Александр Казанцев - Фаэты
Но он не попадал на эти сборища. Видимо, труженики все-таки не доверяли ему, как сыну правителя. Отцу не приходило в голову, что друзья Аве Мара могли беречь его как способного знатока знания. После ухода от Ума Сата Аве посвятил себя проблеме возможной жизни фаэтов на других планетах. Добру Мару были известны, но малопонятны его доказательства, будто авторитеты звездоведения не правы, утверждая, что жизнь невозможна нигде, кроме Фаэны, поскольку остальные планеты или слишком удалены от светила, или, подобно Мерку, Вене и Земе, испепелены его лучами. Фаэтам некуда было бежать с их планеты, если не считать малопригодного для жизни сурового Мара, предназначенного диктатором континента варваров для ссылки круглоголовых. И оказывалось, что единственным средством очищения планеты для грядущих поколений может быть только война. Аве же утверждал, что на Земе вовсе не такой высокий уровень тепла, как ожидают из-за близости к светилу Сол. Решает не это, а содержание углекислоты, которая создает парниковый эффект, препятствующий излучению планетой в космос избытка тепла. Этому эффекту якобы и обязана Фаэна тем, что на ней могла развиться жизнь. На ее небосводе светило всходило лишь самой яркой звездой, в то время как на Земе оно должно выглядеть ослепительным диском. И Аве доказывал, что будь на Земе углекислоты соответственно меньше, чем на Фаэне, там не окажется парникового эффекта, излишнее тепло сможет излучаться, и на ее поверхности могут развиваться любые жизненные формы.
Взгляды Аве были отвергнуты авторитетами как нелепица. И он разочаровался в знатоках знания, в учениях, в самом себе, пал духом и затосковал.
Отец лишь пожимал плечами. Он хотел бы иметь более приспособленного к жизни сына, хотя и любил и жалел его.
И вот теперь Куций Мерк требовал жертвы. Ради выполнения задания правитель Добр Мар должен был рискнуть жизнью сына.
Куций Мерк рассчитывал наверняка, считая, что правитель отступит, но ошибся. Тому тоже некуда было деваться.
…Вспоминая все это, Добр Мар, «защитник права и культуры», не находил себе места. Он не знал, как обернется дело на Властьмании, будет ли выполнено безумное задание, будет ли, наконец, уничтожен опасный Куций Мерк, останется ли жив Аве?
Глава четвертая
ХРАМ ВЕЧНОСТИ
Каждый вечер, как засверкает яркий Юпи над грозной стеной, Мать Луа приводила к своей воспитаннице чужеземца Аве.
Вместе с горбуном, всегда сопровождавшим хозяина, она оберегала их. Между собой няня и секретарь не ладили. Горбун добивался, чтобы Мать Луа куда-то провела его, но та страшилась.
Однажды Аве пришел в сад грустный.
— Что с тобой? — тревожно спросила Мада.
Аве Мар признался, что завтра должен покинуть Великий Берег. Путешественникам нельзя дольше задерживаться близ Дворца диктатора. Куций заметил слежку.
Молодые фаэты, как и в первый раз, стояли в тени деревьев. Мада положила голову на грудь Аве и заплакала. Он гладил ее волосы, не зная, что сказать. То, что они любят друг друга и не вынесут разлуки, разумелось само собой.
Мада посмотрела на Аве снизу вверх, запрокинув голову. Его кудрявая голова заслоняла звезды.
— Все устроится, — утешал он. — Надо использовать некоторые странности твоего отца, его приверженность к древним обычаям. Он ссылается в своем учении на прежних монархов, даже вспоминает, что брак детей враждующих царей отдалял войны. Я отправлюсь к своему отцу, буду просить его обратиться к Яру Юпи с предложением заключить наш с тобой союз.
Мада отрицательно покачала головой.
— Как? Нам пожениться сейчас? — отгадал ее мысль Аве.
— Да. Раньше, чем ты уедешь.
Мада сказала это твердо, почти властно.
— Значит, нынче ночью? — несколько растерянно спросил Аве. — Но кто в состоянии поженить два полюса вражды?
Мада рассмеялась, хотя ее лицо было еще мокро от слез. Аве своеобразно говорил на чужом языке.
— Ты просто не знаешь обычая «высших». Это круглоголовые женятся с разрешения властей. А мы, длиннолицые, свободны. Любой из «высших», чей возраст превосходит сумму возрастов влюбленных, может провозгласить их мужем и женой.
— Но где найти такого старца? Аве у «высших» только гость.
— Что означает «гость»? — с вызовом спросила Мада. — Что, ты бессилен найти выход?
Аве вспыхнул:
— Я был учеником самого Ума Сата, первого знатока знания на планете. Тот достаточно стар и находится здесь.
— Но он круглоголовый, — разочарованно протянула Мада.
— Ум Сат только что провозглашен на Властьмании «почетным длиннолицым». Он равен «высшим среди высших».
Мада оттолкнула Аве, но удержала его руки в своих, любуясь им:
— Беги к нему! Ты истинный фаэт и сможешь убедить его.
Горбатый Куций Мерк, низко кланяясь, ввел в келью к Уму Сату молодого фаэта.
— Аве Мар? Вернулся к учителю? — приветствовал старец вошедших, привстав с кресла им навстречу.
— К учителю — в труднейшее мгновение жизни.
— Ты говоришь так, словно речь идет о смерти или жизни.
— Нет! — энергично замотал головой Аве. — Много больше! О счастье!
Старец пристально посмотрел в лицо любимца.
— Вот как? Но чем помочь?
— Используя права, дарованные Советом Крови, Ум Сат по закону «высших» имеет право соединить навеки Аве Мара и ту, которую тот полюбил сильнее жизни.
— Ясномыслящий Аве Мар избрал не менее чем дочь диктатора Яра Юпи, прекрасную Маду, не считаясь с преградами, — на витиеватом языке Властьмании вставил Куций Мерк.
— Как? Круглоголовому Сату воспользоваться правами угнетателей? — возмутился старец.
— Речь идет не просто о любви, — снова вмешался Куций Мерк. — Брак сына и дочери вождей двух континентов поможет избежать войны… Так говорится в учении Яра Юпи.
Хитрец знал, чем убедить Ума Сата. Старец задумался:
— Он говорит разумно. Сгорая от стыда, я не отверг дара варваров только потому, что думал, как избежать войны.
— Так используй свои права и помоги нам стать счастливыми! — откликнулся Аве.
— Что надо сделать? — спросил старец.
— Церемония совсем проста. Свидетелями будут няня Мады и Куций Мерк.
— И этого достаточно? — удивился ученый.
— Да, ибо возраст Ума Сата превышает сумму возрастов влюбленных, и он имеет право их соединить.
— Создателю учения о веществе, отрицателю религий прошлого, — улыбнулся старец, — придется выполнять чуть ли не роль недостойного жреца…
— Притом в святилище былого храма, — вставил Куций Мерк.
