Екатерина Федорова - Возвращение милорда
«Что, черт побери, что здесь происходит?» – подумал Герослав. Но вслух ничего не сказал.
Гальда прикрыла рукой синевато поблескивающее пламя, колыхнула ладонью, словно направляя огонек вниз. Пламя тут же послушно уменьшилось и превратилось в крохотный язычок на носике светильника. Деревенская ведьма недоуменно посмотрела на гостя поверх дрожащего круга света.
– Э-э… – протянул лис-оборотень, раздумывая, с чего бы начать. – Ты зажгла свет, значит, ты согласна со мной поговорить?
Гальда посмотрела на него серьезно и как-то по-детски кивнула. Губы у нее опять дрогнули, разошлись вверх и вниз, открывая обломанные зубы. Так. Лишь бы не заплакала…
– Отлично. – Что бы еще сказать? – А я в благодарность, э-э…
Что можно предложить этой женщине – деньги? Судя по ее лицу, она скорее всего нуждается в защите. Но какую защиту может предложить лис-оборотень избитой деревенской ведьме? Учитывая, что совсем недавно его самого пытались посадить на кол… И пусть рыцарей Священной комиссии, занимавшихся этим, сейчас уже нет в живых, но на место одних всегда могут найтись другие. Вот хотя бы те же ры-цари-палагойцы.
Может, забрать ее в замок? Но его самого там скорее терпят, чем любят. Дворня косится, вассалы исчезнувшего герцога Де Лабри то и дело щупают рукояти своих мечей, стоит им случайно только встретиться. Что ждет там эту ведьму – представить нетрудно. Рано или поздно ее начнут колоть косыми взглядами, задевать плечом при встрече, а там и какая-нибудь местная ведьма найдется, что не поленится за денежки или же просто по доброте душевной составить смертный наговор на чужую ведьмачку, которую притащил в замок проклятый оборотень…
Женщина глядела на него испуганно и выжидающе.
– Кстати, а что случилось с твоей собакой? Гальда нервно сглотнула и ответила на его вопрос неожиданно хриплым, низким каркающим голосом:
– Тимоку убили.
– Я… я так и думал. – Он кивнул. – А кто? И главное – за что?
– Он лаял, – ровно сказала ведьма. – Они пришли – он лаял. Мы с ним вместе росли, он уже старый был. А меня любил больше, чем себя.
Вместе росли? Значит, ему вовсе не показалось. И Гальда в самом деле очень молода. Лет шестнадцать-семнадцать. Ее старили страдальческие складки в углах рта, но кожа лица и особенно шеи выдавала истинный возраст. Совсем девочка.
Нет, поправил он себя, уже женщина. Раз уж ее назвали шлюхой…
Ведьма стояла, привалившись к стене и полностью уйдя в себя. Темные впадины глаз слепо уставились на оборотня.
– Гальда, – осторожно позвал он. – Кто это были – они? И зачем они пришли к тебе?
Юная женщина вдруг охнула и сползла по стенке вниз, так, словно у нее разом кончились все силы. Герослав после небольшой заминки скользнул вперед, осторожно вынул из ослабевшей руки горящий светильник, отодвинул его подальше по полу во избежание случайного пожара и задумался.
Что же делать дальше?
Будь он, как прежде, аристократом, непременно счел бы своим долгом кликнуть к даме горничных, поднести ей ароматных кристаллов под побледневший носик… А если говорить честнее – будь он, как прежде, аристократом, он бы на деревенскую ведьму Гальду и не посмотрел. Сиятельные герцоги не приводят в чувство грязных селянок, будь они хоть трижды ведьмы…
Он осторожно похлопал ее по щекам, надеясь, что не спровоцирует этим у девушки какого-нибудь истерического припадка, к чему, судя по ее словам – а особенно по ее состоянию, – она была до опасного близка.
Картина произошедшего выписалась четко и полностью. Так, словно бы он сам при этом присутствовал. Разбитое лицо и то, что он слышал от смерда в деревне, – тут, как говорится, ни убавить и ни прибавить. Стало быть, сельские жители пришли и изнасиловали собственную деревенскую ведьму. Мерзко-то как… А когда ты сам нагибал к стеночке покорную служанку, не спрашивая при этом у нее согласия, а та, будучи холопкой, и помыслить не могла о сопротивлении, хотя в глазках иногда и слезки поблескивали… тебе не мерзко было? Он покрутил головой, сморщился, словно хлебнул чего-то горького.
Не время посыпать голову пеплом, каясь в том, что был аристократом и вел себя так же, как все аристократы.
Герослав хмуро покосился на силуэт у стены. В таких вот деревеньках, затерянных в лесах, люди часто звереют по причине однообразия и скуки жизни. Он ясно представил себе сейчас, как все случилось. И кто из деревенских на это решился. Конечно, вся деревня в веселье не участвовала. Но достаточно парочки подлецов, а в прибавку к ним еще и тройки дураков, подхватывающих любую идею заводил дружным «ур-ря!!». Все вместе – идиоты и подлецы – становятся увлеченной действием толпой. А толпа, как известно, ищет не разумных решений, а инстинктивных. Посовокупляться – это тоже инстинкт…
И все равно произошедшее было слишком невероятно для разума Герослава – смерды тронули ту, которая способна в один присест извести всю деревню. И для этого ей даже не надо напрягаться – стоит только ведьме выйти на дорогу, ведущую к деревне, и произнести смертный наговор на всех жителей, встав при этом лицом на закатную сторону и сложив руки в жесте, запрещающем жизнь…
Значит, произошло что-то еще. И это что-то произошло до убийства Тимоки, а также всего того, что за этим воспоследовало…
И правда на землях Де Лабри начало твориться что-то странное.
– Гальда, почему? Э-э… Я про то, что случилось… Ты знаешь причину?
Девочка-женщина подняла голову и криво улыбнулась разбитым ртом.
– Они не могли поднять на тебя руку просто так.
– Не руку. Они…
– Не надо о подробностях, – торопливо перебил Герослав дрожащий голос. (Да простит его Единый, но не годится он в исповедники для этого несчастного создания. Просто не смеет утешать обиженных тот, кто и сам прежде… гм… не гнушался обижания.) – Они не могли поступить так… Во всяком случае, беспричинно. И кстати, почему ты их до сих пор не уничтожила? Всех, разом?
– Пришли люди… – медленно, словно в забытьи проговорила деревенская ведьма. Голос скрипел и дрожал – сорвала криками, осознал вдруг Герослав. И его замутило. – Сказали, что они освобождают их от дьявольского отродья. То есть от меня. От моей власти, от моей… моей колдовской силы. Они чудные, на них доспехи в странных буквах, я таких никогда не видела…
«Па-ла-гой-цы, – по слогам пропел Герослав мысленно. – Так вот, значит, кто наш враг!»
Познай врага своего.
– Они что-то такое… что-то такое им дали. Я могу колдовать, но защищаться или причинить им вред – нет. Вот…
– Ну-ну, – сказал Герослав, выпрямляясь и окидывая взглядом комнатенку, порядком разгромленную, но с нетронутой кроватью. – Иди-ка собери вещи. Не хочешь? И правильно: что ветошь тащить с собой? Вставай, мы уходим.
– Ну и зачем ты притащил ее в свой замок, позволь тебя спросить? – сердито заявил Эльфедра, материализуясь неожиданно в пространстве большой пустой комнаты, где посиживал Герослав, тупо глядя в незавешенное окно. К Дебро, несмотря на все желание ведьмы уйти как можно быстрее от ненавистной родной деревни, они добрались только под утро. Теперь за окном пылал розово-лиловый рассвет.
Ведьма спала в комнате, которую ему отвели под спальню. А сам он сидел сейчас в комнате по соседству с голыми обшарпанными стенами и совершенно не обставленной, поскольку мажордом покои оборотню выделил в самой старой части замка. Здесь практически никто не жил, и обстановку поприличнее давно уже утащили в комнаты главного крыла, оставив никому не нужное старье. Или же и вовсе пустоту.
Но оборотню в этой старой части дышалось лучше, чем в новеньких парадных, богато отделанных комнатах замка. Кусочки старинной росписи, кое-где сохранившиеся здесь на стенах, он помнил еще с детства. Когда это было – сто, двести лет назад? Впрочем, какая разница! Он оборотень, а оборотни свои года в человеческом обличье не считают, потому что живут почти вечно.
– Ты думаешь, что я должен был оставить ее там?
Эльфедра колко глянул на него из-под сведенных бровей:
– Я проверил, Герослав. Эти истории множатся и уже имеют место чуть ли не в каждой деревне. Собираешься организовать поход во имя спасения ведьм?
Герослав промолчал.
– Я тебя просил только лично проверить, что творится в отдаленных деревнях на землях Де Лабри. Но не предпринимать ничего. А ты…
– Значит, ты знал? – хрипло заговорил вдруг оборотень. – Знал, что там делается, но не сказал мне? И послал меня на разведку, ни словом не обмолвившись о том, что я мог там увидеть?
Король эльфов бегло увел взгляд куда-то за окно. Но в голосе не появилось и капли раскаяния.
– Тогда, когда я тебя просил навестить одну из деревень, я знал о происходящем там приблизительно. Сегодня, разумеется, я знаю гораздо больше. А что ты хочешь? Сейчас эта зараза с амулетами против ведьм распространяется по всей Нибелунгии, как чума. И заметь, Герослав, – всех ведьм твоими кавалерийскими набегами не спасешь. А мне нужно было узнать, как это выглядит на свежий взгляд. Взгляд человека со стороны.
