Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Афанат обладал стремительностью, какую может иметь лишь космодесантник, но Борей был быстрее.
Потерявший устойчивость Имперский Кулак обратил своё спотыкающееся движение в удар, и остриё его клинка взрезало кабели и поршни под мышкой у его противника. Крий увидел, как сверкнула жидкость, чёрная в голубом свете. Афанат начал поворачиваться, но Борей уже вытягивал свой меч обратно для смертельного удара.
Крий поднялся на ноги. Его конечности сковывала боль. Из него хлестала кровь. В груди разливался холод. Он продвинулся на шаг вперёд, вытягивая из-за спины молот.
Борей сделал выпад. Кончик его меча встретился с уже ослабленной бронёй под мышкой Афаната.
Крий ощутил, как включается молот в его руке. Взгляд туманила тёмная пелена.
Борей выдернул свой клинок наружу, раскроив грудь Афаната.
Крий взревел.
Борей развернулся, и их взгляды встретились.
Удар молота Крия раздробил пластрон Борея и подкинул его в воздух. Храмовник врезался в палубу и не поднялся.
Покачиваясь под шипение недовольных сервоприводов, Крий поглядел на Афаната. Легионер Железных Рук лежал на палубе, его туловище было вскрыто, обнаруживая металлические компоненты, которые пощёлкивали среди обмороженной плоти его груди. Кровь и масло образовали вокруг него лужу с тёмной зеркальной поверхностью. Крий услышал жужжание собственных глаз, пытающихся навестись на фокус. Палуба зашаталась, и внезапно цепенящий холод, который он чувствовал в груди, окутал всё его тело. Он посмотрел вниз, на тёмную жидкость, покрывающую его туловище и ноги. Она била толчками из широкой раны в его рёбрах.
Он упал на колени, видя, как палуба встаёт ему навстречу. Он встретился взглядом с умирающим Афанатом. В этих глазах не было ни печали, ни жалости.
— Мертвецы должны пойти, — прохрипел Афанат. — Ради отмщения. Мы помним. Мёртвые помнят…
Его голос умолк, дыхание булькало статикой. Его глаза потускнели, в их глубинах мелькнула последняя искра непокорства, и затем они стали пустыми.
Крий медленно повернул голову. Перед глазами всё расплывалось, превращаясь в группы пикселизованных квадратов. Он чувствовал пустоту внутри, ту самую пустоту, которая была там с тех самых пор, как он услышал о смерти своего отца. Она распахнулась, приветствуя его.
Боль и оцепенение наваливались скопом при каждом медленном движении. Скипетр лежал на палубе, в том самом месте, где он выпал из руки Афаната. По его светящимся рунам была размазана кровь. Крий дотянулся до устройства, стиснул его в руке и поднял с пола. Ощущение было такое, словно он схватился за разряд молнии.
"Феррус Манус мёртв".
Его глаза уже не фокусировались, но пальцы нащупали руны, которые были вырезаны по всей длине скипетра.
"Как и мы все".
Он повернул каждое из колец.
"Мы — призраки умерших, оставшиеся в гибнущих землях".
Его пальцы нашли кнопку запуска.
"И всё, что осталось на нашу долю, — это отмщение".
Позади него, хрустнув расколовшимся льдом, открылся ещё один контейнер, затем ещё и ещё. Фигура за шаркающей фигурой неуклюже ступали на палубу. Крий успел почувствовать, как пульсирует скипетр, прежде чем тот выскользнул из его пальцев. Тьма протянулась ему навстречу.
Она была тёплой и отдавала железом, как вынутый из огня металл, как плоть и кровь.
Последним, что Крий увидел перед тем, как вокруг него сомкнулась ночь, были его мёртвые собратья, марширующие на войну, и лёд, осыпающийся от их поступи.
11
"Фетиду" крутило веретеном, её двигатели цеплялись за пустоту в попытке восстановить контроль. В корму дышали вражеские суда, стянувшиеся к своей добыче. По всей поверхности их корпусов распахивались тёмные зевы пусковых отсеков, но в то время, как их собратья выходили на абордажную дистанцию, "Рассветная Звезда" и "Детище Смерти" продолжали вести огонь. Макро-снаряды взламывали внешний корпус "Фетиды", а плазма расширяла раны, готовя дорогу воинам, ожидающим в десантных модулях "Коготь ужаса" и штурмовых катерах. Сейчас расстояния были малы, вся схватка была втиснута в сферу битвы диаметром не более тысячи километров. Сынам Хоруса казалось, что смерть "Фетиды" неотвратима, но в то самое время, как отдавался приказ высадиться на раненый корабль, ситуация изменилась.
"Связанный Обетом" ворвался в бой, точно брошенный кинжал. Полотнище света, протянувшееся от корабля Имперских Кулаков, ударило в "Рассветную Звезду". Пустотные щиты не выдержали, полопавшись, как водяные пузыри с маслянистыми разводами. "Связанный Обетом" выстрелил снова, резко наращивая ускорение. В корпусе неприятельского судна прорвались плазмоводы, затапливая отсеки энергией, раскалённой до солнечных температур. В машинных отделениях закричали тысячи людей, чья кожа сгорала в этом пекле.
"Рассветная Звезда" содрогнулась. Размазывая пламя по черноте космоса, она начала разворот, чтобы навести орудия. У "Связанного Обетом" с его наполовину истощённым энергозапасом всё ещё оставался один вид оружия.
Высоко в башне корабельного мостика капитан Кастерра кивнул сервитору в люльке из клубка кабелей.
— Запустить торпеды.
Ракеты скользнули в пустоту, их внутренние маневровые двигатели, зажёгшиеся при входе в вакуум, помчали их впереди "Связанного Обетом". Каждая имела размер с жилую башню улья, а её боеголовка была артефактом, преподнесённым в дар Рогалу Дорну жречеством Адептус Механикум Марса.
С подбитой "Рассветной Звезды" стеной поднялись снаряды-перехватчики. Торпеда за торпедой взрывались, не успев достичь своей цели.
Затем одной удалось проскользнуть. Она ударила "Рассветную Звезду" высоко в борт и вонзилась глубоко в нутро боевого корабля.
"Рассветная Звезда" продолжала разворачиваться, окружённая дымкой обломков и мерцанием отказывающих пустотных щитов. Затем вихревая боеголовка торпеды взорвалась спиралью неонового света и ревущей тьмы. От "Рассветной Звезды" практически ничего не осталось, её корпус превратился в осколки, разодранный изнутри сверхъестественными силами. На её месте осталась светящаяся рана, завывающая немыслимым звуком. Затем она схлопнулась в ничто.
Оставшиеся корабли XVI Легиона дрогнули в своём напоре. "Удар Копья" сошёл со своего курса на перехват "Фетиды" и развернулся к "Связанному Обетом". Остальные сбросили скорость, перекидывая энергию на щиты и орудия.
Этой передышки хватило. "Фетида" оторвалась от атакующих её кораблей, заходя над ними по пылающей дуге, и нырнула обратно в испятнанный адским пожаром вакуум между своими врагами.
12
Фидий смотрел из своего трона, как вражеские корабли встают ему навстречу. "Волк Хтонии" и "Детище Смерти" стремительно поворачивались, пытаясь навести свои орудия. "Фетида" продолжала свой нырок. От её бортов отрывались осколки брони размером с боевой титан, в кильватере клубились текучее пламя и пылающий газ. Развернувшись, неприятельские суда открыли огонь, усеивая "Фетиду" взрывами.
На краю схватки "Связанный Обетом" развернулся к приблизившемуся "Удару Копья", выстраиваясь на одну линию с врагом. Оба корабля открыли огонь. Их щиты лопнули, и носы судов запузырились огненными волдырями. Затем корабли пронеслись мимо друг друга, ведя обстрел цепочкой последовательных залпов. Брюхо "Удара Копья" было разодрано снарядами макро-пушек, волна их детонаций сметала прочь решётчатые фермы и сенсорные "тарелки". "Связанный Обетом" принял ответный огонь на свой незащищённый корпус — пылающая плазма попала в зияющий ствол батарейной пушки, вызвав детонацию снаряда в казённике, и весь борт корабля внезапно начало разносить взрывами.
Он начал уходить в штопор, двигатели продолжали мчать его дальше, пока пожары на палубах пожирали его изнутри.
Фидий на мостике "Фетиды" молча выслушал последние сигналы "Связанного Обетом". Вокруг него горбатились над своими задачами сервиторы и члены экипажа, бормоча на бесстрастном языке двоичного кода и диалекте Медузы. В глубинах складок собственного мышления он смотрел, как отчётливо и ярко сияют данные с его корабля. Индикаторы повреждений вопияли насыщенным красным цветом. Значки, показывающие выходную мощность двигателей, настойчиво вспыхивали.
Он знал, что всё это означает. Он почти что ощущал это в своём теле. Они были на грани смерти, и внутри, и снаружи. Сейчас это было неважно.
На краю его сознания набирали силу голоса мертвецов: одни — монотонные человеческие, другие — невнятный машинный код. Мёртвые шагали на войну, и это всё, что сейчас имело значение. Сотни их изливались из ледяного сердца "Фетиды", чтобы наполнить ветхие штурмовые катера и абордажные торпеды.
Фидий ждал, омываемый криками своего корабля и шёпотом своих братьев.
"Фетида" вклинилась между "Волком Хтонии" и "Детищем Смерти". Из обоих кораблей полоснули новые энергетические залпы. "Фетида" содрогнулась, и воздух, пропитанный вонью горящего металла, наполнился воплями двоичного кода.
