Ник Перумов - Алмазный меч, деревянный меч. Том 2
Потратив самую малость Силы, чтобы засветить отщепленную от факела лучинку, девушка принялась раскладывать на полу запасенные ингредиенты, Потом пришлось долго и нудно вычерчивать концентрирующую пентаграмму. Пыхтя, Тави вымеряла УГЛЫ – горе тому волшебнику, у кого линия хоть на волос отклонится от истинного положения, того единственного, в котором уравновешиваются магические потоки!
…А тут еще вдобавок – неровный пол, выбоины, трещины и тому подобные сюрпризы. Решение задачек «на неровности» относилось к числу наименее любимых Тави занятий. Больше, чем их, она не могла терпеть только благотворительность.
Когда она, вся взмокнув, наконец обессиленно привалилась к стене, в глазах у нее все плыло от напряжения, ныла перенатруженная спина. Зато пентаграмма – восхитительная, несравненная пентаграмма, учитывая условия, в каких пришлось ее чертить! – была готова, и чашечки с ароматическими смолами стояли в остриях лучей, и специально подобранные композиции кореньев и камней – в основаниях, и аккуратно расщепленные надвое свечки – на главных пересечениях, Наставник мог бы ею гордиться.
Теперь дело за малым – отыскать козлоногого. И Сидри. И... мертвого Кана. Если чудище уже убралось из того зала, где разыгралась схватка, Тави спокойно спустится.
Без кремня и огнива, сами собой, затеплились свечи, Мягкие огненные язычки скользнули по сложенным в чашки благовониям. Весь этот обряд был, кстати, отнюдь не шаманством, не подделкой или подпоркой для начинающих колдунов, еще не умеющих сосредоточиться в должной степени. Тави чувствовала, как вся эта, на первый взгляд такая нелепая, бутафория и в самом деле цепляется за какие-то неведомые, глубинные ответвления потоков магических Сил; цепляется, тащит их на поверхность, заставляет повиноваться беззвучным приказам легионы странных, обитающих в толще скал неразумных существ; и как эти легионы, подстегиваемые невидимыми бичами, послушно приходят в движение, растекаясь по истощенным рудным жилам, скользя по едва-едва заметным, тончайшим водным ниточкам, пронизывающим скалы; спешат, торопятся, бегут, выполняя пока еще не ее, Тави, приказы, но повеление заключенных в пентаграмме куда более могущественных сил. При попытках проникнуть глубже в суть этих иерархий Тави почти мгновенно становилось дурно. Она не понимала, почему столь примитивные приемы неожиданно оказываются на удивление действенны, почему предметная магия, магия пришепетываний и заговоров, бессмысленных обрядов и еще более бессмысленных ритуалов сплошь и рядом оказывается сильнее магии утонченной, магии мысленной, опирающейся лишь на дар и способности самого волшебника…
Тем не менее древнее заклинание Поиска под Твердью сработало на славу. Тави почувствовала одного из своих спутников. И, увы, Кан-Торог был мертвее окружающего девушку камня. Опаленное подземным огнем тело так и осталось лежать возле стены огромного зала, где Вольный принял свой последний бой.
А Сидри? Где он? Перед мысленным взором Тави огненно-алым светом пылала обнажившаяся на краткое время сеть тоннелей, залов и переходов; гнома нигде не было. Ни его самого, ни его тела. Он исчез, исчез бесследно, как будто сама Тьма поглотила его, обратив в часть себя.
Козлоногого, кстати, тоже нигде не было видно. Громадный зал, где разыгралась трагедия, оставался пуст. Сейчас Тави видела его весь, от края до края – ничего необычного. Тьма куда-то попряталась, Псы скрылись, и нигде ни малейших признаков того Темного Стража, с которым они сражались.
Только одинокое тело Кан-Торога. И зажатый в руке Вольного меч.
Тави тяжело вздохнула. Похоже, их предприятие закончилось полным провалом. Кан убит, Сидри сгинул бесследно – наверное, утащен слугами козлоногого... ведь, даже испугайся он и сбеги, Тави увидела бы его след.
Нет, об их миссии пора забыть. И думать о том, Как выбраться отсюда самой. И как рассказать обо всем Кругу Капитанов.
Но прежде всего следует похоронить Кана.
Тави вновь вздохнула и погасила заклятье. Надо идти вниз. Дорогу она отыщет – волшебница она в конце концов или нет?
* * *Патриарх Хеон мог быть доволен. Снадобье Ланцетника действовало надежно. Можно сказать, било наповал, лишая силы даже самые мощные заклятья Радуги. Пращники из личной охраны Патриарха забросали башню магов тлеющими свертками с искусно составленной смесью множества трав – дым напрочь отбивал у волшебников способность колдовать. А потом искусно разогревший толпу Марик взял башню приступом. Разумеется, первыми пробившимися внутрь (но отнюдь не полегшими в рукопашных схватках с ошалевшими от всего случившегося защитниками) были не уличные оборванцы – тем достались пленницы, – а люди Патриарха. Очень быстро и решительно наложившие лапу как на денежный ящик магов, так и на весь арсенал волшебных средств. Ланцетник и его помощник гном не теряли времени даром, торопясь выпотрошить захваченную башню. Все отлично понимали, что маги очень, очень скоро опомнятся.
Посыльные меж тем приносили все сплошь хорошие вести. Император поднял три когорты, очистил придворные миссии Орденов и сейчас двигался к их подворьям. Одна когорта – Аврамия – идет на помощь сюда, в Черный Город. Волшебники, похоже, растерялись и не знают, что делать. За секрет противодействия их чарам Патриарх в свое время заплатил Ланцетнику столько золота, сколько тот смог унести, а унести он смог поистине немало, несмотря на свою выдающуюся худобу. Правда, львиную долю добычи Ланцетник потом оставил в руках ловких шулеров, работавших на Хеона, так что, если не считать некоторого гонорара карточным виртуозам, потери свои Патриарх возместил. Впрочем, окажись Ланцетник хоть самим святым Дунстаном, презиравшим все людские пороки, и не вернись к Хеону и малой толики потраченного золота, он бы ни о чем не жалел. Потому что не признанный той же Радугой лекарь, травник, алхимик, оружейник и самую малость маг, хотя, само собой, без патента. Ланцетник сумел-таки отыскать такое сочетание самых на первый взгляд безобидных растений, дым которых обладал способностью парализовать саму способность магов творить чары, вызывая у них жесточайшие приступы болезненного кашля. Изобретение Ланцетника было с успехом испробовано – сперва на ведьмах или иных хоть немного владевших магией и приговоренных к смерти самой же Радугой.
И вот настал звездный час…
Под землей было сухо и чисто. Патриарх заранее позаботился о том, откуда он станет командовать атакой, Как, впрочем, и о том, куда он отступит в том случае, если атака окажется неудачной.
В этом и состояло его отличие от Императора. Императору отступать было некуда.
