Сергей Климов - Как я чёрта искушал
На земле лежала наша недавно знакомая девушка. От старухи из ада в ней не осталось и следа.
– Всё? Можно больше не волноваться? – спросил я.
– Ох, какой ты быстрый! – перекрестил тело священник. – Говорю же – бесноватая она. Пока что бес утих, но это только на время.
– И сильный бес! – добавил адский лейтенант. – Так видоизменять человеческое тело до собственного лика может не каждый.
– Так она не ведьма? – на всякий случай спросил я.
– Нет. Бес душу сковал и тело её занял. Когда девушка в себя придёт, она вряд ли будет помнить, что с ней происходило, – пояснил мне рогатый знаток бесов.
– Это почему бесноватые стали на чертей нападать? – наверное, вспомнив, что он священник, этот богатырь выпрямил осанку и задал вопрос с классическим церковным ударением на «о».
– Из ада он сбежал, – решил я объяснить. – Христа захотел в себе открыть. В церковь пришёл спасения искать. А там вы со своим кадилом! – потёр я недавно ушибленную голову. – Вот в аду на него и обиделись! Другого объяснения, почему эта старая карга напала на нас, я не нахожу. Всё так, Боря?
– В общих чертах всё правильно, Кирилл.
– А в подробностях потом расскажете. Поднимайте дочерь Божью.
– Когда потом? И зачем дочерь поднимать? – затупил я.
– Поедешь за мной, чадо, – сказал мне священник и со смущённой брезгливостью посмотрел на чёрта. – И ты тоже, не откажи в милости.
– Батюшка, так не пойдёт. Уж не обессудьте, объясните, что к чему, – вежливо попросил я.
Байкер понимающе кивнул головой.
– Девушку освободить надобно от беса. Здесь в деревне старец мой знакомый живёт, к нему нам и надо ехать. Он поможет.
– А вы сами не можете?
– Один не справлюсь.
– А мы вам зачем?
– Третий человек нужен, таков ритуал.
– Я не буду! – отстранился я.
– Да ты и не сможешь. Чёрт твой, ежели тот, кем себя показывает, поможет.
– Усердно помогу, отец… – замялся мой сентиментальный товарищ.
– Виталий, – отозвался батюшка.
Класть бесноватую в салон машины я не стал бы даже под дулом пистолета. Гарантий того, что она всё время будет в отключке, не было ни одной, а повторно подставлять зубастой твари свою шею стал бы только идиот. В багажнике ей было тоже удобно, она не возражала.
Отец Виталий взревел мотором и, заняв переднюю позицию, покатил вперёд. Мы двинулись следом.
При батюшке, пусть даже относительно молодом (на вид ему было не больше тридцати пяти лет) и таком оригинальном, если не сказать больше, нервничать мне как-то было неудобно, но когда мы с нечистым оказались наедине…
– Говори, змеюка подколодная, что, кроме того, что на нас твои бывшие друзья из пекла откроют охоту, ты мне не рассказал?!
– Кирилл, не стоит так сгущать краски.
– Что?! Я краски сгущаю? Разве не в моей машине сейчас лежит бесноватая девка, которая своими когтями подрала мне спину и, между прочим, очень недешёвый плащ, и если б не этот отец Виталий, то вообще бы с удовольствием отгрызла голову, а? Кстати, а как священник вообще оказался на деревенском пустыре в полуночное время?
– Спина болит?
– Заживёт спина! Отвечай сейчас же, или я отказываюсь дальше участвовать во всей этой затее!
– Кирилл, ты разве маленький? Ты не понимал, что за этим тянется, и думал, что мы в игры будем играть? Змей, Вельзевул и прочие оскорблены моим поступком до безумия, от них ещё никто не убегал. Это Бог просто низверг с небесных чертогов Люцифера, просто уволил с работы и лишил своего покровительства. А мои хозяева слишком горды, чтобы отпустить меня на вольные хлеба, с улыбкой махнув на прощанье. Они будут мстить, и этот эпизод – только начало. Они сделают всё возможное, чтобы вернуть меня назад и бросить церберам на растерзание.
– Тогда о каких годах ты говорил? Если так обстоят дела, каждый день теперь может оказаться последним!
– На всё воля Божья.
– Не доводи меня, Боря!
– Кирилл, если хочешь, ты вправе соскочить.
– А любовь? – вдруг вспомнил я.
– Тогда выбирай.
Вот таким беспощадным молотом разбилась моя иллюзия весёлой участи искусителя. О том, что всё так может повернуться, я как-то не думал, надеясь просто валять дурака, изводя своего чёрта. Да, бесплатный сыр только в мышеловке, халявы нет. Представлять, что отныне всю жизнь придётся бегать от всяких там бесов, упырей, чертей, ведьм, демонов и прочей нечисти, мне не очень хотелось, потому что в этом случае безнадёжность такой жизни была налицо.
* * *Когда батюшка остановил свой мотоцикл у одного из домов, мы припарковались следом. Подойдя к окошку, отец Виталий тихонько постучал по стеклу и басисто отчеканил:
– Молитвами святых отцов наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!
Через минуту в окне показалась седая старческая голова и, увидев священника, произнесла:
– Аминь! Чего пожаловал, святой отец? Не спится на ночь глядя?
– Вы простите меня грешного, отец Лев, тут такое дело… Бог посетил!
– Неужто и впрямь?
– Точно так, отче!
– Ой, спаси Господи, ну заходите скорее.
– Проблема есть одна, отец Лев.
– Что за проблема такая?
– Девушка бесноватая с нами, поможете?
– Господи помилуй! Бедная душа! Заводите.
– Да она без сознания.
– Ну тогда заносите. Сейчас двери отворю.
Первую часть их диалога я понял смутно, но рассуждать не стал.
Отец Лев оказался невысоким, чуть сгорбленным старичком, до того добрым в обращении, что даже прожжённый в делах со священниками чёрт смущённо топтался у порога, всё не решаясь войти.
– Да ты не бойся, душа моя, проходи, не напускай в дом холода, – позвал Борьку старец. – Что думаешь, я чертей на своём веку не видал?
– Не могу, простите, отец Лев, – расстроенно признался чёрт.
– Отчего же? – поднял брови старичок.
– Крест над вашей дверью не пускает.
– А ты с чистым сердцем заходи. Я приглашаю тебя. Батюшка, отец Виталий, – подозвал байкера старец. – Благослови несчастного, пусть войдёт в дом. Я и сам бы рад, да только вреда наделаю.
– Почему? – аккуратно спросил я.
– Да помрёт ить, – просто ответил отец Лев. – А Бог не велит пока.
От крестного благословения батюшки-металлиста «рогатый» хоть и поморщился, но зато после переступил порог и вошёл в дом.
Обстановки спокойней и благодатней той, что царила в доме старца, мне ещё чувствовать не приходилось. В комнатах не было никакой роскоши, никакого излишества. Всё было доведено до сугубо практичного предела. Говорить об электрочайнике, микроволновке, компьютере, видеомагнитофоне, телевизоре и не стоит вовсе, ведь в доме не было даже часов. На вопрос об их отсутствии старичок удивлённо пожал плечами:
– А зачем мне на них смотреть, на часы твои? Смерть сама знает, когда ей быть, чего зря часы считать.
Отец Лев провёл нас в спальню и велел отцу Виталию, который занёс девушку, положить её пока на кровать. Топчан, на котором спал старец, был деревянным, ничем не оббитым. На нём лежала лишь маленькая подушка да шерстяной плед. Кроме стола, трёх стульев и шифоньера в этой комнате больше не было никакой мебели. Но зато на стенах висело много икон, от которых будто исходил особый дух благоговения, наполнявший сердце теплом.
Мы прошли в кухню. В центре её стоял большой стол, за который мы и уселись. Здесь тоже всё было минимизировано: холодильник, газовая плита, рукомойник, шкафчик для посуды. Закончив церемонию знакомства, старичок тоже сел на табурет и сказал:
– Чаи пока рано распивать, чада. Сначала дела сделаем, а потом почаёвничаем да потолкуем. Уж есть о чём погуторить. Кирюшенька, – старец ласково посмотрел на меня. – Побудь здесь, умным деланьем займись, Библию почитай, а мы пока с бесом разберёмся. Боренька согласился нам помочь?
– Конечно, отец Лев, – выпятил грудь мой подопытный друг.
– Решил-таки к Богу податься? Это похвально! Дьявол – он много чего может дать, да только это пустое всё. Видишь, отец Виталий, чадо моё ненаглядное, чёрт к Отцу нашему Небесному потянулся, радость-то какая! А люди-то наоборот. Всё в бездну греха сладкого падают…
Я уже постепенно начинал привыкать к необъяснимым моментам, поэтому теперь уже не слишком удивился тому, что старец тоже оказался ясновидцем: видел в Борьке чёрта, знал о том, что он удрал из своей горячей родины и о том, что «Боренька» ещё час назад согласился помочь им отправить своего кровного братика назад в преисподнюю. Кстати, того, что отец Виталий был выряжен по первой байкерской моде, старичок будто не замечал и никакого осуждения не проявлял.
– А может, я помогу чем? – предложил я.
– Да мы и втроём справимся. Посиди, родной, посиди.
Я обиделся, и старец заметил это.
– Кирюшенька, ты же не дитя малое, пошто нос повесил? А коль ты там испугаешься? Бес мигом может в тебя перескочить.
– Отец Лев, я же не дитя малое. Да и потом, после того, что было… – я повернулся, показывая поцарапанную спину.
