Джон Скальци - Краснорубашечники
— Как нам сказали, — ответила Коллинз, — «Бесстрашный», как флагман Вэ-Эс принимает участие в огромном количестве требующих особого внимания дипломатических, военных и исследовательских миссий. Риск в связи с этим соответствующе увеличивается, так что существует статистически большая вероятность потерь среди экипажа. Это неотъемлемая часть такого престижного поста.
— Другими словами, смерти среди команды — не баг, а фича, — съязвил Кассавэй.
— Теперь ты знаешь, почему мы просто стараемся их избегать, — добавила Мбеке.
Даль на миг задумался:
— Это все еще не объясняет Ящик.
— У нас нет никакого объяснения Ящику, — вздохнула Коллинз. — Ни у кого нет. С официальной точки зрения его не существует.
— Он выглядит как микроволновка, звякает, когда заканчивает работу и выдает полную чепуху, — сказал Даль. — Вам приходится доставлять полученные результаты лично, и не имеет значения, что вы говорите К'ингу, когда даете ему данные, если только вы даете ему какую-то проблему, которую нужно решить. Слушайте мне что, правда нужно перечислять все причины, по которым это полная хрень?
— Так всегда делалось с тех пор, как мы сюда попали, — сказал Трин. — Так нам сказали делать те, кто занимали наши места до нас. Мы делаем это, потому что оно работает.
Даль поднял руки:
— Тогда почему бы не пользоваться этой штукой для всего? — спросил он. — Она бы экономила нам кучу времени.
— Она выполняет не все, — ответил Трин. — Только чрезвычайно трудные задания.
— Вроде «найдите так называемый антибактерицид за шесть часов».
— Точно.
Даль обвел взглядом комнату.
— А вас не беспокоит, что в научной лаборатории стоит настоящий волшебный ящик? — спросил он.
— Конечно, беспокоит! — резко сказала Коллинз. — Я ненавижу эту проклятую штуковину. Но мне приходится верить, что на самом деле это не магия. Что нам просто каким-то образом достался фрагмент настолько необычайно продвинутой технологии, что она кажется нам магией. Это как показать пещерному человеку твой телефон. У него не было бы ни малейшей идеи, как он работает, но он смог бы воспользоваться им, чтобы позвонить.
— Если бы телефон был похож на Ящик, он позволил бы пещерному человеку сделать звонок, только когда бы тот оказался в огне, — сказал Даль.
— Так и есть, — ответила Коллинз. — И нам почему-то приходится исполнять все эти танцы с бубном, чтобы все сработало. Мы пляшем, потому что оно действительно срабатывает. Мы не знаем, что делать с этими данными, но компьютер «Бесстрашного» — знает. А в чрезвычайной ситуации этого достаточно. Нас это бесит. Но у нас нет никакого другого выбора.
— Когда я только попал на «Бесстрашный», я сказал К'ингу, что в Академии у нас были сложности при попытках повторить ту работу, которую вы, ребята, делали тут на корабле, — сказал Даль. — Теперь я знаю, почему. Потому что, собственно, вы ничегошеньки и не делали.
— Вы закончили, энсин? — спросила Коллинз. Допрос явно начал ей надоедать.
— Почему вы просто не сказали мне все это сразу, как только я попал на борт? — ответил Даль.
— Что бы мы сказали, Энди? — вздохнула Коллинз. — Привет, добро пожаловать на «Бесстрашный», избегай офицеров, потому что тебя, скорее всего, убьют, если ты окажешься с ними в одном отряде при высадке, и, кстати, посмотри, вот волшебный ящик, который мы используем, чтобы делать невозможное? Чудесное было бы знакомство, да?
— Ты бы нам не поверил, — сказал Кассавэй. — Пока не пробыл бы тут достаточно, чтобы самому увидеть всю эту фигню.
— Бред какой-то, — сказал Даль.
— Бред, — согласилась Коллинз.
— И вас нет этому рационального объяснения? — спросил Даль. — Никакой гипотезы?
— Рациональное объяснение — то, которое дал нам Вэ-Эс, — ответил Трин. — «Бесстрашный» участвует в миссиях с высокой степенью риска. Поэтому больше людей гибнет. В качестве компенсации команда выработала суеверия и стратегии избегания. А мы используем передовые технологии, которые не понимаем, но которые позволяют нам справляться с заданиями.
— Но вы в это не верите, — сказал Даль.
— Мне это не нравится, — ответил Трин. — Но у меня нет причин этому не верить.
— Это разумней, чем идеи Дженкинса, — сказала Мбеке.
Даль повернулся к ней:
— Ты уже о нем упоминала.
— Он занят исследованиями, — сказала Коллинз.
— Всего этого? — спросил Даль.
— Не совсем, — ответила Коллинз. — Именно он создал систему, которую мы используем для отслеживания капитана и остальных. Искусственный интеллект корабля рассматривает ее как утечку данных и постоянно пытается ее залатать. Так что, ему приходится постоянно обновлять программу, чтобы она продолжала работать.
Даль бросил взгляд на Кассавэя.
— Ты говорил, он выглядит, как снежный человек.
— Ну да. Или как Распутин. Я слышал, как его и так, и так описывали. И то, и другое верно.
— Думаю, я его видел, — сказал Даль. После того, как я сходил на мостик отдать К'ингу данные из Ящика о чуме, которой заболел Керенский. Он выскочил на меня в коридоре.
— Что он сказал? — спросила Коллинз.
— Держаться подальше от мостика. И «избегать сюжета». Что он, черт подери, имел в виду?
Мбеке открыла было рот, но Коллинз успела раньше:
— Дженкинс — гениальный программист, но немного заблудился в своем собственном мире, а жизнь на «Бесстрашном» прошлась по нему сильней, чем по большинству.
— Она хочет сказать, что жену Дженкинса убили во время высадки, — пояснила Мбеке.
— Что случилось? — спросил Даль.
— Ее застрелил циркверианский киллер, — ответила Коллинз. — Он целился в посла Вэ-Эс на Циркверии. Капитан оттолкнул посла, а Маргарет стояла прямо за ним. Получила пулю в шею. Когда она упала на землю, то была уже мертва. Дженкинс после этого частично выпал из реальности.
— Так что, по его мнению, происходит? — спросил Даль.
— Давай отложим это на потом, — сказала Коллинз. — Теперь ты знаешь, что происходит и почему. Прости, что мы не рассказали обо всем раньше, Энди. Но теперь ты знаешь. И теперь ты знаешь, что делать, если я или Бен внезапно скажем, что собираемся сходить за кофе.
— Прятаться, — сказал Даль.
— Мы не говорим «прятаться», — поправил его Кассавэй. — Мы предпочитаем термин «найти альтернативное задание».
— Только не в кладовке, — сказала Мбеке. — Это наше альтернативное рабочее место.
— Ладно. Тогда я найду себе альтернативное рабочее задание под столом, — сказал Даль.
— В этом духе, да, — согласилась Мбеке.
Вечером в столовой Даль пересказал четверым друзьям услышанное в лаборатории и повернулся к Финну:
— Ну что, ты достал информацию, которую я просил?
— А то!
— Отлично.
— В качестве вступительного слова я скажу, что обычно я за бесплатно такое не делаю, — сказал Финн, протягивая свой Далю телефон. — Обычно такого рода работка стоит недельного жалованья. Но у меня от всей этой хрени крыша едет еще с самой высадки. Я сам хотел посмотреть, в чем дело.
— Вы, двое о чем, вообще? — спросила Дюваль.
— Я попросил Финна достать для меня кое-какие документы, — пояснил Даль. — В основном, медицинские.
— Чьи? — спросила Дюваль.
— Твоего дружка, — ответил Финн.
Даль поднял глаза от телефона:
— Что?
— Дюваль встречается с Керенским, — сказал Финн.
— Заткнись, Финн, ни с кем я не встречаюсь, — сказала Дюваль и зыркнула на Даля. — Керенский, после того, как поправился, нашел меня, чтоб поблагодарить за спасение своей жизни. Он сказал, что, когда первый раз пришел в себя в шаттле, решил, что умер, потому что увидел склонившегося над собой ангела.
— Боже, — взмолился Хестер. — Скажи мне, что на самом деле фразы типа этой не срабатывают. А то я повешусь.
— Не срабатывают, — заверила его Дюваль. — Короче, он спросил, не может ли угостить меня стаканчиком, когда в следующий раз у нас будет увольнительная. Я сказала, что подумаю.
— Дружок-дружок, — сказал Финн.
Дюваль показала ему вилку:
— Щаз в глаз ткну.
— А зачем тебе медкарта Керенского? — спросил Хансон.
— Керенский неделю назад пал жертвой чумы, — сказал Даль. — Он восстановился настолько быстро, что смог командовать отрядом при высадке, во время которой потерял сознание из-за атаки машин-убийц. И пришел в себя достаточно быстро, чтоб сейчас ухлестывать за Майей.
— Ну, если честно, он все еще выглядит отвратительно, — сказала Дюваль.
— Ну, если честно, он должен был быть мертв, — сказал Даль. — Меровианская чума растворяет человеческую плоть прямо до самых костей. Керенскому оставалось жить пятнадцать минут, когда его вылечили, — и через неделю он ведет отряд на высадку? От сильной простуды дольше поправляются, не то что от пожирающих плоть бактерий.
