Александр Рудазов - Арифмоман
Ну а если не вернутся… тоже результат. Эйхгорн будет знать, что на людях пространственный координатор применять не следует.
«Свернув» всех присутствующих, кроме ожидающих смерти рабов, Эйхгорн переключил координатор на второй режим. Вот его точно нельзя применять на людях — ибо он заставляет объекты… комкаться. Видимо, тоже сворачивает пространство, но иначе — предметы остаются сами собой, но резко меняют форму. Их словно стискивают, скручивают невидимые силачи.
Именно это произошло с дверями. Проход расколбасило со страшной силой. Что-то вогнулось, что-то вдавилось, что-то просто пошло рябью. Металл частично оплавился, отдельные детали срослись, смешались друг с другом.
Эйхгорн облучал двери до тех пор, пока они окончательно не стали непроходимы. Чтобы теперь преодолеть этот завал, нужна бригада работяг с кирками.
Так Эйхгорн остался наедине с великим сипой. Рабов в расчет можно не принимать — те сидят в прежних позах, покорно опустив головы.
— Ты… кхххто?.. — прошамкал дряхлый имний, наконец сообразивший, что обычный протокол нарушен.
— Никто, — задумчиво ответил Эйхгорн. — Я никто. Обычный человек.
Подождал реакции. Сипа молчал и только глупо таращился. То ли на Алатусе о бороте не слыхали, то ли его царю было просто плевать.
— Ты… ты… — наконец пролепетал он. — Как ты… как ты смеешь смотреть мне в гххлаза?! Нечестивф-фец!.. Склонись!..
— Э-э… пожалуй, откажусь, — помотал головой Эйхгорн. — Но спасибо за предложение.
— Чего ты хочешь от меня?! — взвыл сипа.
— Да ничего особенного. Я просто хочу сказать тебе несколько слов. И все они матерные.
Эйхгорн повернулся к рабам. Те по-прежнему не проявляли никакой активности. Их взгляды были снулыми и безразличными.
Эйхгорн вздохнул. Ему почему-то хотелось, чтобы великий сипа осознал всю глубину своего морального падения. Так что он подробно, вдумчиво изложил перечень его преступлений перед обществом.
Сипа слушал, но явно не понимал, о чем ему говорят. А снаружи уже творилось черт знает что. За дверями сгрудилась уйма имниев — они орали, вопили и пытались вломиться в тронный зал.
— Уходи, — проскрежетал сипа. — Уходи прямо сейчас, и останешься жив.
Эйхгорн не стал отвечать на это очевидно невыполнимое предложение. У тронного зала всего один вход — он же и выход. Можно предположить, что существует потайная дверь — но отчего в таком случае ею уже не воспользовались слуги сипы? Отчего они продолжают ломиться через изуродованные прибором Наблюдателей ворота?
Конечно, на самом деле запасной выход у Эйхгорна есть. Первый режим пространственного координатора. Самый простой и чрезвычайно эффективный. Нажатие этой кнопки вызывает аннигиляцию вещества — поистине страшное оружие.
Так что в случае крайней необходимости Эйхгорн просто проделает дыру в стене. Но сипа об этом понятия не имеет, так что в его словах нет логики.
Да и не собирался Эйхгорн пока что уходить. Он собирался подождать… ну, часа два. Может, чуть дольше.
— Ты… ты… ты убьешь меня?.. — прошамкал сипа.
— Я не убийца, — помотал головой Эйхгорн. — Никогда никого не убивал и не собираюсь начинать.
— Тогда… чего тебе надо?!
— Да ничего особенного. Когда там у тебя был крайний ритуал?
— Крайний?..
— Последний, — поправился Эйхгорн. — Да. Для тебя он последний…
Когда изуродованную дверь наконец-то снесли, Эйхгорн меланхолично восседал рядом с искаженным в агонии трупом. Смерть великого сипы была довольно неприглядной, но совершенно естественной.
После долгой болезни он наконец-то скончался…
При виде ворвавшихся в зал имниев Эйхгорн вскинул светящийся жезл. Те оторопели, попятились. В этом мире существует настоящее волшебство, так что оно не вызывает у туземцев суеверного ужаса. Они не бухаются перед чародеями на колени и не заглядывают им в рот только потому, что те умеют делать цветные огоньки.
Но в то же время все здесь знают, на что это самое волшебство способно. И волшебная палочка пугает людей, как на Земле пугает пистолет. Даже сильнее — ибо пистолет всегда стреляет одинаково, от него знаешь, чего ожидать. Волшебство же непредсказуемо.
Причем имнии уже убедились, что Эйхгорн кое-что умеет. Они видели исчезнувших жрецов и скомканные двери.
— Боги призвали сипу к себе, — ровным голосом произнес пришелец с Земли. — Пришло время выбрать нового.
Имнии молча глазели на своего бывшего повелителя. Эйхгорн немало бы заплатил, чтобы узнать, о чем они сейчас думают.
— Великий сипа умер, — наконец произнес один.
— Умер великий сипа, — согласился другой.
Какой-то жрец принялся развязывать рабов. Те безучастно смотрели в пол, явно не особо обрадовавшись избавлению. Хотя… может, их все равно принесут в жертву? Сожгут на погребальном костре сипы или еще что-нибудь? Эйхгорн слабо разбирался в народных обычаях имниев.
Тут начали возвращаться к жизни жрецы и стражники, превращенные координатором в кляксы. Чувствовали они себя не очень хорошо, многих мутило, один лежал без сознания — но хотя бы никто не умер.
Одной проблемой меньше.
На Эйхгорна не попытались напасть. А судя по взглядам, что имнии бросали на мертвого сипу, они и сами испытывали немалое облегчение. Даже его приближенным порядком надоела эта кровавая круговерть, но никто не решался ее оборвать. Слишком глубоко проникло чувство страха.
И теперь, когда это сделал кто-то со стороны… ползун, не знающий правильных порядков… что ж, видно, и впрямь такова воля богов.
А потом один из жрецов еще и узнал Эйхгорна. Все-таки в Авиуме не так уж много людей. Несколько минут этот крылатый старикашка вглядывался Эйхгорну в лицо… рассматривал очки, лысину… а потом истошно завопил.
Он поведал присутствующим, что две луны назад — точно-точно! — он самолично отправил этого ползуна в Шиасс, дабы продлить еще немного существование сипы. Он хорошо его запомнил!
После этого никто уже и не помышлял причинить Эйхгорну вред. При виде него все только шушукались и отводили взгляды.
Пользуясь своей новой репутацией, Эйхгорн провел несколько дней среди имниев. Уже не как раб или пленник, а просто. Его кормили, предоставили жилье, выказывали всяческое почтение. А новый великий сипа, которого выбрали уже на следующий день, даже предложил ползуну место при дворе.
Какое-то время Эйхгорн это обдумывал. Уж очень роскошные озвучили ему условия. Собственная пещера в три имнийских роста, две самых красивых жены, еды вдвое больше, чем сможешь съесть, и право невозбранно смотреть сипе в глаза.
Кто бы не соблазнился?
Но Эйхгорн уже немного подустал от Алатуса. Ему хотелось сменить обстановку. И теперь у него была собственная летающая тарелка, способная за шесть суток облететь Парифат по экватору.
Так что он отказался. Вежливо попросил крылатых людей не обижаться, но ему с ними не по пути. Его ждут дела в другом месте… хотя Эйхгорн пока не решил, в каком.
Впрочем, он не собирался улетать навсегда. Авиум, этот гигантский аппарат пришельцев, еще многое может открыть. Но потом.
А сейчас… сейчас Эйхгорн стоял на берегу Алатуса, рядом со своим личным НЛО, и смотрел вниз. На бескрайнее море зелени. И группу строений — совсем крошечную с такой высоты, однако все же видную. Значит, город довольно большой.
Стрелка вормолеграфа чуть заметно подрагивала. И указывала она не на Авиум, не на силовую установку Наблюдателей, а именно туда, на город. Где-то там притаилась очередная аномалия — причем на редкость мощная.
— Что там? — спросил Эйхгорн.
Рядом сидел на корточках имний. Случайный охотник на небесных спрутов, которого Эйхгорн встретил пару минут назад. Он даже не знал его имени — да и не стремился узнать.
— Мерлимор, — степенно ответил имний. — Это Мерлимор, ползун.
— Мерлимор — это что? Страна?.. Континент?..
— Лес. Громадный лес. Больше всего Алатуса. Там никто не живет.
— Никто не живет?.. — усомнился Эйхгорн. — А вон то — разве не город?
— Наверное, один из затерянных городов Мерлимора. Говорят, их там хватает… Но в них очень опасно.
— Затерянных, говоришь?.. — прищурился Эйхгорн.
Стрелка вормолеграфа дернулась чуть сильнее.
