Ч. Цыбиков - Хроники Земли Простой
В Большом зале заседаний Совета Пятнадцати было многолюдно. Случай был особый, поглядеть на представителя легендарной заморской державы хотелось многим.
Бат Бэлиг в сопровождении секретаря и двух отборных воинов дипломатической полусотни вступил в зал заседаний. Выглядел он великолепно. Дэгэл, шитый золотом, длинная почти белая борода, рослые бесстрастные воины дипломатической полусотни в синих дэгэлах, вышколенный секретарь, полный почтения к процессу дипломатического таинства.
Все, затаив дыхание, смотрели, как в полной тишине, неторопливо ступая по дубовому паркету, Бат Бэлиг прошёл через весь зал заседаний и, склонившись в небольшом поклоне, вручил верительные грамоты магистру Намлоку. Отметим, что угол наклона данного поклона стал предметом довольно бурного обсуждения между Бат Бэлигом и секретарём накануне. Сошлись на легком поклоне, обозначенном чётким кивком головой и наклоном спины в шесть градусов. Магистр взял грамоты и, прежде чем сломать сургуч печатей, оглядел присутствующих. Лица у всех были значительные и где-то даже суровые. Магистр был очень доволен. В глубине души он мог себе признаться — вот ради таких мгновений он и рвался в своё время к этой должности на протяжении долгих пятнадцати лет своей жизни.
Официальная часть длилась ещё час и двадцать минут и слегка утомила всех присутствующих. По окончании оной Бат Бэлиг и его свита были приглашены на обед.
За обедом всё тоже было очень пристойно, обстановка была камерная — пригласили немногих, всё было подчёркнуто спокойно, но Бат Бэлига не покидало ощущение, что всё это есть лишь прелюдия.
Предчувствие его не обмануло.
Когда подали десерт, Ниса Намлок предложил Бат Бэлигу выйти в галерею. Здесь, наверное, надо пояснить, что галерея эта была несколько отлична от того, что привыкли понимать за объектами с таким названием читатели. Это была галерея крепостная, то есть, длинный довольно мрачный коридор с бойницами. Для послеобеденного отдыха это место располагало мало, а вот приватности и свежего воздуха здесь было в избытке.
Бат Бэлиг вышел вслед за магистром в галерею, держа в левой руке вазочку с десертом. Десерт, признаться, его озадачил — белая, холодная, сладкая субстанция с ярко выраженным молочным вкусом и двумя большими ягодами земляники. Впрочем, Главный Нухыр признал его вкусным, и теперь размышлял над тем, прилично ли попросить ещё одну вазочку. Магистр Намлок оглядел галерею — в галерее было пусто. Магистр откашлялся, готовясь сказать фразу, которую придумал накануне. Всё-таки умный я, думал он при этом, другим столь тонкую и остроумную фразу нипочём не придумать.
— Скажите, уважаемый Бат Бэлиг, а как вы относитесь к эмигрантам? — спросил он, без улыбки глядя в узкие глаза своего собеседника.
~
Въехавши в Билгейтц, Атутин Стразовый перешёл на шаг. Кони притомились, да и лететь галопом по улицам многолюдного города небезопасно как для жителей, так и для самих галопирующих. Мало ли что может попасться на улицах — телега, груженная бутом, дети, играющие в лапту или, что страшнее всего, большое прозрачное стекло, которое куда-то несёт пара вроде бы неглупых людей. Да и потом, быстро передвигаться по самым широким в Земле Простой улицам теперь было непросто.
Атутину Стразовому доводилось бывать в Билгейтце нечасто, поэтому взгляд его был взглядом свежим и незамыленным. Иное дело Хромой Сом. Он провёл в Билгейтце значительную часть своей сознательной жизни. Сколько именно? Составители хроник не занимались подсчётами, но думается, что примерно процентов сорок.
Так вот, Хромой Сом, в отличие от Претендента, смотрел на Билгейтц взглядом сравнивающим, и ему сразу бросились в глаза изменения в жизни города.
С улиц исчезли праздные люди, коих, как правило, полно в столичном городе, зато появилось множество людей, спешивших куда-то с деловым видом. Кое-где Северную улицу перекрыли рогатки и баррикады из корзин с песком. В таких местах возле рогаток с суровыми лицами стояли рядовые Отдельного Второго пехотного, снабжённые сержантом, и пропускали проезжающих или идущих по улице, предварительно задав пару вопросов.
История сохранила для нас эти вопросы. Вот они: «Кто такой?» и «Куда идёшь (едешь)?».
Там, где не было рогаток и баррикад, по улице шатались разного рода патрули. Хромой Сом насчитал три вида патрулей — военные, гражданские и полувоенные. Патрульные требовали предъявить подорожную, паспорт или ещё какой-нибудь документ. При отсутствии оных патрульные пускали в ход те самые два вопроса, ответив на которые, можно было двигаться дальше. Любопытно, что наибольший энтузиазм проявляли гражданские, и девушек они, подкручивая молодецки ус, останавливали чаще, нежели прочих граждан.
Словом, для Билгейтца строгости были невообразимые, так что Претендент со свитой двигался к резиденции в темпе несколько меньшем, чем ему желалось. Сердце Хромой Сома исподволь наполнялось тревогой. Ему, всегда почитавшему Билгейтц как нечто нерушимое, было неприятно увидеть, что гранит даёт трещину.
~
— Благородный сеньор Наихо де Карбоне по зову Короля и для службы Королю прибыл! — провозгласил церемониймейстер. В зал танцующей походкой человека, счастливо исполнившего свой долг, вошёл последний из рода Карбоне.
— Приветствую Вас, Ваше Действующее Величество! — склонился в низком поклоне сеньор Наихо.
— Добрый день, — с кислой улыбкой сказал Бетутин Бериллиевый.
— Спешу сообщить, Ваше Величество, что долг, к коему Ваше Величество всемилостивейшее меня обязать изволило…
— Извольте говорить без излишеств, — сухо сказал Бетутин Бериллиевый, подтверждая свою репутацию человека, которому не по душе излишний церемониал.
— Ваше Величество, — проникновенно сказал сеньор Наихо, для вящей проникновенности он даже руку на сердце положил, — я исполнил Ваш приказ.
— Какой приказ? — Король Действующий невольно вздрогнул. Он ведь прекрасно помнил, какой приказ в своё время отдал сеньору Наихо, но поскольку успел приучить себя к мысли, что Атутин Стразовый пропал, то сообщение последнего из Карбоне стало для него неприятным сюрпризом.
— О нахождении Короля Отдыхающего, — с любезной готовностию пояснил сеньор Наихо. Голосок его дребезжащий достиг ликующих высот. — Как и велено было Вами, Ваше Величество, проявив максимум деликатности и никому чуждому поручения своего не раскрыв, нашёл я Атутина Стразового!
— И где же он? — слабым голосом спросил Король Действующий.
— Я достиг его в Люксенгардте, откуда он, взяв на себя высокое звание Претендента, двинуться намеревался в Билгейтц.
— В Люксенгардте, — скорбно повторил Их Величество. — Что?!!
— Точно так, Ваше Величество, — торжественно подтвердил. — В Люксенгардте!
— Претендента! — воскликнул Их Величество, наглядно тем свидетельствуя, что мысли его и Карбоне в сей миг были направлены по совершенно разным векторам.
— Точно так, Ваше Величество, — сияя немного щербатой улыбкой, подтвердил сеньор Наихо.
— Силы небесные, час от часу не легче, — пробормотал Бетутин Бериллиевый, отвернувшись в сторону.
— Не понял, Ваше Величество, — безмятежно сказал сеньор Наихо.
— Сеньор Наихо! — Король Действующий повернулся лицом к своему чрезмерно ретивому подданному. — Ступайте. Я подумаю, как вас наградить сообразно вашей заслуге.
Глядя в спину своему удаляющемуся подданному, Король Действующий тяжко опустился на трон. Так он сидел бездумно несколько минут, пока за спиной его не скрипнула дверца.
— Добрый день, мама, — не оборачиваясь, сказал Бетутин Бериллиевый.
— Здравствуй, зятюшка, — немного нараспев сказала донна Мариэтта. — Что стряслось на этот раз?
— Стразовый нашёлся, — печально сказал Бетутин Бериллиевый. — И он не просто нашёлся. Он теперь Претендент.
Сказав это, Король изо всей силы треснул ладонью по подлокотнику своего трона. И впервые за всё время своего знакомства с зятем донна Мариэтта не нашлась чего сказать.
~
Обедом программа дипломатического приёма исчерпывалась. Стороны расставались чрезвычайно довольные друг другом. Лишь в самом конце, когда все говорили друг другу последние необязательные любезности, случился лёгкий казус, не ускользнувший однако от внимательного взгляда Чрезвычайного и Полномочного Посла. Что делать, годы деятельности на посту Главного Нухыра натренировали взгляд Бат Бэлига до такой степени, что он замечал повод для тревоги даже там, где его не было. В трапезную торопливо вошёл взволнованный молодой человек, в котором читатель с хорошей памятью без труда узнал бы Эзила, попросил дозволения сказать несколько слов магистру, такое дозволение получил и шепнул на ухо магистру несколько слов. Если кому интересно, ухо было левое. На лице Нисы Намлока мелькнуло озабоченное выражение. Именно на него обратил внимание Бат Бэлиг.
— Что ж, любезный Бат Бэлиг, общение с вами истинное наслаждение, — с широкой улыбкой сказал Ниса Намлок. — Но увы, увы! Война не ждёт. Прошу прощения, но! вынужден вас покинуть.
