Надежда Первухина - Не пытайтесь это повторить
— То есть? Это значит, что ты меня не любишь?
— Дим, я люблю тебя. Ну как друга. Как всех людей…
— Как всех — не надо. Значит, ты мне отказываешь?
— Конечно. Дима, брак между человеком и умертвием невозможен.
— Почему?
— Ну, во-первых, хотя бы потому, что у женщины-умертвия никогда не будет детей.
— Я об этом не подумал… Но можно ведь взять приемных! Вон вампиры так и делают.
— То вампиры. Это их традиция. Никто на них за это косо не смотрит. А меня все будут осуждать за то, что я загубила жизнь такому классному парню.
— Чушь.
— Не чушь. Тем более что я не знаю, каково это…
— Что?
— Ну секс. Умертвия с человеком. Может, от меня что-нибудь отваливаться начнет в процессе.
— А ты что, еще ни с кем?..
— А когда мне? Я то работаю, то дома помогаю, то диссертацию пишу!
— Прости, я забыл, что ты ко всему прочему еще и пишешь диссертацию.
— Да даже не в ней дело… Дима, я… Я не человек.
— Неправда!
— Правда. Я не смогу сделать тебя счастливым. И давай просто… просто останемся друзьями, как будто этого разговора и не было.
— Ну нет.
— Ты хочешь сказать, что я тебе больше не друг? — с комом в горле спросила я.
— Не друг, — подтвердил Дима. — Если не… невеста.
— Прости, Дима. Не надо вражды.
— Вражды и не будет, — холодно пообещал Дима. — Только в больницу ко мне больше не приходи.
— Хорошо, не буду. — Если бы я могла, то заплакала бы. Но мертвые не плачут.
— И вообще…
— И вообще мне уволиться из музея.
— Нет, что ты! — Холод на миг пропал из Диминых глаз. — Я же не сволочь, чтоб ломать тебе карьеру.
— Я этого не имела в виду. Дима, Дима! Ну зачем я тебе?
— Я люблю тебя. И всегда буду любить.
Мне стало нехорошо от таких слов.
— Дима, не смей! Любить надо человека!
— Это ты не смей мне указывать, кого надо и кого не надо любить…
В общем, расстались мы не мирно. Я вышла из больницы, еле ступая. Мне казалось, что тяжесть всех преступлений мира легла на мои плечи.
И давит, давит!
— Что я наделала! — шептала я. — Как я могла такое допустить! Бедный Дима!
Он же слабый, как все люди, будет страдать, мучиться…
И из-за кого!
Из-за какой-то меня! Из-за трупа ходячего!
От ненависти к себе у меня прибавилось сил, и я пошла от больницы окольными путями, чтобы попасть на Желтый мыс. Я любила это место. Там я всегда успокаивалась, приходила в себя, и если что-то не ладилось…
В общем, вы меня понимаете.
Основательно пропылившись (где теперь розовость и шелковистость моей кожи?), я пришла на Желтый мыс. Села на большой плоский гранитный валун, напоминающий по форме усеченный конус. Обхватила колени руками и задумалась.
А может, не так уж я и виновата?
Ну влюбился в меня Димка, понятно. Но ведь в России ежедневно влюбляются тысячи парней в тысячу девушек. И бывает, эти девушки им отказывают. Так что ж теперь, им за неуступчивость накладывать на себя руки?
Это было бы какое-то массовое девичье смертоубийство!
И далеко не факт, что для этих девушек нашлись бы реаниматоры.
Настроение стало немного получше. Может, хватит брать на себя общемировую вину?
И только я так подумала, как на Желтом мысу материализовались двое.
Сначала я их не узнала. Подумала, просто маги — поколдовать телепортировались. А потом…
Это были они.
Сущности, присутствовавшие при моей смерти.
Кажется, их зовут Алаэль и Имхореп.
От внезапно накатившего ужаса я вскочила. Нечаянно заехала ногой по валуну, и тот аккуратно распался на две части. Ну вот, теперь еще и природе вред наношу. Этот валун тут лежал себе и лежал…
Но было не до этого.
Они стояли и молча смотрели на меня.
— Зачем вы пришли? — хрипло выдавила я, — Забрать меня? Забирайте. И без того тошно.
Они молчали.
— Я не виновата в том, что Димка в меня влюбился! Я бы все что угодно отдала, лишь бы этого не было!
Молчание в ответ. Ледяное, ровное, спокойное. И два взгляда: один обжигающий, другой — холодящий кожу. Мне бы устрашиться — как я смею таким тоном с самими ангелами разговаривать?! Но меня несло. И я высказала им все, что думала по поводу своего существования, по поводу Димы, по поводу их самих и даже по поводу вампиров. Я говорила, говорила, говорила, а потом вдруг увидела, что их нет.
Они исчезли. Так и не сказав мне ни слова.
Что это было? Демонстрация силы? Мол, мементо мори! Помни о смерти.
А я и так помню. Очень даже хорошо.
Только смерть не грозит тому, кто уже и так умер.
Ладно, хватит об этом.
— Приди в себя, — сказала я хриплым голосом. — Тебе пока ничто не угрожает. Никто не собирается тебя забирать ни в рай, ни в преисподнюю. Потому что ты недостойна ни того, ни другого. Мыкайся вот теперь на Земле.
И после этих слов стало мне хорошо и легко. И с Димычем, подумала я, мы еще помиримся. Не все еще потеряно.
Я рассеянно погладила ладонью две половинки валуна. Извини, дружок. Похоже, ты больше всех пострадал в этой истории.
И тут я услышала:
— И из-за этого меня лишили отдыха в моем гробу?
Ох, опять кого-то несет нелегкая!
Надеюсь, не по мою душу.
Я осторожно присела на обломок валуна. Уйти незаметно уже не получалось: по единственной торной тропинке на Желтый мыс кто-то поднимался, оживленно беседуя.
Они подошли поближе, и я узнала Юлю Ветрову. А рядом с ней была красавица каких мало и… Кто бы вы думали?
Аларих!
Мне стало любопытно, что связывает всю тройку.
Они взобрались на мыс и конечно же увидели меня.
— Вот это да! — весело зашумела Юля. — Какие люди — и без охраны! Тийя, сто лет не виделись!
Я встала и подошла к ним. Юля обняла меня.
— Прекрасно выглядишь, — шепнула она мне при этом.
Да уж, прекрасно…
— Знакомьтесь, это Тийя, моя близкая подруга, — сказала Юля. — И ты, Тийя, знакомься: это моя сестра Эстрелья и ее бойфренд Аларих. Они приехали ко мне в гости очень издалека!
— Приятно познакомиться, — прощебетала Эстрелья, и я поняла, что это она только что жаловалась на то, что ей не дают спокойно поспать в гробу. — А ты симпатичная. Где такую блузочку купила?
— Я сама сшила, — зарделась я. Похвалы моему портновскому ремеслу были мне всегда приятны.
— Аларих, почему ты так смотришь на Тийю? — удивилась Юля.
— Потому что мы с Тийей уже знакомы, — по-английски выдавил сквозь клыки Аларих.
— Да, знакомы, — подтвердила и я.
— И как же вы познакомились? — чуть ревниво спросила Эстрелья.
Да что ей ревновать-то! Я ей в подметки не гожусь! Такая красотища! Глаза — во! Грудь — во! Губы — во! И причесочка, и прикид — все модели высшего пилотажа. Даже странно, что Эстрелья заметила мою скромную блузку.
Эх, не была бы я умертвием — обязательно попросилась бы в вампирши!
Чтоб тоже быть вот такой же — сногсшибательной!!!
Пока я искренне восхищалась красотой Юлиной сестры (и откуда у Юльки сестра-вампирша?), Аларих выдал девушкам свою версию встречи со мной. В его трактовке не было нападения на меня, а только моя помощь по части аптеки и такси до "Цепеша". Ну и ладно. Не хочет Аларих правду говорить, и не надо.
— Здорово, что вы познакомились, — искренне восхитилась Юлька. — Ну что, вот это и есть наш Желтый мыс, древнее место, полное магической силы. Чувствуете?
Парочка вампиров вежливо покивала. Крылья над их головами качались в такт. Я поняла, что с их помощью вампиры прикрываются от солнца. Но это так, для блезиру. На самом деле сейчас очень немногие вампиры боятся солнца. Они разработали специальные иммунные препараты, вводят их себе, и солнце им уже не грозит.
Они еще о чем-то болтали, я не прислушивалась, а потом Эстрелья капризно сказала:
— Я голодна! Эта ваша донорская кровь совершенно не утоляет голода! И к тому же мой организм ее отторгает!
— А… — начала было Юля и словно наткнулась на невидимую преграду, — Хорошо, Эстрелья. Я сейчас же покормлю тебя.
У Эстрельи блеснули красным глаза. А Аларих с шумом втянул в себя воздух.
Юля сняла часы с левого запястья и протянула запястье к губам Эстрельи:
— Пей, сестренка!
— Спасибо, сестренка, — благодарно улыбнулась красавица и, обнажив клыки, припала к пульсирующей на запястье жилке.
Меня замутило. Только этого еще не хватало!
А Юля ничего, стояла и улыбалась.
— Тийя, — сказала она мне, — ты не волнуйся, Эстрелья никогда до конца меня не выпивает. А потом резервы моего организма быстро восполняют недостаток крови. Я же ведьма. Тоже не совсем человек. И потому у меня все по-другому.
— Я не волнуюсь, — тихо сказала я. — Хотя нет, черт, конечно же волнуюсь! Просто при мне такого никогда… Юля, а тебе больно?
— Нет, только щекотно немного.
— Все, — сказала Эстрелья. — Я напилась. Сыта. Мерси, Юленька.
