Анатолий Шалин - Путешествие Тимофея Авоськина за пределы Солнечной системы
Обзор книги Анатолий Шалин - Путешествие Тимофея Авоськина за пределы Солнечной системы
Анатолий Шалин
Путешествие Тимофея Авоськина за пределы Солнечной системы
Глава 1
В юности я несколько лет занимался изучением памятников письменности древнейших цивилизаций малонаселенных планет окраинных областей нашей галактики. В частности, темой своей будущей диссертации я выбрал исследование кризисных ситуаций в произведениях литературы и искусства народа липофигов. Тема благодатная, новая, еще никем не разработанная до меня. Мои друзья из Института Инопланетных Культур полагали, что с темой мне просто повезло. Посудите сами, уже само существование в доисторические времена ископаемой цивилизации липофигов в научном мире вызывало вполне обоснованные сомнения и возражения. Если же говорить о памятниках письменности и искусства этого почти мифического народа, то, кроме десятка иероглифов и нескольких наскальных изображений обнаженных красавиц, до наших дней ничего не сохранилось. Увы, и эти немногие знаки и изображения, в подлинности коих, казалось, не может быть никаких сомнений, некоторыми скептиками от науки отрицались и объявлялись подделкой и мистификацией недалеких шутников-звездолетчиков. В подтверждение своих доводов скептики вспоминали нашумевшую в свое время историю Эдмона Фрикши, неудачника-живописца и археолога, который забрался на машине времени в неолит, разрисовал там стены нескольких пещер изображениями охотников и оленей, а затем, уже вернувшись в наше время, прославился как открыватель бессмертных шедевров наскальной живописи. Впрочем, сомнения скептиков тревожили меня мало. Около трех лет я с воодушевлением накапливал материал и изучал литературу по интересующему меня вопросу.
Литературы, правда, попадалось маловато, в архиве библиотеки нашего института я нашел только одно упоминание о липофигах. Из этого упоминания ясно было, что когда-то и где-то — время и место не были точно установлены — такая цивилизация вроде бы все же существовала, а что с ней потом стало, куда она подевалась и была ли у нее письменность, об этом никаких сведений не поступало. Правда, уже появилось на свет несколько десятков диссертаций по истории цивилизации липофигов и влиянию достижений науки и техники этой цивилизации на другие народы и цивилизации близлежащих областей галактики, но все эти диссертации основывались на том единственном упоминании о липофигах и на ссылках авторов диссертаций друг на друга. Естественно, серьезному исследователю, каким я считал себя в то время, что-либо извлечь из всего этого было трудно. Однако вся литература была мною добросовестно проработана.
И вот, хотя приходилось трудиться в таких кошмарных условиях, к концу третьего года работы над темой моя собственная диссертация была уже почти готова.
Все шло очень гладко, как вдруг вызывает меня к себе наш директор и говорит:
— Тимофей, поздравляю! Рад за тебя, старик, искренне рад!
— А в чем, собственно, дело, Виктор Николаевич? — недоумеваю я. — Что случилось? Ученый совет утвердил мою диссертацию?
— Ерунда! — говорит директор. — На диссертацию плюнь, новую придется писать!
— Как новую?
— Да! Тебе необычайно повезло, — говорит директор, — получены свежие, самые последние материалы по цивилизации липофигов. Записывай: А-тринадцать — С-сто сорок семь. Это где-то на другом краю нашей родной галактики. Ходят туда только грузовые звездолеты. Планета не то третья, не то четвертая от звезды. Детали уточнишь на месте. На планете этой нашли какие-то древние рукописи, храмы, множество наскальных изображений. Предположительно, следы цивилизации липофигов. Смекаешь? Просят прислать от нас специалиста по липофигам. Понял, как тебе повезло? На весь институт ты единственный специалист по этой цивилизации, тебе и карты в руки. Слетай, посмотри, поработай с материалом, глядишь, готовую диссертацию привезешь! Чего молчишь?
— Не знаю, — говорю, — справлюсь ли? Космическое путешествие, трудности пути… Я ведь с Земли дальше Альфы Центавра и носу не высовывал. А в институте полно молодых, горячих, рвущихся, подающих надежды, горящих жаждой открытий, а я, сами знаете, домосед… Вдруг не оправдаю…
Директор побагровел, нахохлился и со свойственным ему тактом отвечает:
— Молчать! Никаких отговорок! Это путешествие, думаю, пойдет тебе на пользу! Иди — заполняй документацию! Командировочное предписание я уже подписал!
При других обстоятельствах я бы, конечно, еще поспорил и, возможно, отвертелся от такой поездки, но здесь расстановка сил была явно не в мою пользу. Как ни крутите — единственный специалист по липофигам — это к чему-то обязывает. М-да…
Глава 2
Надо заметить, что особой страсти к путешествиям в иные миры в те годы я за собой не замечал. Одно дело: съездить куда-нибудь в Крым, на Кавказ, подставить брюхо лучам восходящего солнца, людей посмотреть и себя показать, и совсем другое: когда тебя, измученного долгой дорогой, пережившего десяток метеоритных бурь, насквозь пропитанного межзвездной пылью, высаживают на какой-нибудь планете с бешеной атмосферой, температурными перепадами в сотню градусов (за сутки) и миллиардами невоспитанных обитателей, которые все — как один — мечтают заполучить вас к обеденному столу своему совсем не в качестве собеседника.
Сами понимаете, такая перспектива меня очень мало радовала и все дни перед отлетом я ходил по знакомым и родственникам, дарил им на вечную память свои фотографии в траурных рамках, редактировал завещание и заказывал венки. Уже за неделю до отлета я стал своим человеком в городском похоронном бюро и успел забронировать четыре места на кладбище, на тот случай, если мой прах вернется на Землю по частям. С гордостью могу отметить, что в то время к загробному существованию я был экипирован не хуже фараона Рамзеса Второго, а по некоторым показателям так даже и лучше.
Сослуживцы глядели с сочувствием. Они говорили, что на мне лица нет и что еще немного — и мне удастся умереть своей смертью на Земле и таким образом избежать мучений и ужасов на других планетах.
В космопорте я выяснил, что полеты в нужную мне часть галактики крайне редки. Никаких регулярных рейсов к А-13 — С-147 не существовало. Раз или два в три года туда залетали «грузовики». Они завозили почту, продукты, оборудование, а обратным рейсом везли местных бронтозавров для космических зоопарков Земли и других цивилизованных планет. Пассажиров, как правило, брали редко и неохотно. Правда, в конце концов для меня нашли подходящий корабль.
Капитан, загорелый, широкоплечий, коренастый детина, оказался старым космическим волком со стальными клыками, железной волей и, как ни странно, вполне добродушной улыбкой и хитрым прищуром спокойных карих глаз. Дремучие заросли, покрывавшие обширные пространства его физиономии, очевидно, никогда не подвергались расчистке бритвой. О существовании парикмахерских бравый капитан, естественно, не догадывался. В первые минуты нашего знакомства я был совершенно потрясен его видом и долгое время пытался сообразить, где у него кончается шевелюра, а где начинается борода, уже потом понял, что все это у капитана единое и неделимое целое.
Звали капитана Прохор Булкин. Когда нас представили друг другу, он медленно осмотрел меня сначала одним глазом, левым, затем подключил к осмотру свой правый глаз и, составив определенное мнение о моей персоне (очевидно, мнение это было не очень лестным для меня), сказал:
— Угу! — это, видимо, означало, что со мной все более-менее ясно.
В душе я содрогнулся, но промолчал.
— Что ж, — ответил капитан представителям нашего института на их немые вопросы о моей дальнейшей участи. — До планеты мы его довезем, если, конечно, организм пассажира, — тут капитан бросил выразительный взгляд в мою сторону, — выдержит все тяготы пути. Сами-то мы полетим еще дальше и обратно на Землю забрать вашего друга сможем только месяцев через пять десять… — Как-то очень уж неопределенно протянул капитан, словно прикидывая, стоит ли заворачивать к А-13 — С-147 на обратном пути за мной и не будет ли это пустой тратой времени и горючего. — Впрочем, — добавил капитан Прохор после некоторого раздумья, — будем надеяться, что с вами, товарищ Авоськин, за эти месяцы ничего серьезного не случится. Филька! Покажи нашему пассажиру его каюту!
На зов капитана из недр звездолета вылез маленький, шустрый робот, довольно древняя модель, если судить по облупленной краске на боках и по многочисленным вмятинам и заплатам на корпусе, от заводской полировки которого, увы, давно не осталось и следов. Робот козырнул капитану, подхватил мои чемоданы и бодро заковылял по коридору куда-то в носовую часть звездолета. Я поспешил за ним.
После осмотра каюты, напоминавшей отделение музея археологии (то самое, над которым висит табличка: «Здесь жили наши далекие предки в Доледниковый период»), я отправился побродить и последний раз по своей родной планете.
