Только сначала нужно убедиться, что рядом нет ничего огнеопасного.
Роясь в вещах, Эйхгорн наткнулся на компас. И что-то показалось ему странным в положении стрелки. Он достал его, подошел к окну, поглядел на уже клонящееся к закату солнце, перевел взгляд на компас… и его глаза стали снулыми. Так всегда бывало, когда Эйхгорн натыкался на что-нибудь несообразное с элементарной логикой.
Минуты две он таращился то на синенькую стрелку, то на заходящее солнце. Все правильно — оно заходит в той стороне. Значит, там запад. В противоположной стороне восток. Аккурат между ними должны быть север и юг. И стрелка компаса должна указывать на север.
Так какого же черта она указывает на юго-восток?
Эйхгорн разобрал и снова собрал компас. Тот по-прежнему указывал на юго-восток. Старый надежный компас, который раньше никогда не подводил — и так нагло врет.
Либо компас сломался, либо… либо это вообще не Земля. Эйхгорн оказался на другой планете.
Он и без того уже был в этом почти уверен, но теперь убедился окончательно.
Глава 8
Проснувшись, Эйхгорн еще несколько минут лежал с закрытыми глазами. Он пытался подсчитать вероятность того, что увидит нейлоновую ткань палатки, когда их откроет.
Вероятность оказалась досадно низкой. События предыдущих двух суток — безусловно, не сон. Сны просто не бывают настолько яркими, подробными и реалистичными. К тому же сны обычно забываются сразу после пробуждения, а Эйхгорн отчетливо помнил каждую деталь.
По крайней мере, сегодня он нормально выспался. Как и вчера, стражники ходили с обходом и орали всем спокойной ночи, но на такой верхотуре их было почти не слышно.
— Мэтр, вы уже проснулись? — донесся звонкий голос. — Я завтрак принес!
— Не сон, — констатировал Эйхгорн, спуская ноги на пол.
Там уже снова постелили шкуры. Еонек насколько сумел выбил из них пыль и приволок обратно. Эйхгорн понемногу начинал привыкать к этим атрибутам первобытной пещеры. Хорошо хоть, насекомых в них на поверку не оказалось — во всяком случае, Эйхгорна ночью никто не кусал.
Оставив завтрак на столе, паж умчался. Эйхгорн с наслаждением втянул запах свежей яичницы. Рядом с миской лежала еще краюха хлеба с куском вяленого мяса и стояла крынка парного молока.
Но вначале Эйхгорн решил умыться. Настоящая роскошь в этом мире.
Он уже выяснил, что водопровод здесь отсутствует в принципе. Воду берут из водоемов и колодцев, а в королевском дворце — из фонтана во дворе. С утра слуга приносит ведро воды — ей умываются, ее же и пьют.
Хотя умываться здесь особо не принято. Паж сказал, что даже король моется редко. Не настолько, как Людовик XIV, который, если верить слухам, мылся всего два раза в жизни, но все же воду его величество особо не расходует. Так, оботрется после сна влажным полотенчиком — и чистый.
А целиком — редко. В дворцовом подвале, правда, имеется купальня, где стоят огромные лохани и есть настоящая парная. Но ее растапливают только дважды в луну — на Бархатные и Янтарные дни. Мыться чаще никто нужным не считает.
С канализацией еще хуже. По крайней мере, у Эйхгорна, как волшебника, имеется собственная уборная… если ее можно так назвать. Это всего лишь люк в полу, откуда нечистоты падают прямо в ров. Туда предлагается испражняться, выливать грязную воду, выкидывать мусор… хорошо хоть, внизу никто не ходит.
А комнаты в глубине дворца лишены и этого — там только ночные горшки. Вместо туалетной бумаги — многоразовая тряпица типа пеленки. Подтерся — выстирай и снова пользуйся.
А вот зубы чистить тут не забывают. Правда, не как на Земле. Вначале полощут винно-уксусным раствором, а потом трут чистенькой тряпочкой. Паж принес такую и Эйхгорну, но у него имелась нормальная зубная щетка и почти полный тюбик зубной пасты. Конечно, когда-нибудь она закончится… но вот тогда он и будет думать, чем ее заменить.
Умывшись, почистив зубы и позавтракав, Эйхгорн приступил к ревизии в унаследованной коллекции химикатов. Одну за другой он откупоривал банки, склянки и пузырьки, осматривал находящиеся там порошки и жидкости, нюхал их, кое-что даже пробовал на вкус и комментировал все в диктофон. На емкостях с опознанными веществами писал их названия и химические формулы найденным в шкафу пером (Еонек принес свежих чернил). Неопознанные ставил на отдельную полку для дальнейшего изучения.
Большинство неопознанных были органического происхождения. Высушенные травки и листочки, загадочные порошки и жидкости, нечто вроде костной муки и даже зубы какого-то животного. Очень мелкие и острые.
Ну правильно, земные алхимики тоже бросали в свои тигли все, что удавалось раскопать на помойке.
На некоторых пузырьках имелись ярлыки. Большинство на непонятном языке, но шесть штук удалось прочесть. «Масло из рыжешерстной собаки», «Знахарский спирт», «Вода Ипмарва», «Сорочье сердце», «Микстура от боли в животе» и «Демоническое вино». Судя по запаху — какие-то знахарские настойки.
Пробовать эту отраву Эйхгорн, разумеется, не стал.
Он уже обревизовал две трети своего имущества, когда нашел в плошке с серебристым кристаллическим порошком то, что безуспешно искал вчера. Ключ. Крохотный оловянный ключик. Почти полностью зарытый в эту ароматную пыль, он совершенно не бросался в глаза.
Разумеется, Эйхгорн тут же проверил, не подходит ли он к закрытому отделению… и он подошел. Увы, там не оказалось ни денег, ни драгоценностей, ни иных вещей, которые обычно хранят в запертых ящиках. Там было всего четыре предмета.
Зеркальце карманное — одна штука. Круглой формы, двенадцать сантиметров в диаметре, оправлено в резную деревянную рамку. Совершенно обыкновенное. На обратной стороне вырезано число — 7636468. Наверное, инвентарный номер.
Кулоны на цепочках. Две штуки, оба на вид совсем недорогие. Кусочек слоистого агата в форме капли и круглый латунный диск с изображением какой-то птицы. Что-то среднее между соколом и петухом.
Кубик Рубика. Чуть поменьше земного, но устроен точно так же — двадцать шесть маленьких кубиков, вращающихся вокруг трех внутренних осей. Только грани не окрашены в разные цвета, а украшены портретиками. Мужчины и женщины в диковинных нарядах, антропоморфные животные, жуткие чудовища…
Странная игрушка. Непонятно, как ее правильно собирать.
И больше в ящике не было ничего. Эйхгорна это малость разочаровало — он рассчитывал найти что-то полезное, а не горсточку безделушек.
Но по крайней мере теперь он точно знает, чем располагает. Химический набор, колода карт и несколько технических устройств.
Не так уж много, но Калиостро справлялся и с меньшим.
Сосредоточиться Эйхгорн решил на фейерверках. У него есть сера, магний, фосфор, алюминиевый порошок, нитрат бария, борная кислота… более чем достаточно, чтобы наделать разных шутих и петард. И если уж пиротехника не сойдет за волшебство, Эйхгорн не знает, что еще придумать.
Когда Еонек явился узнать, не нужно ли мэтру чего, у Эйхгорна уже был готов список. Хотя над ним пришлось немало потрудиться — писать на местном языке оказалось сложнее, чем читать. Чем бы ни был загадочный эффект, позволяющий свободно объясняться с туземцами, подействовал он только на ментальном уровне. На мышечную память это не повлияло, так что Эйхгорн не столько писал, сколько вырисовывал буквы — ну точно первоклассник на уроках прописи.
