Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Остался лишь он один.
Он не был в одиночестве, не в буквальном смысле слова. Окружавшая его горстка легионеров, которые ждали, направив оружие на двери платформы подъемника, носила такие же орденские символы, как те, что украшали его бронированное тело, однако он практически не чувствовал подлинного родства с ними. Когда их ввели в XIII Легион, он был уже стар. Реликт терранского прошлого. Они оказывали ему заметное почтение — им было известно о его битвах и триумфах, хотя он об этом никогда не говорил — и склоняли головы, когда он шагал по палубам боевых кораблей Легиона. Однако это только подчеркивало существовавший между ними разрыв. Они чтили его, но этим лишь возвышали за рамки своих рядов.
Между ними не существовало настоящих братских уз. Откуда им было взяться? Они не могли стать ему роднее, чем он был по отношению к ним.
Кабина дошла до дна шахты, и он стиснул свои огромные энергетические кулаки, издав рычание сервоприводов и механизмов. На гигантских бронированных костяшках замерцала переливающаяся энергия, между заостренных пальцев заплясали разряды. Он пригнулся, готовясь атаковать.
Застонали поршни. Шестерни провернулись. Запорные устройства поднялись.
Настало время убивать. А потом наконец-то настанет время умереть.
Двери транспортера открылись.
Кабина подъемника заполнилась дымом, который скрыл Несущих Слово из виду. Сор Талгрон услышал металлический лязг гранат, брошенных в замкнутое пространство, как он и ожидал.
— Сомкнуться! — взревел он, и осадное отделение мгновенно среагировало. Двигаясь в безупречно вышколенном согласии, они одновременно опустились на одно колено и выставили щиты перед собой. Они расположились тесным строем и сомкнули щиты, образовав сплошной барьер. Те, кто стоял во втором ряду, подняли щиты, прикрываясь сверху, а фланговые развернули щиты наружу. Они уперлись в заднюю часть кабины подъемника, используя укрепленную пласталевую стену для защиты тыла, и создавая практически непробиваемую оболочку. На древней Терре подобное построение использовалось воинами, которые были вооружены лишь копьем и клинком, однако здесь оно оказалось столь же эффективно.
Гранаты взорвались, заполнив помещение огнем и осколками, однако бронированный панцирь выстоял, защитив легионеров внутри.
— Завесу! — скомандовал Сор Талгрон, и каждый второй щит в передней линии приподнялся на достаточное время, чтобы под ним прокатились ослепляющие гранаты, которые запрыгали и понеслись вглубь помещения снаружи. Затем щиты с громким эхом вновь обрушились вниз.
Дым рассекли первые очереди, которые попали внутрь кабины и ударили по усиленной стене щитов. По большей части это был огонь лазеров. Несколько болтеров.
Бегло выпущенные сплошные высокоскоростные заряды ударили в щит самого Сор Талгрона, стуча по нему, будто отбойный молоток, и, хотя капитан уперся в пол, ему пришлось отступить на шаг, ноги скользили назад. Щит выдержал, и он вновь вдвинулся в линию, сохраняя целостность стены.
— Вперед! — рявкнул он, и строй начал наступать.
Они двигались медленно, с хрустом делая по шагу за раз, и начали отвечать огнем, положив болтеры на край стрелковых прорезей в верхних кромках. Они целились туда, где трассеры выдавали позиции врага. Удушливый дым закрывал им обзор в той же мере, что и врагам, и они палили вслепую, ставя задачей не столько убить, сколько подавить.
Несущий Слово справа от Сор Талгрона упал, получив удачное попадание в голову, но разрыв мгновенно заполнился. Другой легионер шагнул вперед и занял его место. Капитан почувствовал, как над головой с визгом пронесся высокоточный снаряд, и один из вражеских воинов рухнул замертво — в бой вступил Лот со своим отделением разведчиков. Они спустились на крыше подъемника и соскользнули вниз через верхний люк только тогда, когда осадное отделение продвинулось в наружное помещение.
Дым начинал рассеиваться. Спереди и с обоих боков можно было смутно различить неусовершенствованных людей — около десятка — облаченных в черную форму и респираторы на все лицо, припавших на колени за наспех укрепленными баррикадами.
Авточувства Сор Талгрона зафиксировались на трех вражеских легионерах среди них. На этих троих были не обычные кобальтово-синие шлемы, а красные. Скорее всего, знак почета, отмечающий ветеранов или, возможно, подразделение телохранителей.
Больше следовало тревожиться о паре управляемых сервиторами турелей, которые крутились позади. Силовые соединения гудели и содрогались от энергии, включаясь.
— Лот, — произнес Сор Талгрон.
— Вижу их, — отозвался сержант разведки, и череп одного из встроенных сервиторов-наводчиков исчез, разлетевшись влажными осколками.
Тем не менее, второе орудие нацелилось на приближающихся легионеров. Вокруг сервитора, будто лепестки цветка, раскрылись бронепластины. Стволы турели засветились и выстрелили как один.
Последовала слепящая вспышка, рев перегретого воздуха, и рассеивающийся дым разорвали четыре раскаленных луча. Троих Несущих Слово разрезало надвое. Рефракционные поля их щитов были бесполезны против такой энергии. Упал и один из отделения Лота, прошедшие прямо сквозь стену щитов лучи ровно отсекли ему ногу ниже бедра.
Прежде чем бреши в линии щитов закрылись, объединенный огонь болтеров и лазеров уложил еще двоих Несущих Слово. Они преодолели только половину пути по затянутому дымкой огневому мешку, а сторожевая лазерная система громко гудела, накапливая энергию для нового выстрела. Сор Талгрон уже собирался скомандовать строю наступать вдвое быстрее, чтобы оказаться в зоне действия клинков, когда в дыму проступила громадная фигура, которая бегом приближалась к ним.
— За Ультрамар! — прогремела она. От звука ее тяжелых шагов сотрясался весь металлический зал.
— Рассыпаться! — взревел Сор Талгрон. — Рассыпаться!
7
Королос отчетливо помнил первые дни Великого крестового похода. Те рассветные годы были великолепны, полны надежды и уверенности. Сомнения пришли позднее.
Он так ясно это помнил. Видел прямо перед собой мечника эльдар, который дразнил его, подманивал к себе. Очертания командира ксеносов расплывались в движении, он рубил пехоту Харкон Гено, будто мякину. Они и были мякиной — простые, неусовершенствованные солдаты Имперской Армии. Он настолько был намерен убить дьявола-чужака, присвоить себе эту честь, что отделился от основных сил авангарда. С ним было две сотни Ультрадесантников, отрезанных от остальной роты — в точности как планировал враг.
Заунывные вопли ксеносов преследовали его даже сейчас. Эльдар обрушились на них со всех сторон, убивая их своим экзотическим смертоносным оружием, прорываясь сквозь порядки косящими налетами реактивных мотоциклов. Визжащие ведьмы вертелись посреди целых отделений, оставляя за собой отсеченные конечности и разрушенные мечты.
В тот день он потерял не просто сто семьдесят четыре верных сына Ультрамара и еще триста восемнадцать, которые погибли, придя ему на помощь. Он утратил не только капитанский чин.
Он лишился уважения своего Легиона. Собственного уважения. Хуже всего — он увидел разочарование в глазах примарха. Неодобрение пронзило его до глубины души, и этой ране уже не суждено было зажить.
Семнадцать лет он открыто нес свой позор, сражаясь как простой легионер, нося шлем, выкрашенный в красный цвет, и ища почетной смерти в бою. Наконец, она пришла к нему. На Сенозии IV он рухнул посреди круга из убитых врагов, и с его губ лилась кровь. Наконец-то ему предстояло обрести покой.
Но даже тогда его испытание еще не окончилось. Ему не было уготовано небытие, которого он жаждал.
Он пал боевым братом Авентином Кориолом, однако пробудился вновь в бронированной оболочке, позволяющей ему продолжить жить. На нагруднике было выгравировано его новое имя — Королос — но новое воплощение не уменьшило позора. Его боль была столь же сильна, как и всегда. Он еще не совершил достаточно, чтобы искупить свои проступки и получить дозволение на покой небытия. Как мог он вообще искупить их?
Он видел находившихся перед ним Несущих Слово как серые, пиксельные кляксы. Мигающие целеуказатели идентифицировали их, и он обрабатывал обилие информации, которая за наносекунду поступал напрямую в кору мозга — уровень энергии доспехов, темп сердцебиения, отрывистые команды, проносившиеся туда-сюда по их вокс-сети, тип и место производства брони, модель и степень опасности вооружения.
В зловонной амниотической жидкости внутри тесного саркофага его атрофировавшиеся, похожие на клешни руки дернулись, и огромные силовые лапы нового механического тела сжались в кулаки. С грохотом приближаясь к ним, он дал выход своей злобе, стыду и отчаянию.
