Анатоль Нат - Бабье царство.
— Кстати последних, потрудитесь обратно ввести в положенный им статус, — перебил его раздражённым голосом Староста. — Нам в городе не хватает только полусотни амазонок, вооружённой вашими стараниями до зубов, — невольно покосился он в ту сторону террасы, где стояли только что упомянутые особы, вооружённые своими страшными, дальнобойными луками. — В общем, как завертели, так и изворачивайтесь. Сами вооружили, сами и разоружайте. Но это даже не обсуждается!
— Да, Маша, — согласно кивнул Голова, — это обязательное условие любого нашего соглашения. Любого! И оно действительно, не обсуждается. В городе не должно быть вооружённых амазонок. Тем более в таком числе. Пятьдесят лучниц! — возмущённо зашипел он, понижая голос, чтобы его невозможно было услышать на противоположном конце террасы. — Это мы уже проходили, и к чему подобная глупость приводит, тоже прекрасно уже знаем. Так что потрудитесь первым же делом избавиться от них.
— Вот так вот и избавиться? — задумчиво проговорила Маша, пронзительно глядя на него.
— Вообще-то у нас с ними договор о найме и я не вижу никаких причин его нарушать.
— Надеюсь, требование городских властей? Убрать! Это достаточно веская причина? — с открытой угрозой в голосе тихо поинтересовался Голова.
— Оо-о. Как мы быстро и легко скатываемся от улещивания до угроз, — насмешливо хмыкнула Маша. — Но сей вопрос можно будет решить и потом. Сейчас же давайте вернёмся к вашим предложениям.
— Итак, Маша, — снова мгновенно преображаясь, Староста расплылся в широкой улыбке.
Словно волшебник, он извлёк откуда-то из глубин своего сюртука два свёрнутых в тугие, стянутые разноцветными ремешками небольших рулона. Неторопливо раскатав на столе перед ней меньший из рулонов, он аккуратно прижал края дорогого, даже на один только вид, недешёвого пергамента специальными канцелярскими грузиками, поданными ему Головой.
— Всё в двух экземплярах. Этот…, - небрежно махнул он в сторону раскатанного на столе пергамента. — Договор о ликвидации нашей оставшейся части уставного капитала, оформленный в полном соответствии с уставными требованиями. Этот же…
Любовно покачав в руке даже по виду намного более тяжёлый и толстый по объёму рулон пергамента, он осторожно развернул его и с удовольствием на лице посмотрел на написанный текст.
— Это, Наш с Вами будущий новый договор. Здесь прописано всё. И то, что ты остаёшься в старой должности управляющего Нашим банком, Бог с тобой золотая рыбка, служи, — усмехнулся покровительственно он. Глаза Маши нехорошо сверкнули в ответ. — И то, что мы не имеем лично к тебе претензий, и в случае нового конфликта готовы предоставить тебе достаточно времени для поиска средств. Здесь же оговорена и Ваша новая доля в банке…
— Да-да! — покивал он головой в ответ на недоумённый взгляд Маши.
— Согласись, любое новое дело надо начинать с подведения итогов по-старому. А по-старому, мы должны пересмотреть процент вашего долевого участия в банке. Ведь вы фактически не выполнили условия нашего старого договора. Так что, думаю, если определяться по состоянию дел на сегодняшний день, это будет справедливо.
— Впрочем, — ухмыльнулся он, — мы не настаиваем. Мы можем ограничиться и кое-какими вашими предприятиями по недостающей части нашего уставного капитала.
— Что это тебя там так заинтересовало? — наконец-то прервался он заливаться соловьём и обратил внимание на Машу, которая, не обращая на его речитатив никакого внимания, внимательно читала текст другого, взятого ею со стола пергамента.
— Что ты там нашла для себя нового или интересного? — насмешливо переспросил он.
— Да вот, смотрю цифирки, что вы здесь понаставили.
— С "цифирками", как ты выразилась, там всё нормально, — недовольно поморщился Голова. — Всё подсчитано до последней монетки.
— Многовато, — задумчиво протянула Маша, рассеянно теребя выбившуюся из причёски прядку волос. — Хотя совпадает с нашими подсчётами, — тяжело вздохнула она.
Не выпуская его из рук, она неторопясь, тщательно расстелила оба пергамента первого договора на столешнице, старательно распрямляя, и прижимая упорно желающие свернуться обратно в трубочку концы листов.
Старательно расправив рядом и второй экземпляр, ни слова не говоря, она, молча, взяла лежащее на столе гусиное перо и, опустив его в чернильницу, аккуратно и тщательно выводя свою фамилию, подписала оба экземпляра.
— Я смотрю, вы заранее всё подписали, — с задумчивым видом хмыкнула она. — Это хорошо!
Наверное, чтобы не тратить Наше Дорогое Время, — с откровенным сарказмом в голосе заметила она, насмешливо глядя в ошарашенные лица сидящих напротив.
Вот я и решила, Здесь больше Вас не задерживать.
— Ты!
Казалось, Старосту в этот момент хватит удар, настолько у того было неадекватное, странное выражение лица.
— Ну, значит, ты сама выбрала, — мгновенно справившись с собой, тихо процедил он сквозь стиснутые губы. — Теперь изволь предъявить нам то, что у тебя есть и мы решим твою дальнейшую судьбу.
— Свою судьбу я решу сама. Без вас! — тихо, злым голосом перебила его Маша. — А Вы получайте то, что Вам положено и проваливайте. Мы с Вами расстаёмся.
Негромко хлопнув в ладоши, она, немного рисуясь, небрежно махнула рукой в сторону медленно распахнувшейся банковской двери.
— Получите!
В широком дверном проёме парадной банковской двери, ярко освещённом висящей высоко над ней большой бензиновой лампой, показались два массивных, ростом под два метра банковских охранника. На низкой, широкой тележке с маленькими колёсиками. они с трудом выкатили из дверей банка большой, даже по одному только виду тяжеленный сундук.
Втащив его на террасу, они, устало смахнули выступивший на лице пот и, развернувшись, скрылись обратно в дверях банка.
— Ну-у, Маша, — недовольно поморщился Голова. Осуждающе покачав головой, он сердито заметил. — Я, конечно, хорошо понимаю твои горячие чувства к тем бумагам, что были нами представлены для уставного капитала и к сундуку в котором их в банк передали. Ты об этом уже весь город оповестила, что мол, мы такие подлецы, всучили пустые бумаги, а теперь требуем полновесное золото. Но нельзя же, вот так! Совать нам в нос, обратно, наш же собственный, покоцаный сундук. Золота, как я знаю, у вас нет.
— Значит, Пашиным серебром решили вернуть? Или опять своим жемчугом, — грустно хмыкнул он. — И сколько тут? — оторвал он погрустневший взгляд от такого ему хорошо знакомого сундука, в котором он сам когда-то лично вносил уставной капитал в этот банк.
— Больше не будет. Это всё! — сухо откликнулась Маша. — Распишитесь в получении и убирайтесь!
— М-да, похоже, с золотишком у вас туго, — тихо пробормотал Голова себе под нос. — Ну, что ж, будем считать! Ну а потом…., - с фальшивым сожалением в голосе, медленно развёл он руками. — Потом, в размере недостачи определимся, какие ваши предприятия переходят под наш контроль.
Снова демонстративно тяжело вздохнув, он поднялся, пододвинул своё кресло к сундуку и, тяжело обратно на него опустившись, буквально на самый его краешек, с натугой приподнял тяжеленную крышку.
Замершая, безмолвная фигура Городского Головы являла в этот момент весьма характерную позу, напоминающую статую Командора в одном из произведений русского классика.
— Твою мать…., - хриплым, вмиг осипшим голосом проскрипел негромко он.
— Глянь, — повернулся он к Старосте. — Они…
Медленно подойдя и склонившись над распахнутым сундуком, Староста замер рядом с Головою, молча глядя на то, что предстало перед глазами.
— Байки про двойные золотые имперские ящеры оказываются вовсе и не байки, — медленно, как замороженный, тихо прошептал он. — Настоящее имперское золото, высшей пробы. Полновесное.
Повернувшись в сторону сидящих за столом двух женщин, Староста со странным, непонятным выражением на лице несколько долгих мгновений молча, рассматривал обеих.
— Я так полагаю, что можно не пересчитывать?
Медленно повернувшись обратно, он ещё какое-то мгновение молча, пялился на содержимое сундука, стоя спиной к сидящими за столом женщинами, а затем негромко заметил, поворачиваясь.
— Жаль! — с искренним сожалением в голосе, посмотрел он ей прямо в глаза. — Ей Богу жаль, Марья Ивановна!
— Жаль, что наше сотрудничество заканчивается подобным образом. Всё-таки, с вами можно вести дело, хотя порой Вы бываете удивительно неприятным человеком. Так что если передумаете, насчёт нашего предложения по совместной торговле, то мы всегда к вашим услугам, — уважительно склонил он перед ней голову.
В этот момент в его глазах не было ни грамма насмешки или презрения. Теперь на неё с искренним уважением смотрел серьёзный, деловой человек, получивший веские доказательства её честности и деловой порядочности.
