Виктор Голявкин - Любовь и зеркало (рассказы)
— Какая уж я-то общественность… — теперь мне уже показалось, что меня уносит в дебри, я очень впечатлительный человек, с воображением. Ни разу в жизни я не представлял общественности, вероятно, это плохо, но почему они тогда принимают меня совершенно не за' того человека. Слегка мне стало страшновато, и я ощутил нереальность обстановки, что ли, сюрреализм наяву… Покосился на кота. Он мне подмигивал. Какаду Кокоша, как мне показалось, готовился к прыжку…
— Уберите этого типа… — сказал я.
— Какого типа?
— Вашего мрачного какаду, в конце концов! Если он говорит по-человечески, дерется, как заправский боксер, то можно ведь его назвать типом?
— Ах, вы про Кокошу! Да бросьте о нем думать. Если его как следует стукнуть, он больше не бросается. Вы очень верно в самом начале поступили. Саданите его еще раз крепко по башке, и он утихомирится.
— Гады… — процедил Кокоша.
— Между прочим, он любимец мужа, — сказала хозяйка, — часто с ним тренируется на кулачках, и вот результат: в области солнечного сплетения у мужа частенько побаливает, и постоянно требуется врачебное вмешательство.
— Но вы-то почему разрешаете мужу такие вещи! — вырвалось у меня.
— А что я могу сделать? Мужчины знаете какие., Говоришь ему, говоришь, а он свое… И потом, ведь не могу я уследить: в магазин, парикмахерскую нужно сходить. А дома попробуй найди их, в какую комнату они отправились драться на кулачках.
— Ну и подлец, — сказал я.
— Кто, я?! — удивился хозяин.
— Да нет, этот ваш Кокоша.
— Бывает, бывает… — зевнул кот.
— Не намекай, — сказал коту хозяин. На что он намекал, мне было уже совсем не разобраться.
— Нет, все-таки ума не приложу, — сказал я, — мне это кажется более чем странным… Вся эта ситуация… вы простите меня… не могу понять!
— А чего тут понимать? — сказала хозяйка. — Хочешь, дерись с какаду, не хочешь — не дерись, поступай как хочешь, муж сам виноват в данном случае. Он сам его научил этому прыжку, или, как у вас это называется, апперкоту…
Я встал уходить.
— Погодите, может быть, чайку? — сказала хозяйка.
— А где вы пьете чай, в какой комнате? — поинтересовался я.
— Каждый пьет чай в той комнате, в какой захочет. На этот счет у нас тоже полная свобода выбора.
— По отдельности, что ли, пьете?
— Он в одной комнате, я в другой.
— Зачем?
— Тесновато, я же вам говорила. Со столом и стулом может поместиться только один человек в одной: комнате.
— А как же мы все втроем одновременно будем пить чай?
— В кухне. Поэтому я и сомневаюсь, стоит ли кухню перегораживать или не стоит. С одной стороны, Митрофану будет удобно, с другой стороны, мы не сможем втроем с соседом выпить чай. Но можно каждому пить чай в отдельной комнате, согласитесь, что это шикарно.
— Да, но… каждому пить чай в отдельной комнате скучновато… невозможно побеседовать…
— Почему невозможно? Через перегородку слышно почти точно так же. Говорите себе через перегородку, а мы вам через ту же самую перегородку будем отвечать.
— А если я в третьей комнате, значит, я через две перегородки должен разговаривать?
— Для этого я и убежал, оставил вас в той комнате, чтобы вы поняли, что слышимость прекрасная, и если бы перегородки не были обиты рубероидом, звукопроницаемость могла бы быть еще лучше.
— Но зачем же вы тогда обивали рубероидом? Им кроют крыши.
— Только дураки им кроют крыши, — улыбнулся хозяин, — насчет рубероида я могу прочесть вам лекцию.
— Не надо, — испугался я.
— Рубероидом крыть надо стены. И знаете почему?
— Не знаю, — сказал я, чуть не упав со стула.
— Во-первых, обои на них ложатся, как масло на хлеб, и потом, вы заметили деликатную пупырчатость?
— Где? Когда?
— Ну когда мы с вами ходили по комнатам, вы ничего не заметили?
— А чего я должен был заметить?
— Пупырчатость.
— Этот ваш какаду…
— Да оставьте вы его. Пойдемте, покажу. Обои слегка пупырчаты. И это очень модно и оригинально.
— Верю! — сказал я так неестественно громко, что какаду решил, я собираюсь на него нападать, и вскочил на подоконник.
— Спрячьте вы эту мерзкую птицу, — сказал я уже в который раз. — Да… и потом… — Нить разговора оборвалась и снова вернулась в мою затуманенную башку. — Если беседовать через перегородку и не видеть собеседника, не кажется ли вам…
— Обедняет беседу, вы хотите сказать? Откройте двери, господи! Частенько мы с мужем сидим друг против друга и пьем чай у раскрытых дверей. Прекрасно себя чувствуем. Можете проверить, мы надеемся, что вам наш метод чаепития понравится и вы назовете его оригинальным.
— Давай пить пиво, — сказал кот.
— А вы хотите пива? — спросила хозяйка.
Я сразу оживился. Кот начинал мне нравиться. Да, только пиво, одного только пива хотелось мне, а не чая.
— Мужу запретили, — сказала хозяйка, — пока еще не выяснено, может быть, это дело не какаду.
— Какое дело?
— Врачи ведь тоже не боги, вы это прекрасно знаете, так вот, они подразумевают у мужа в области солнечного сплетения нарыв от пива.
Опять бред. Или они не хотят меня пивом угощать, чтобы у меня тоже не было нарыва? Неужели таким оригинальным способом они уклоняются от угощения? Можно всего ожидать.
— Так что какаду тут вовсе ни при чем, — закончила хозяйка.
— Понятно, — сказал я.
Намек, решил я. Ну и ну! Да так оно и было, может быть. А может, нет. Вклинился кот
— Быстрей давай пива, — сказал он.
Хозяйка сказала:
— Можете пить с котом.
— Давай выпьем, — сказал кот.
С котом так с котом.
Сели в кухне, пока ее не перегородили.
— Кстати, вы не можете нам кошку достать, — сказала хозяйка, — может быть, найдется где-нибудь симпатичная кошечка для нашего Митрофана?
— Да такому коту откуда я могу достать соответственную кошку, вы смеетесь!
— Да любую кошку, господи, чтобы пивом не увлекался.
— Хватит болтать, старая рухлядь, — сказал кот, — давай пива, а кошку я себе достану, если будет надо.
— Мерзавец! — вдруг выпалила хозяйка. Я даже сразу не понял, к кому это относится. Кто мерзавец?! Я подскочил на стуле, и хозяйка это заметила:
— Муж меня так не оскорбляет, как этот мерзавец.
К коту у меня уже появилась твердая симпатия. Мы нашли с ним общее. Пиво сблизило нас, и я встал на котовскую защиту. И кот это почувствовал.
— Скажи этой рухляди, — сказал он, — пусть тащит пиво и помалкивает.
— Да принеси ты пиво наконец, — сказал хозяин.
— Действительно, принесите пива, — сказал я, — и мы с Митрофаном выпьем с удовольствием.
— И рыбу там, пожалуйста, не зажимай, — хихикнул кот.
— Вы видите, вы видите, как он разговаривает… — она опять хотела его обозвать, но вовремя остановилась, потому что кот, к моему удивлению, брякнул:
— Тащи, а то худо будет.
— Тащите, тащите, — осмелел я.
Из громадного холодильника хозяева вытащили кишку, и хозяин стал дуть в нее. Подставили ведро. Полилось в ведро пиво из кишки. Кот замурлыкал.
— У нас договоренность с пивным ларьком. Мы платим вперед. Провели трубу через сад в наш холодильник, и все дела.
«Вот это, пожалуй, самое оригинальное», — подумал я.
— Сам кот боится открыть холодильник, — сказал хозяин, — оттуда веет холодом, а он терпеть его не может.
По первой кружке мы с котом выпили сразу.
Я поинтересовался:
— Только что кот пригрозил, что вам может быть худо. А что он может конкретно вам сделать худого?
— Он? Все может, — сказала хозяйка.
Кот выпил вторую кружку, вытер усы и отчетливо предупредил:
— Я могу уйти к соседям и наговорить на вас такое, что вы света белого не взвидите.
— Знаем, знаем, — согласились хозяева.
На четвертой кружке мы стали друг друга похлопывать.
— А ты говоришь, — сказал кот. — Все бывает…
— Так перегораживать нам или не перегораживать?
Этот вопрос хозяйку больше всего интересовал.
— Перегораживайте, — сказал я весело, — все перегораживайте!
— Вы серьезно?
— Абсолютно серьезно! Продолжайте перегораживать и перегораживать!
— Вы думаете, из тридцати двух можно сделать шестьдесят четыре?
— Можно.
— Представляешь, — обратилась хозяйка к мужу, — какой тогда удар будет по всем?
— Атомный удар, — сказал я.
— Вы очень образно выразились, — обрадовалась хозяйка, — ведь действительно это будет самое настоящее светопреставление. Спросят: «Сколько у вам комнат?» — «Шестьдесят четыре!» — «Ну!»
— Шестьдесят четыре можно помножить, — сказал я, захмелев.
— На сколько помножить? — заволновалась хозяйка.
— На сколько хотите, на столько и помножайте.
— Ну, это уж вы хватили…
