Саша Суздаль - Замкнутые на себя
— Сосредоточитесь на том, куда вы хотите попасть, — предупредил он.
— Мы вместе? — спросила Элайни, всматриваясь в глаза Сергея.
— Да, мы летим к тебе домой, — уверенно ответил Сергей и поцеловал её в губы. Они растаяли и отвлеклись, и Гликогерен вновь им напомнил:
— Сосредоточитесь, — и вставил ключ. Повернул его, но ничего не произошло.
— Он не работает, — обескураженно сообщил Гликогерен, обводя их растерянным взглядом.
— Я чувствовал, что профессор врёт, — произнёс Сергей, а Элайни не к месту рассмеялась.
— Что будем делать? — спросила она. Сергей присел на вращающийся стул, усадил Элайни на колени и сказал: — Посидим, поохаем.
Гликогерен тёрся возле какого-то прибора, нажимая на кнопки, и заглядывал в какой-то экран. Увидев, что за ним наблюдают, сообщил Сергею и Элайни: «Я сейчас, по работе», — засунул лицо в экран и затих.
— Что он там делает? — шепнула Элайни, а Сергей её успокоил: — Он же студент, ему же, кроме нас, ещё и учиться нужно.
— Не стоит этого делать, — сказал Гликогерен, глядя в экран, — они сказали тебе правду.
— Серёжа, он случайно, не сошёл с ума? — забеспокоилась Элайни, а Сергей засмеялся и прошептал: — Помолчи, если нужно, он всё расскажет.
— Вы тем более не можете так сделать, — воскликнул Гликогерен, — и у вас, вообще, неопределённый статус.
Сергей забеспокоился и не напрасно – Гликогерен пропал, медленно втянувшись в экран. Элайни ошарашено смотрела на прибор и Сергея. Потом подошла к экрану и осторожно заглянула туда.
— Элайни, отойди, — воскликнул Сергей.
— Мама, ты куда? — крикнула Элайни, а Сергей силой оттащил её от прибора.
— Там мама, — воскликнула Элайни, вырываясь. Сергей глянул в экран и увидел какую-то планету с высоты и кучку каких-то людей возле чёрного замка невероятной величины. Но Маргины он нигде не видел.
— Там нет Маргины, тебе показалось, — сказал Сергей, — а куда девался Гликогерен – это интересно.
— Я сама видела её в небе на чёрной лошади, — возмутилась Элайни и снова прильнула к экрану. Сергей с сожалением на неё посмотрел и на всякий случай схватился её за талию: вдруг и она исчезнет.
— И что? — спросил Сергей, когда Элайни оставила прибор в покое.
— Ничего, — сердито отрезала Элайни, — её нигде нет.
— И Гликогерена нет, — машинально сказал Сергей. — Пойдём-ка мы к глеям, авось Флорик кого-нибудь оставил.
— Пойдём, — огорчённо согласилась Элайни. Из здания они выбрались свободно, так как глеев не было, и никто не мешал Элайни открывать замки. Проходя через сад, они услышали негромкий голос: — Привет.
Обернувшись, увидели кактуса, Опунция Вульгаруса, который махал им колючей рукой.
— Ты Флорика видел? — без околичностей спросил Сергей.
— Да, он промчался вместе с сыночком, — ответствовал кактус.
Они пошли дальше, и вдруг Элайни застыла на месте, выпучив глаза на Сергея.
— А где наш Хамми? — спросила она, в недоумении глядя на Сергея.
— Хамми просто так не исчезает, — отмахнулся Сергей, — значит, так нужно.
Они добрались до края сада, где, действительно, оставалось тройка глеев, которые, увидев их, поднялись из травы и расправили крылья. Флорик улетел раньше, забав с собой Фло и несколько взрослых глеев, а тройку оставив дожидаться Сергея и Элайни. Ничего не оставалось, как забраться на глеев и пуститься с ними в путь.
* * *Сергей оказался прав, Хамми занимался делом. Не поверив словам Бартазара Блута, он проник на станцию репликации и исследовал настройки. Канал был открыт на планету Элайни, но Хамми снова не поверил и нырнул в него. Через несколько мгновений Хамми оказался в горах, на пустом острове среди озера, где была расположена станция репликации. Место казалось правильным, только Хамми смутила пустота острова, и он раскинул свои симпоты[6] по всей планете, сравнивая её с образом в своих глифомах[7]. Да, это была планета Элайни, только 50 гигапрасеков назад. «Он хотел их отправить в прошлое, — догадался Хамми, — а ещё меня обвинял». Хамми пошевелил своими симпотами, рассматривая планету, забираясь в головы первых попавших людей и разных зверушек. Странные разговоры о каком-то Ерхадине и его змее. Вон что-то летит высоко, о-го-го какая птичка, да это и не птичка вовсе, это змей! Вон ты какой – змей. Лети-лети, ты Хамми не мешаешь.
Налюбовавшись планетой, Хамми поставил таймер на несколько сотен прасеков и задал для станции репликации конечный адрес в Призрачном Облаке Треугольной галактики. «Хранители поломают голову», — хихикнул Хамми, возвращаясь по каналу на планету Деканат. Не успел Хамми отряхнуться, как станция репликации, на родине Элайни, вздрогнула и испарилась, появившись где-то там, в Треугольной галактике, на которой когда-то экспериментировал Блуждающий Неф.
Хамми осмотрелся, заглянул в экран на приборе и увидел Гликогерена, что-то объясняющего аборигенам на планете Контрольная. «Что он там делает?», — подумал Хамми и преобразился в профессора. Потом сунул руку в экран и вытянул оттуда растерянного Гликогерена.
— Спасибо, профессор, — выдохнул Гликогерен, — а то меня чуть не съели аборигены.
— Дорогой Гликогерен, вы должны были обеспечить их пищей, — произнёс, ухмыляясь, профессор. — Это ведь ваш проект?
— Я этих людей не проектировал, — возмутился Гликогерен, — это люди Блуждающего Нефа.
— Они вас и не любят, — хмыкнул профессор, немного меняясь в лице.
— Профессор, у вас усы кошачью, — заметил Гликогерен.
— Ах, — воскликнул профессор, трансформируясь, — я всё время забываю.
— Нужно проследить последнюю фазу, — сказал Гликогерен, бросаясь к экрану, — чтобы «Таинственный остров» положили на место.
— Смотри, смотри, — скучно сказал профессор, заглядывая в соседний прибор. Он увидел счастливую Маргину и радостного Мо, улыбнулся сам себе, разглядывая товарища Тёмного, и вспоминания из глифом посыпались пленительно незваные.
— Профессор, осторожно, — предупредил Гликогерен, — вы макнули свои усы.
Хамми дёрнулся, вновь настроился на профессора и вытащил его усы из экрана, наблюдая, как небо на Контрольной пересекает чёрный конь с двумя седоками на спине: рыжим, как огонь, парнем и черноволосой женщиной за его спиной.
— А что, профессор, опыт удался? — спросил Гликогерен
— Посмотрим, — прищурился Хамми, думая о своём.
— А ещё, профессор… почему мы им запрещаем творить? — спросил Гликогерен.
— Запретный плод сладок, — зажегся улыбкой профессор, — если мы разрешим – они перестанут мечтать.
Они оставили приборы в покое, и профессор сообщил: — Должен сказать тебе, Гликогерен, что с задачей ты справился и можешь сегодня отправляться домой, в Ринодрабан.
— Но, профессор… — начал Гликогерен.
— Никаких «но», — отрезал профессор, — 1000 прасеков на сборы.
Гликогерен повернулся идти и вдруг вспомнил:
—А Элайни и Сергей…?
— Они уже дома, — отрезал профессор.
— А глеи…? — начал Гликогерен.
— Глеи у себя дома, — возмутился профессор. – Ты хочешь, чтобы я тебе поставил «неудовлетворительно»?
— Нет, профессор, — испугался Гликогерен и через пять минут примчался назад с сумкой за плечом.
— Я сам проконтролирую, — сказал профессор, отправив Гликогерена под кольцо репликатора. Через мгновение он был у себя дома, в Ринодрабане. Профессор вздохнул и осел на пол рыжим котом.
* * *В это время настоящий Бартазар Блут летел совсем не в табор глеев, а совершенно в другом направлении. Перед этим на одной из окрестных вершин у них с Флореллой был долгий разговор. О чём они говорили, знал только ворон, оказавшийся каким-то случайным образом на ближайшем дереве, но он вряд ли кому расскажет, так как сразу же по окончанию разговора улетел прочь, а Флорелла, глядя на профессора большими мокрыми глазами, сказала: «Как я вас понимаю. Я вам помогу».
Была середина дня. Флорелла, размечтавшись о чём-то своём, усиленно работала крыльями и поднялась прямо к облакам, погружаясь в их туманную сущность, которая ей не мешала, а, наоборот, распаляла её воображение, рисуя в её мозгу мексиканский сериал, главной героиней которого была она сама. Дело в том, что глея тоже любила, а её избранник, Бартик, был неизвестно где. Может оно и к лучшему, иначе Флорелла, в сентиментальном настроении, задушила бы его в своих объятиях.
Глеев трудно сбить с курса, но профессор, глядя на пируэты Флореллы, боялся, что сказал ей лишнее и чувствительная душа глеи может заглушить природные инстинкты. Но выныривая из облака, он убеждался в обратном, рассматривая раскинувшуюся внизу территорию. Вскоре, между небольшими зелёными складками, показалось огромное озеро, отражающее и облака, и голубое небо. Флорелла взяла курс на единственный остров, зелёным изумрудом выделявшийся среди синевы воды.
