Ирина Боброва - Между ангелом и бесом
«Вот тебе, бабушка, и святой Аминат», — обескураженно подумал черт, впервые увидев светило местной магии.
— Ну, заходи, гостем будешь, — неохотно пригласил отшельник, понимая, что от знающего человека просто так не отмахнешься.
Гуча шагнул внутрь и остолбенел. В полутемной горнице был устроен самый настоящий спиртзавод. Рай самогонщика! В больших котлах булькала брага, по тонким трубкам струился белесый пар. Чудовищный агрегат занимал половину комнаты, у противоположной стены, на грубо сколоченных стеллажах, стояли бутылки самых разных размеров и цветов с аккуратными этикетками. В центре размещался огромный стол из темного дерева, заваленный свитками, скомканной бумагой и прочей мелкой дребеденью.
Отшельник небрежно отодвинул все в сторону и поставил на выщербленную столешницу бутыль с прозрачной жидкостью. Черт, бросив свои пожитки около двери, сел на грубо сколоченный табурет. Рачительный хозяин быстро организовал закуску и до стал две довольно большие чаши.
— Ну, за знакомство, — произнес он, опрокинул спиртное в рот и на минуту замер, прислушиваясь к своим ощущениям.
Гуча внимательно наблюдал за стариком. После того как тот проглотил жидкость и вытер рот кончиком бороды, он тоже решился и полнее к губам чашу. Сделал глоток. Горло обожгло огнем, из глаз потекли слезы, в носу защипало, но уже через мгновение черт почувствовал во рту тонкий вкус ягод.
— Хорошо, — выдохнул он и одним глотком допил остальное.
— То-то, — поучительно крякнул Аминат и достал со стеллажа небольшой бутылек. — На, вот это попробуй.
Тут гость вспомнил вдруг, зачем сюда шел.
— Здесь два парня не проходили? — спросил он. — Один такой рыжий верзила, а другой — придурковатый блондин.
— Проходили.
— А куда пошли?
— А отсюда дальше реки никто не уходит. Переночуют там, к утру здесь будут, прибегут, собаки. — Волшебник захихикал и радостно потер руки.
— Ну и ладушки, я к тебе вот с чем пришел…
— Да ну эти дела, давай еще выпьем. — Отшельник сунул ему в руки кубок с зеленой жидкостью. Черт опасливо посмотрел на него, но, не желая обижать хозяина, все же выпил и… попросил добавки. Вкус зеленой бурды оказался восхитительный — отдавал сыром и зеленью.
— Два в одном, — гордо пояснил старик, разливая новую порцию. — Водка и закуска в одном флаконе!
Гуча внимательно оглядел пузырьки на полках, сопоставляя их количество с энтузиазмом хозяина и своими возможностями.
— Иметь такое дело и мечтать о покое — глупо. Ты хоть под землю спрячься, все равно найдут. По запаху, — сказал он, втягивая носом пропитанный алкогольными парами воздух.
— Ты прав. Года два назад один шибко технологией производства интересовался. Я ему отказал, так он, стервец, пытался украсть мою книгу. Трактирщик, чтоб ему. Я тебе говорил, что это, — волшебник сделал широкий жест рукой, — это дело всей моей жизни. Я труд пишу, очень серьезный, более пяти тысяч рецептов.
— Послушай, а как же волшебство? Ты же самый сильный волшебник в Иномирье. и вдруг такое? Я очень удивился, когда узнал, что твоя башня стала миражом, а ты исчез.
— А чего удивляться? Отец — колдун, мать — ведьма, наследственное дело, так сказать. Ты думаешь, меня кто спросил? Фи-гуш-ки! — Аминат налил порцию светло-голубого вина с запахом мяты. — Повесили мне на шею эту башню, сдали с рук на руки клиентуру — работай, сынок! Тьфу, вспомнить противно — то приворожи, то отсуши, то конкурента со свету сживи. То черти донимают, то тролли обнаглели, то привидения по ночам шалят. Надоело. Ты думаешь, у меня время было этой ерундой заниматься? Да на кой она мне? Волшебник всю жизнь учиться должен, квалификацию, так сказать, повышать. А у меня голова только книгой была забита.
— Башню-то специально заколдовал? — поинтересовался Гуча.
— Я что на идиота похож, чтобы на старости лет без жилья добровольно остаться? Заклинание перепутал. Просили тучи отогнать, дождь посевы залил. Я поколдовал — тучи ушли, а вот с чего башня загуляла — не пойму! Слова, что ли, перепутал? Так за тучами и бегает. Я в тот день дегустацию проводил. Не помню толком, что делал. Проснулся утром — лежу в чистом толе, ветры меня обдувают, а башня вдали эдакой свечкой торчит. Я за ней месяц бегал, потом плюнул.
— А назад приманить не пробовал?
— Да на кой она мне теперь? — искренне удивился Аминат. — Пусть себе гуляет. Найдется сильный человек, приберет ее к рукам, а мне и здесь хорошо. Я счастлив, вот ты-то понимаешь меня?
— Понимаю, — подтвердил черт и, выбрав бутылочку поменьше, сам наполнил чаши.
— Вижу, ты мне друг, — одобрительно проговорил волшебник. — Мою любимую выбрал. И во-още, каждый на своем месте хорош! Я здесь на своем месте, там, в башне, чужое занимал. Ну, по маленькой.
Они выпили. Гуча в очередной раз закашлялся.
— Да ты огурчиком, огурчиком ее. — Аминат пододвинул гостю тарелку с солониной.
— С-спасибо, — просипел Гуча, решив, что на этот раз крепость градусов пятьдесят, не меньше.
Пьяненький волшебник пустился в пространные рассуждения о пользе травяных настоек, об исцеляющем действии на организм хорошей водки и, как это ни странно, о вреде пьянства.
— Пить без меры, оно завсегда вредно, — назидательно вешал он.
— Ага, Минздрав предупреждает, — сказал Гуча, забыв, где он находится. — Это еще кто такой? — удивился Аминат. — Да так, знакомый один, в другом мире живет, тоже здоровый образ жизни пропагандирует.
— А, понятно, умный человек, значит, — кивнул отшельник и принялся расписывать дальше прелести своего хобби и важность не написанного пока трактата о водках, и винах, и зелье хмельном.
Черт слушал вполуха и, частенько невпопад, делал изумленное лицо, прислушиваясь к доносившемуся откуда-то вою собак.
— Ишь как выводят, прям не воют, а поют, — заметил он.
— Где? — Аминат прислушался, — А, эти, пущай воют, работа теперь у них такая — выть.
— У кого? — не понял Гуча.
— Да у собак. Псы, они и есть псы. Пакостники поганые.
— Ты что, животных не любишь?
— Люблю. Настоящих, — ответил волшебник. — Вот только как увижу такого, что обличьем человек, а внутри как есть зверь, так во мне прямо все переворачивается. Руки так и чешутся ему натуральный облик вернуть.
— И как, получается? — поинтересовался черт.
— Ага. Нынче вон двоим вернул. Один пес поганый, а другой — осел. Это ж надо такое придумать! — Волшебник возмущенно всплеснул руками. — Пришел жечь — жги, а он говорит: «Извините, уважаемый волшебник, разрешите, мы вынуждены немного вас поджечь». Уж на что я, да и то такой глупости никогда не сделаю. И как он только до таких лет дожил, таким-то дураком?
— А дуракам везет, — сказал черт, размышляя, почему это описание ему что-то очень сильно напоминает.
— Где же везет, коли он того Рыжего встретил? Я еще в Забытых землях как в его разноцветные глаза посмотрел, так сразу и смекнул, что без колдовства тут не обошлось.
— Самсон, — сказал черт.
— Он самый, — вздохнул Аминат. — Как я потом узнал, он весь городишко обворовал. Всех до единого! Представляешь?! Его и били, и запирали, так ведь нет, все равно ворует. Много в Последнем Приюте отребья, но Рыжий этот всех переплюнул. Да что там жители, он всю нечисть в округе достал, даже дракона — у того, на его беду, чешуя золотой оказалась.
— Н-да, фрукт, — пробормотал Гуча, только сейчас осознав всю сложность стоящей перед ним задачи. — Представляешь — это наследник Талонского престола, будущий правитель трети этого мира.
— Самсон?! — опешил Аминат.
— Самсон. — Черт тяжело вздохнул и рассказал свою историю.
Волшебник внимательно выслушал, прицокивая языком, охая и хлопая себя по коленкам. Когда Гуча закончил рассказ, Аминат молча снял с полки запыленную бутыль, так же молча разлил по кубкам, выпил не чокаясь и молвил:
— Спаси небо Талону! Бедный мальчик… но воровать все одно грешно. Второго я зря, конечно, наказал, парень правильный, но осел.
— Знаю я. А назад их можно превратить?
— Можно, но пусть до утра повоют, урок им будет, да и нам веселее. Ну, еще по одной?
— Валяй, — махнул рукой черт, решив, что может позволить себе отдых и до утра не думать о непутевых подопечных, но тут он вспомнил об узелке, который ангел вынес из башни.
— А бес его знает, — сказал отшельник в ответ на его вопрос. — Там инструкция должна быть, книжица такая небольшая, я так и не удосужился ее прочесть. Ты пошукай хорошенько, все в узле было. Вещички-то не мои, они мне в наследство вместе с башней достались. Я когда во владение вступил, то с большим жаром приступил к учебе, но мне повезло — первой попала мне в руки книга о том, как такой вот аппарат построить, и сердце мое навсегда привязалось к нему. Да что сердце, я душу в него вложил! А по поводу своих бездельников не беспокойся, утром пошепчу, опять людьми-человеками станут. Слушай, что-то у нас чаши-то опустели, — вдруг спохватился отшельник.
