Виктория Князева - Медное царство
В сумерках конь скакал все быстрее и быстрее, стук копыт превратился в монотонный гул, деревья по обеим сторонам слились в темные полосы. Метался конь, будто вспоминая дорогу: то резко забирал вправо, то, взбрыкнув, возвращался назад. Вот уже и сумерки стали совсем густыми, в лесу похолодало, а конь, дико поводя глазами, никак не мог определиться с направлением. Ваня с ужасом услыхал позади зловещий конский топот, а спустя секунду Среброгрив уже влетел на широкий двор и остановился, тяжело дыша. Ваня мешком свалился с коня и с облегчением стал осматриваться. Перед ним был высокий терем, который стоял прямо посреди леса. Кругом было тихо, только поплескивала вода в небольшом пруду да посвистывала где‑то одинокая ночная птица. Ваня, сделав знак коню рукой, тихонько поднялся на крыльцо. И не успел еще взяться за ручку двери, как промчался мимо двора черный всадник. Наступила ночь. Ваня, глубоко вздохнув, открыл дверь и замер, изумленный увиденным. Снаружи терем был темен, внутри же в огромной зале жарко горели сотни свечей. Посреди стоял стол, крытый вышитой скатертью, со стен спускались почти до пола узорчатые ковры. Но долго Ивану осматриваться не пришлось, ибо ему навстречу вышла деваха красоты до того редкостной, что Ваня даже опешил.
— А где Баба‑яга? — только и смог вымолвить он.
— Кому Яга, — девица кокетливо перекинула толстую косу на грудь, — а кому и Ягодка. Отвечай, зачем пожаловал.
— Да я это… того… — Иван совсем растерялся и даже не знал, с чего начать, — невесту ищу.
— Невесту? — Яга заинтересованно осмотрела его с головы до пят. — Так считай, уже нашел! Во, гляди, — она расправила плечи, — все при мне! И того, и этого, и еще борщ с галушками приготовить могу!
— Да я, понимаете, — Ваня смущенно потупился, — вы это… Яга… Ягодка… Оно, конечно, красавица вы писаная, и в другой раз я бы с радостью, но я вроде как… короче говоря, есть у меня уже невеста.
— Ишь какой, — обиженно протянула Яга, — все у него есть. А чего тогда ищешь? Вчерашний день?
— Нет… понимаете, пропала она. Исчезла… улетела.
— Постой‑постой, — тут уж Яга почти развеселилась, — а ты не тот ли Ванька, который Светлояру‑красавицу упустил?
— Тот. — Ваня совсем голову повесил.
— Ишь ты… Эдакую девицу днем с огнем не сыщешь, а ты вон что удумал — невестами раскидываться… Ладно, чего уж там. Помогу я твоему горю, чай, не чужая мне она, а внучка родная. Невестушка твоя, Светлояра‑голубка ныне у отца своего, Елисея Бессмертовича, в тридевятом царстве, Медном государстве.
— Бессмертович — это фамилия? — как‑то глупо поинтересовался Ваня.
Яга‑Ягодка хитро прищурилась:
— Это состояние.
Ване было неловко. Чувствовал себя явно не в своей тарелке, видел, что Яга смеется над ним, но не как ее средняя сестра, не по‑доброму, а высокомерно, ядовито. Хотел было порасспросить о своем деле, даже рот открыл, но тут девица сделала предостерегающий жест рукой и приветливо улыбнулась кому‑то за Ваниной спиной. Иван обернулся.
Стоял на пороге избушки добрый молодец и снимал с плеч длинный черный плащ, подбитый белой тканью. Был незнакомец высок и плечист, струились по спине темные кудри. Черты лица тонкие, изящные, кожа белая, как мрамор, и лучистые глаза, цвет которых Ваня никак не мог разобрать. Удивительные глаза были у нового гостя! В обрамлении густых черных ресниц, с продолговатым разрезом, то иссиня‑черные, словно ночное небо, то яркие, как звезды, а глянешь иной раз — и вовсе алые, пугающие. Улыбка блуждала по лицу незнакомца. И весь он был, несмотря на грозные доспехи, каким‑то на редкость хрупким, трогательным, будто и не человек вовсе, а фарфоровая кукла. И голос у него оказался переливистым и хрустальным, будто звенел серебряный колокольчик:
— Здравствуй!
Яга улыбнулась так, что у Вани мурашки побежали по телу. Приняла от гостя плащ, взяла за белые руки и что‑то заговорила. На Ивана они не обращали никакого внимания.
— Простите…
— Ну что еще? — Ягодка с неудовольствием покосилась на Ваню. — Ты еще здесь? Я ж тебе вроде все сказала. Чего тебе?
— Понимаете… — Иван набрался смелости и тихо заговорил: — Я вообще как бы не местный. Я сюда попал…
— Знаю, — поморщилась Яга, — чай, не совсем слепая. Говори короче, рассвет скоро.
— Я бы хотел… вы бы не могли…
— Ну чего?!
— Я так понимаю, — в разговор вступил молчавший до сих пор незнакомец, — Иванушка хочет, чтобы мы ему помогли. Так?
Иван кивнул. Тот продолжил, обращаясь к Яге:
— Ведь мы можем помочь?
Она только рукой махнула:
— Так бы сразу и говорил. А то начал издалече, поди пойми его. Так поможем, что ли, а, Темнополк?
Темнополк, глаза которого сейчас отсвечивали зловещим пламенем, ответил не сразу. Посмотрел на Ваню, взгляд его будто проникал сквозь плоть, до самого сердца доставал, посмотрел на Ягу… Помялся, будто подбирая нужные слова. Наконец сказал:
— Чистый он… понимаешь?
Яга усмехнулась:
— Чистый, говоришь?
— Да… душа не на месте, в голове ветер, в жизни успел черт‑те чего наворотить, но не со зла, а по глупости.
— Странно, на вид и не скажешь. А что ж девка его?
— А, — Темнополк безнадежно махнул рукой, — тоже по дури. Не знал, что так получится. А с ней и вовсе все понятно, сама понимаешь: коли трижды заплачет, раньше, чем снова солнце взойдет, — заберет назад отец‑батюшка, в светлице запрет до конца дней. Вот и…
— Ясно, — Яга покивала и уже ласковее посмотрела на Ваню, — так вот ты какой у нас… Ну что ж, думать будем, может, чего сообща и решим. Так, что ли?
Иван молчал.
— Тьфу ты какой! — Она всплеснула руками и ткнула Темнополка в бок. — Ты на него посмотри! Мы ему тут говорим что, дескать, чем можем, поможем, а он, поди ж ты, ни тебе ответа, ни привета!
— Спасибо, — виновато сказал Ваня.
Яга хмыкнула и пошла куда‑то во внутренние покои. Иван остался наедине с Темнополком. Тот словно не обращал на Ваню внимания, молчал, полировал ногти расписным платком, насвистывал что‑то. Наконец Ваня не выдержал:
— Скажите, кто вы?
— Темнополк, — усмехнулся тот и отправился вслед за Ягой.
Иван постоял, подумал и сел на лавку. Темнополк у самых дверей обернулся к нему, кашлянул и сказал тихо:
— Ты бы это, Иван… Не принято у нас на вы обращаться, ни к знакомцам, ни к незнакомцам, ни к царям, ни к простому народу. Так что, друг, имей это в виду. Я‑то ничего, все понимаю, а другой кто и разобидеться может.
— Извини, — пробормотал Ваня, — я не знал.
Темнополк ушел. Иван остался один.
— Ну, — голова недовольной Яги высунулась из‑за двери, — мы тебя долго ждать будем? Или особое приглашение нужно?
Ничего не понимающий Иван поднялся и отправился к ней. За дверью оказалась светлая горница, длинный стол, лавки, крытые коврами. И чего только на столе не стояло! У Вани глаза разбежались. Были тут и жареные целиком кабанчики, и утки с приставленными к ним павлиньими хвостами, были и такие чудные звери, которым и названия в мире нет. Пироги всех размеров и форм, со всевозможными начинками грудами лежали на огромных блюдах, горы из золоченых пряников поднимались едва ли не до потолка. В центре стола возвышался немыслимых размеров каравай, расписанный райскими цветами и птицами, а с краю, на особом месте, стоял целый город из цветного сахара.
Кроме Яги и Темнополка, за столом никого не было. Хозяйка молча кивнула Ване на лавку и протянула чашу с квасом. Иван отпил, подумал еще — надо отдавать чашу обратно? — да так и не решил и поставил рядом с собой. Яга, пьющая залпом, с презрением на него посмотрела, но тут же снова занялась Темнополком. Видно было, что связывало их нечто большее, чем просто дружба. Голодный же Ваня ничего не замечал. Очень хотелось есть, а как и к чему подступиться, он и понятия не имел. Человек, всю жизнь проживший в Москве, отлично умеющий обращаться с любыми столовыми приборами, был в недоумении. Иван знал толк в хорошем вине, умел есть палочками, разбирался в искусстве наливания коктейлей в особые бокалы, а сейчас не знал, куда девать руки и как подступиться к кушаньям. Перед ним стоял стол, ломящийся от разнообразной еды, Иван же не мог взять ни куска. Привыкнув к нелепым правилам, нормальным для своего времени, есть так, как велит сама природа, не умел. Наконец Ваня подумал, посмотрел на Ягу, наворачивающую за обе щеки без всяких вилок, и придвинул к себе блюдо со странным пернатым.
Разговор не клеился. Болтала Баба‑яга, Темнополк все больше помалкивал, о Ване будто забыли. Наконец он осмелился и спросил:
— Простите… так что я могу сделать? И как вы… ты… помочь?
— Да что тут думать, — рот у Яги был набит, — делать надо… Сидит твоя раскрасавица у батюшки своего в Сторожевой башне. А стоит та Башня супротив царского дворца, приставлены к ней охраной змеи медные и богатыри дюже могучие. Ну, допустим, — тут она горделиво приосанилась, — мне эти доблестные стражи не помеха, но вот как ты прикажешь в саму башню пробраться, ежели там дверей нет? Впрочем, это не твоя забота… Темнополк!
