Исин Нисио - Kizumonogatari
– Хватит льстить, – сказала Киссшот, выпятив грудь.
Было бы что выпячивать.
Мне не хотелось участвовать в этих комплиментах, поэтому я сменил тему.
И задал вопрос Ошино:
– Вы говорили, что мы должны повременить со знакомством. Время пришло?
– Ошино Меме. Свободный человек без определенного места жительства.
Так и сказал.
– Ну, я думаю, что имею право поучаствовать в жизни монстра, хе-хе. Я не похож на тех троих. Я не очень хорошо умею изгонять демонов.
– Не очень хорошо…
– Проще говоря, я не люблю этого.
– Вы не специалист?
– Специалист, именно поэтому я могу поддерживать баланс. Я не занимаю чью-то сторону. Я просто посредник.
Посредник?
Стоящий между этим и тем?
Что такое "это", что такое "то"?
На этой стороне люди, на той – чудовища?
А я сейчас на какой стороне?
– Чудовища, да. Теперь зови меня Каии.
– Каии…
– Этого ребенка зовут убийца Каии – знаешь, почему? Она из тех, кто может поглощать энергию из Каии. Поэтому она так известна.
На этот раз Киссшот расстроилась.
Десять лет – сложный возраст. Ошино, кажется, из него так и не вырос.
Я никак не мог привыкнуть к внешности и внутреннему содержанию Киссшот… Поэтому считал, что нужно вернуть ей обычный облик как можно скорее.
– Хватит болтать так, как будто знаешь все на свете, отродье.
Она действительно назвала его этим словом.
Если ей и правда было пятьсот лет, Киссшот, наверное, имела право его так называть.
Ну, можно было догадаться, что говорить о ней, как о ребенке было не очень уважительно со стороны Ошино.
Однако он совсем не возражал против «отродья».
– Все, как ты и сказала, Сердце под Лезвием, – сказал мужчина. – Нельзя ничего судить по слухам – независимо от того, является ли противник человеком или же нет. Но судя по вашему разговору, все более чем серьезно. Я даже представить себе не мог подобную ситуацию.
– Ничего серьезного. Все очень просто.
– Для вампира, живущего свой долгий век, может все и просто – а как насчет человека? А, Арараги-кун?
– М-м…
Ух ты.
Он уже вник в самую суть вопроса.
Для него я виделся человеком.
На этой стороне.
– Что с тобой, Арараги-кун? Ты не хочешь вернуться к человеческому облику? Или хочешь?
– Нет, я…
– Если ты хочешь стать человеком – разумеется, ты все еще человек.
Вот как.
Ошино обернулся к Киссшот:
– Кроме того, Сердце под Лезвием мне очень интересна. Ты сделала себе слугу и хочешь вернуть ему человеческий облик. Это интригует.
– А…
Это был очевидный комплимент, но Киссшот еще больше расстроилась.
– Я не имею о посредниках ни малейшего понятия – повторяю, хватит болтать о том, чего не знаешь, отродье. Ненавижу тех, кто несет всякую чушь без разбора.
– Без разбора? Это не про меня. Ты еще могла бы сказать, что я говорю все, о чем думаю. Ну ладно. Буду фильтровать свою речь, – сказал Ошино Меме, посмеиваясь со своей кровати.
Он лежал в абсолютно не внушающей уважения позе.
– Поэтому я и могу стоять посередине.
– Посередине?
Между этим и тем?
– И между теми тремя?
– Они все на одной стороне.
Ошино наклонил голову.
– Кстати, показав тебе эту школу и поставив барьер, я уже немало помог. Можно назвать это судьбой.
– Так ты будешь помогать нам?
– Я не помогаю вам. Лишь одалживаю кусочек своей силы, – сказал Ошино. – Сейчас ситуация все еще не сбалансирована – не очень выгодная позиция. Методы этих ребят мне не нравятся…
– Ты наш товарищ?
– Нет. Ни товарищ, ни враг.
Ошино ни на чьей стороне.
– Я стою на границе. Только лишь на середине. Но на самом деле действую не я. Люди сами крутятся в водовороте своих мыслей и заблуждений. Их мотивации и поступки меня не очень волнуют. Разве что я могу внести лишь некоторую корректировку.
Я взглянул на Киссшот – даже она подозрительно уставилась на Ошино.
Чего же он хочет?
– А, и еще. Все это, конечно, не бесплатно. Путешествия очень сильно бьют по кошельку. В общем – два миллиона йен.
– Два миллиона?!!
В тот момент, когда я потерял челюсть, Ошино был абсолютно спокоен.
– Я не прошу платить прямо сейчас. Но если я не получу денег – не смогу соблюсти баланс.
– Но… но…
Лишь вера.
Действительно ли я могу ему верить?
Этому бродячему парню?
Показать Киссшот это место, спасти меня от экзорцистов, поставить барьер – этого более чем достаточно, чтобы начать ему доверять.
Но как же все это странно.
– И что же ты хочешь нам предложить?
Этим и отличалась Киссшот от семнадцатилетнего меня – она мгновенно искала компромиссы.
– Ты говорил, что ты посредник, но не похоже, чтобы те трое были расположены к диалогу. К тому же, если ты никому не помогаешь, то не сможешь вернуть мои конечности.
– Даже я не пошел бы так далеко. Мой план еще не продуман.
Ошино опять сказал не то, что она ожидала.
– Хотя я бы мог это сделать. Например, просто подойти и попросить. А если они откажутся, придется использовать самые опасные методы, чтобы победить в этой игре. Благо все можно решить с помощью слов.
– Ты зовешь это игрой?…
– Но для этого нам нужно их разделить. По одному они не составят проблем – но, Сердце под Лезвием, даже ты не выстоишь против них. Надо бы что-нибудь придумать по этому поводу, – сказал Ошино. – Риск под стать проблеме. Будьте осторожны.
– Знаю. Я готова – значит, готов и мой слуга.
Говори за себя.
На самом деле я…
– Однако, отродье, как же ты будешь уговаривать их?
– Я уже сказал – просто подойду и спрошу.
Ошино болтал так, словно все мы тут шутки шутили.
Та троица даже не слушает, что им говорят.
Он убежденный пацифист?
– Детали разговора – это секрет фирмы. А потом Арараги-кун вернет Сердцу под Лезвием ее конечности. Как только она их получит – обретет полную силу, и, следовательно, Арараги-кун сможет вернуться к человеческому облику.
– Вернет ее конечности…
Как всегда мне оставили самое сложное дело.
Битва один на один – но их же было целых трое.
Драматург, Эпизод, Палач.
Два волнистых клинка, гигантский крест, голые руки.
Я сильно сомневался в своей победе.
От этого я, конечно, отказаться не мог, но мне не улыбалось опять идти к ним без мотивации или определенной стратегии.
Сегодня я слишком много думаю.
Хочу оставаться спокойным, но что-то не получается.
Это не получалось даже у Киссшот.
Фух.
Снова драться с ними – мне нужен конкретный план.
– Эй, слуга, – позвала меня вампир.
– Что, Киссшот?
– Я не знакома с человеческой валютой. Не представляю, сколько это – два миллиона йен. Оставляю это на тебя.
Я уставился на нее.
– Не волнуйся. Его умение – не пустые слова. Я видела своей дальнозоркостью, как он спас тебя. Даже если я очень слаба, все равно могу ей пользоваться.
– Но он нам даже не друг!
– Да я и не думала, что он станет нам в открытую помогать. Если бы он был врагом – со мной бы давно было покончено. У нас просто нет выбора. Раз он нейтрален – это тоже хорошо.
– Ясно.
Вот как она думает. Очень осторожна.
Если переговоры Ошино провалятся, это будет весьма неприятно.
И теперь остался лишь один вопрос.
Мужчина, который мимо проходил.
Мимо проходил…
Раз Ошино тут мимоходом – значит, все это простое совпадение?
Повстречал Киссшот, когда она нуждалась в помощи, спас меня от экзорцистов – тоже совпадение?
И даже если тут не было другого умысла, то, на мой взгляд, здесь было слишком много случайностей.
Может быть дело в этом?
Внезапные встречи, взгляд из-за кулис. А после церемонии закрытия, когда я бродил вокруг школы и встретил Ханекаву – это тоже надо отнести к совпадениям?
Если бы я не встретил ее, то не вылез бы из дома ночью, следовательно, не увидел бы Киссшот…
Сегодня я точно слишком много думаю.
А теперь судьба свела нас с этим странным человеком – и очень удачно свела.
И вот я, наконец, собрался с духом.
– У меня, конечно, нет с собой таких денег – но если вам неважно время оплаты, я согласен на эту цену.
Выбора нет.
Придется занимать деньги в таком юном возрасте – я очень бедный.
– Решились-таки. Что ж, благодарю за ваше покровительство.
Ошино выглядел очень довольным.
– И с сегодняшнего дня я буду жить здесь. Позаботьтесь обо мне. Вообще, я сам хотел занять эту школу, когда только пришел в этот город. Я показал ее вам, чтобы вы ее немного обжили – в этом районе лучших руин не найти. Чем теперь займемся?
Ошино продолжал лежать в своей развязной позе – ни я, ни Киссшот не разделяли его энтузиазма.
Время давно перевалило за полночь.
Настало 29 марта.
Если мы вели речь о следующем дне, то он уже наступил.
