Сергей Боровский - Архитекторы
А потом я посетил гастроном, где произвёл следующие покупки: один литр «Столичной», буханку «Бородинского», баночку красной икры, полкило «Докторской», кильку в томатном соусе и тетрапак с витаминизированным напитком из отходов нефтяной промышленности. С этим богатством я отправился на Красную Пресню, полагая, что застану Викентия Ивановича одного.
Расчёт оказался верным. Мой дублёр по информационным технологиям караулил кресло, а Антон Юрьич уехал в командировку. То ли в Мурманск, то ли в Лондон. Без лишних слов я выложил на стол все свои аргументы, и мы приступили к их ликвидации.
Когда после третьей мы перешли на «ты», Викентий мне честно признался в чувствах.
— Люблю я тебя, Дима, — сказал он. — И всегда любил. Даже после того, как ты меня нагло подсидел.
— Аналогично, — отозвался я. — Но ты, Иваныч, не правильно трактуешь события. Я ведь даже не успел, как следует, насладиться твоим высоким общественным положением.
— Мне это положение — вот где. — Он резанул себя по горлу рукой и предложил немедленно налить еще.
— А поменять? — вкрадчиво посоветовал я.
Викентий задумался, держа стаканчик перед собой и глядя куда-то вдаль, поверх него. Потом он опрокинул содержимое внутрь и горько поморщился.
— Поздно.
— Семья, дети? — подсказал я.
— Две.
— Что две? — не понял я.
— Две семьи.
Ну, определенно мужик не промах.
— Ты ещё многого не понимаешь, — продолжил он после короткой паузы. — Юрьич, он хоть и строг, но иногда от него отламываются сочные куски. Когда при деньгах.
— А сейчас?
— Сам видишь. Доедаем последние.
Он откусил «Докторской» и вздохнул.
— Про Тамбовский портал тебе не рассказывали?
— Нет.
— Ну так вот. Первую часть они проплатили, а со второй уже месяца три нам мозги пудрят.
— Что так?
Викентий махнул рукой.
— У них семь пятниц на неделе. То это поменяй, то другое. Сюда прибавь, отсюда убери.
— Техническое задание подписано?
— Да толку-то!
Я предложил взглянуть на продукт, но Викентий категорически отказался.
— Тошнит меня от него. Сил нет, — признался он.
— Понимаю.
Выпили, и Викентий сообщил, что оптимизма он не теряет. Несмотря ни на что.
— Есть новая тема у Юрьича, — сказал, перейдя на шёпот. — По сравнению с ней, все предыдущие — пшик. Но только об этом никому. Идёт? Ни одной живой душе!
Я «дал зуб», и Викентий поведал мне о предполагаемом проекте. Условно его можно было назвать: «Ударим живым интернетом по коррупции и безответственности». Смысл его состоял в том, чтобы визуализировать все перемещения государственных денежных средств. То есть буквально. Стоит себе стеклянный банк со множеством его филиалов, а по прозрачным трубам текут денежные потоки. И каждый желающий может встать и хоть целый день наблюдать за процессом. Пока не надоест.
— Ни одна драхма не пропадёт, — убежденно произнес Викентий и предложил тост за успех предприятия.
Бутыль опустел, и мы расстались. На прощание я узнал, опять-таки по большому секрету, что на меня у Антона Юрьича большие виды и надежды, как на крупного специалиста.
***
«Живой Портал Органов Государственной Власти Тамбовской Области» встретил меня колоннами в стиле рококо. Или барокко — я их путаю. Здание, в каждом кирпичике которого чувствовалась державная мощь, устремлялось ввысь и утопало в искусственном небе. Входная дверь была таких размеров, что открываться могла только с помощью специального поворотного механизма. Золотая кнопка управления механизмом, вмонтированная в стену, призывно блестела на солнце. Надавив ее, я всем телом почувствовал, как разверзлась земная твердь, и громоподобный голос в небе объявил:
— Добро пожаловать на Тамбовскую землю!
И я перешагнул порог портала.
Здесь абсолютно всё было отделано золотом: и колонны, и резные стены, и косяки дверей, и даже паркетный пол. Огромный, до самого потолка, портрет губернатора в золотой массивной раме украшал фронтальную стену. Справа и слева от неё уходили вверх две золотые лестницы с фонтанами и купидонами. Люстра из цельного куска золота, свисавшая практически до пола, слепила глаза. Кумачовая растяжка на всю ширину зала гласила: «Вам здесь рады!»
— Вы к кому? — спросил виртуальный и потому безопасный милиционер.
— Да я так. Посмотреть.
Милиционер тут же дал мне путеводитель на мелованной бумаге. Толщина — сантиметров десять.
— Добро пожаловать!
Сгибаясь под тяжестью книги, я поднялся на второй этаж по лестнице и оказался в выставочном павильоне достижений Тамбовской области. Здесь золота было поменьше — преобладал белый мрамор. Ни о чём особенно не думая, я двинулся знакомиться с сельским хозяйством, где меня встретил добродушный дедушка-виртуал. Ба! Да это же Мичурин! Какая качественная копия!
Я с восхищением пожал ему руку и, кажется, переборщил, потому что на лице его отобразилась болезненная гримаса.
— Ради Бога, извините! — поспешил ретироваться я.
— Ничего. Не желаете взглянуть на пятикилограммовую свеклу?
— Давайте.
Старик провёл меня к стенду, на котором лежал тёмно-фиолетовый арбуз. С полосками и поросячьим хвостиком.
— Это правда свекла? — не поверил я.
Мичурин молча достал из кармана перочинный нож и отрезал маленький кусочек от плода. Я послушно затолкал его в рот. Пожевал, стараясь нащупать вкус. Нет, всё-таки ещё есть куда развиваться «живому интернету» — как будто мешок полиэтиленовый проглотил.
— Отличный борщ получится! — сказал я вслух, потому что не Мичурин же виноват в недостатках виртуальности.
— В этом уникальном образце — вся таблица Менделеева! Маня! — обратился он к розовощекой блондинке, держащей в руках сноп гигантской пшеницы, с макдональдсовскими булочками вместо зёрен. — Покажите товарищу наши бананы.
Мы с Маней оставили Ивана Владимировича наедине со свеклой, а сами предстали пред деревом, на котором действительно гроздились жёлтые продолговатые плоды. Маня облизнула свои полнокровные губы и произнесла:
— Ну, иди же ко мне, мой малыш!
О, нет! Только не это!
Я бросился наутёк, потому что уже встречался с виртуальными неудовлетворёнными самками. И создают их наверняка такие же неудовлетворённые кретины.
Путеводитель сковывал мои движения, и его пришлось выбросить. Но Маня не стала меня преследовать, поэтому я сбавил шаг и уже совершенно спокойно взошёл на третий этаж, где увидел просторный коридор с многочисленными кабинетами по обеим сторонам.
На первой двери было написано: «Данные статистики за 1913-ой год». Я дернул ручку, она послушно и очень мягко открылась. Но за ней оказалась кирпичная стена. Битая ссылка?
За следующей дверью с табличкой «Партнеры сайта» обнаружилась чёрная пустота. Я протянул в неё руку, и моя легкомысленная длань исчезла. Напрочь. Вытащил обратно — всё на месте. Что за ерунда? Хорошо, что не голову туда засунул.
За всеми остальными дверями пряталось всё то же самое: либо темень, проглатывающая конечности, либо кирпич. И лишь в одном помещении, обозначенном как «Вступительное слово руководителя области», стояла трибуна. Возле неё, в позе Роденовского «мыслителя» сидел губернатор (не сам, конечно, а копия). Увидев меня, он занял своё место, отхлебнул из стакана и стал рассказывать об успехах. Я закрыл дверь — голос умолк. Открыл — вот он опять, «мыслитель», глоток воды, речь. То есть каждый раз пластинка начиналась сначала. Из хулиганских побуждений я заставил его попрыгать — раз десять, наверное.
Ну, всё ясно. Любопытство удовлетворено. Сайтик, наспех слепленный из готовых кусков, бесплатно валяющихся на интернете. И прикручен кривыми руками. Больше этот «портал» меня не интересовал.
Вернувшись к лестнице, я обнаружил, что её нет. И не просто нет, а совсем нет. И не только её, но и каких-либо следов её исчезновения. Провала тоже нет. Сбоку я заметил двери лифта и пошёл к ним.
Вызов сработал. Двери гостеприимно распахнулись передо мной, и я очутился в просторной чистенькой кабине. На щитке сияла только одна кнопка. Вот её я и нажал.
Что произошло после этого, мне неизвестно до сих пор. Погас свет, и я куда-то провалился. Я почувствовал, что вишу в воздухе, болтая ногами, как космонавт на орбитальной станции. Меня обволакивала пустота, и ни единый звук не нарушал звенящей тишины.
Всё. Пора сматываться отсюда.
Я полез во внутренний карман за «наладонником», и моё сердце похолодело — он пропал. Это не портал, это какая-то чёрная дыра!
Получалась следующая ситуация: я завис на Тамбовском «живом сайте» без пульта управления. Другими словами, без меню выхода. Моё неподвижное тело сейчас лежит в кресле. И живу я, между прочим, один. Говорила мне мама: «Женись!» Не послушался. Пашка будет в отлучке ещё неделю. Есть шанс, что отключат электричество, но очень слабый. Ещё хорошо бы укусил комар. Впрочем, сейчас зима.
