Анита Фротсак - Приключения Свиньи Агаты
Обзор книги Анита Фротсак - Приключения Свиньи Агаты
Анита Фротсак
Приключения Свиньи Агаты
(Из более раннего сборника повестей "Свинья в Эрмитаже")
Глава 1
«Пора!»
Шикарный отпуск в Париже не для всех, а плохой даром не нужен. Свинья Агата отлично это понимала и ждала своего часа, когда Год Свиньи наступит. Она ждала от отпуска необычайной крутизны. Ну, и приключений, конечно, тоже. Хотя, на приключения рассчитывать особенно не приходилось. Все свои отпуска она проводила в мечтах.
Агата была необычной свиньёй, жила не где-нибудь, а в Эрмитаже. На одной из картин. И картина очень необычная. Дабы показать, каково быть недостойным звания человека, нарисовал художник Рембрандт свою поучительную картину. Случилось это больше трёхсот лет назад. Тогда-то и позировала ему Агата. Для вдохновения…
Однажды к картине подошла группа китайских студентов. У них на майках были мордочки свинок. Свинки заметили Агату и хором посочувствовали.
— Бедная Агата!
— Триста лет без отпуска!
— Не триста, а триста тридцать!
То была последняя капля. Свинья Агата не выдержала и соскочила с картины. Ей срочно захотелось побывать где-нибудь не только в мечтах.
Когда она с диким визгом выскочила из Эрмитажа на набережную, никто не возмутился. Все подумали примерно одинаково: если свинья покинула музей, значит, у неё был повод…
Агата, меж тем, направилась прямо к Адмиралтейству. На светофоре горел зелёный свет, но перейти дорогу было невозможно — пробка. Она резко сменила курс и помчалась через всю Дворцовую площадь к арке Генерального штаба.
Если перебежать Дворцовую площадь и быстренько махнуть под арку Генштаба, то можно запросто оказаться на Невском проспекте. Агата так и сделала.
На Невском она заметила новый памятник Гоголю, что на углу Малой Конюшенной.
— Гоголёк! Колян! Николаша! Я только спросить хочу… Где сейчас вокзал?
— Где и раньше. Куда ж он денется.
Гоголь мало удивился. Ему и не такое приходилось слышать. Кстати, «Гогольком» его прозвали лучшие друзья, Пушкин и Жуковский. Именно они придумали ему такое ласковое прозвище.
Агата сделала несколько шажков вперёд. Хотела сразу же рвануть на Московский вокзал, так как он ближе всего, но Гоголь вдруг кое-что вспомнил.
— Правда, смотря, куда тебе ехать.
— А?! Не туда бегу?! А куда правильно? Мне в Парижик надо! Какой мне нужен вокзал, а?
Гоголь вздохнул. До появления Агаты он думал о чём-то своём.
— Царскосельский… Тебе, душенька моя, совсем в другую сторону…
— Издеваешься, да? Некрасиво! Думаешь, если свинья, так сразу сельская? Меня, между прочим, художник в собственной квартире рисовал, не побрезговал!
Вот!
Обиделась Агата не по делу, но сразу этого не поняла. Она помчалась дальше по Невскому проспекту и остановилась на углу Михайловской, откуда хорошо видна Площадь Искусств. На площади, в самом её центре, стоит памятник Пушкину.
Пушкин большой фанат Гоголя. Он прекрасно слышал его беседу с Агатой, но вмешиваться не хотел. Агата ему тоже нравилась. Он обожал Рембрандта. Агата заметила Пушкина.
— Шурик! Я правильно на вокзал бегу? Мне в Париж надо!
— В таком виде в Париж?! О, времена! О, нравы! Агата присела, недоумевая, что ей делать дальше.
— Ладно, не серчай… Дам тебе совет: дуй-ка ты, милая, в Пассаж, там сейчас акция!..
На фасаде Пассажа был вывешен большой плакат, и не один. «Весенне-летняя акция!», «Большие Скидки!», «100 лет без отпуска — 20 %!», «200 лет без отдыха -50 %!», «300 лет непрерывного труда и более — всё бесплатно!»
Свинья Агата попыталась в таком виде, как была, проникнуть в Пассаж, но охранник её не впустил. Пришлось ей превратиться в человека. В полноватую даму лет сорока, стриженую под бобрик, почти лысую, одетую в рубище — как тот бродяга на картине…
Глава 2
«Чудеса в Пассаже»
Вдоль стен галереи Пассажа, между входами в бутики, были расположены столы с компьютерами. За столами сидели клерки, проверяющие, кому какие скидки полагаются.
Перед каждым клерком стояла очередь из Мировых Знаменитостей. А у кого ещё столько лет непрерывного стажа? Обычных людей в этих очередях не наблюдалось, то были длинные шеренги, состоящие из исторических персонажей. Но клерки почему-то делали вид, что такие люди приходят к ним каждый день и, стало быть, нечего церемониться.
Обычные покупатели тоже не обращали внимания на Знаменитостей. Их гораздо больше волновали товары на витринах.
Молодые муж и жена ссорились из-за денег. У мужа в руках были два битком набитых пакета из джинсового салона.
— Сначала надо было пылесос брать, а теперь денег не хватит! — возмущалась жена покупками мужа.
— Пылесос никто не видит, а на джинсы люди смотрят! — с не меньшим волнением парировал муж.
Мимо них прошли две симпатичные девушки. Они глянули сначала на пакеты, потом стали разглядывать мужа, вернее, его зад в джинсах. Хихикнув и переглянувшись, девушки убежали. Муж расстроился.
— Если тебе так нужен пылесос, одолжи вон у этих! — крикнул он жене. — Им сегодня всё бесплатно!
Он кивнул в сторону Знаменитостей, томящихся в очередях у компьютеров.
Столов с компьютерами было пять.
За третьим столом, то бишь за средним, восседал очень молодой, но очень важный клерк. Самый важный из всех пятерых. Перед ним стояли несколько Знаменитостей. Они желали ехать в отпуск с подарками от фирмы. Положено — значит положено!
Настала очередь Моны Лизы. Клерк и на неё сурово глянул. Для порядка.
— Вы кто?
— Мона Лиза!
— А почему басом? Простудились?
Мона Лиза наклонилась, что-то прошептала клерку прямо в ухо. Клерк поднял брови и почему-то повеселел.
— Да ну?!
Мона Лиза кивнула.
— Ну. если вы автопортрет художника Давинчи, вам, вероятно, кисти и краски?
— Нет, я, пожалуй, возьму немного косметики. Дело в том, что я ни разу в жизни замужем не была!
Клерк игриво подмигнул красавице и крикнул особенно чётко:
— Этой девушке всё для медового месяца!
Двое самых шустрых продавцов подхватив Мону Лизу под руки и повели её в примерочную.
К столу клерка тихо подошла Статуя Свободы.
— Вам что, мужчина?
— Я — женщина!
Сказав так, Статуя Свободы гордо подняла закаменелый факел. Гораздо выше, чем обычно.
Клерк снова ужаснулся. Второй раз за день.
— О, Господи! Чего желаете?!
— «Чего-чего»! Свободы, натурально!
— Тогда — свободны!
— Благодарю!
Статуя Свободы удалилась, провожаемая взглядами. Наконец-то, и Агате дали слово.
— Вам что?
— Я триста тридцать лет без отпуска! Клерк изучил досье Агаты.
— Всё-таки, не выдержали?
— Давно пора! Что я им, свинья-копилка, что ли? Сколько можно деньги для музея собирать? Эксплуататоры!
— Так вы — блудный сын? Агата перешла на шёпот.
— Если честно, дочь. Но блудная! Тут ошибки нету!
— Как же так? Написано — «сын».
— Художник не виноват! Ему крестьяне вместо борова свинью подсунули, а он человек городской, не заметил подвоха.
— Так вы и вправду. свинья?!
— Ага! Только тихо, без паники! Ч-шшш!
Клерк ещё раз изучил досье Агаты и обнаружил картинку-доказательство: шедевр Рембрандта, намекающий, что люди, не умеющие себя вести, рано или поздно, превращаются в свиней.
С трудом оправившись от шока, клерк продолжил процедуру.
— Ладно, учтём. Дети есть?
— Что-о-о-о-о? Вы с ума сошли?! Какие. дети?!
— Я имею в виду ваших поросят! Агата развела руками.
— Увы!
— Тогда обслужим вас по минимуму, вы уж извините!
Важный клерк сделал знак ещё двум продавцам. Те схватили Агату под руки и тоже повели в примерочную. Как Мону Лизу.
Клерк думал, что Агата ушла далеко, и немного расслабился — позволил себе пошутить.
— У других клиенты, как клиенты, а у меня одни мутанты! Агата, тем не менее, всё слышала. Она пулей подлетела к клерку.
— Что вы сказали?! Ась?!
— Я сказал, что мне сегодня везёт на клиентов! Одни симпатяги!
— То-то!
Глава 3
«„Баунти“ и старушка-бомж»
К столу клерка со стороны, безо всякой очереди, подошла старушка-бомж. Очередь не пикнула. Дело в том, что и в их времена были нищенки. Они были всегда.
— Извиняюсь. Я — ветеран.
— Кто?!
— Ветеран. ша.
Клерк сверился с компьютером. Потом взял мини-сканер и отсканировал бомжиху с головы до ног.
Сканер подействовал на очередь подавляюще. Знаменитости поёжились и несколько нахохлились. В их времена сканеров не было.
— Вы — ветеран?! Не может быть. У вас год рождения такой, что. Старушка захромала.
— Тогда — инвалид. ша. Клерк кивнул.
— Это больше похоже на правду.
Он пошарил в ящике стола, достал пачку крупы, макароны, бутылку масла. Бомжиха возмутилась.
