Елизавета Дворецкая - Перстень альвов, кн. 1: Кубок в источнике
– Лучшее, что ты можешь сделать, это выйти за него замуж, – однажды сказал ей Эгиль. – Тогда этой свадьбы, может, и не случилось бы… Я имею в виду Бергвида и Эйру. Все-таки Лейкнир – наследник Асольва. Асольв не посмеет держаться за Бергвида, если его сын окажется так прочно связан с нашим родом. Да и Бергвид поймет, что ради наследственных прав своего зятя Вигмар Лисица выбьет его из Кремнистого Склона, даже если он женится на потолочной балке тамошнего хозяйского дома.
Альдона попыталась рассмеяться. Выйти за Лейкнира замуж! Да, если бы ее брак с Лейкниром не казался отцу таким невозможным, то все решилось бы, может быть, еще несколько лет назад и сейчас не висели бы над головой все эти ужасы. Альдона чуть ли не с детства привыкла к мысли, что сын воспитателя не годится ей в женихи, но только сейчас всерьез задалась вопросом: почему? Родословные она знала достаточно хорошо. Если бы не одно-единственное обстоятельство, то не Лейкнир для нее, а она для Лейкнира была бы недостаточно хороша. Роды их матерей, северные Стролинги и западные Эйкинги, не уступали один другому древностью и знатностью. Род самого Вигмара, чистый и честный, не мог и равняться с родом Фрейвида Огниво, отца Асольва. Когда двадцать семь лет назад Фрейвид Огниво обручил свою дочь йомфру Ингвильду, сводную сестру Асольва, с сыном конунга, никто не говорил, что она его недостойна.
Если бы только не одно обстоятельство! Матерью Асольва, а значит, бабкой Лейкнира, была рабыня, и это позорное пятно заслоняло собой все достоинства его прочих предков. Притом она еще и не думала умирать, и закрыть глаза на ее существование не получилось бы. В свои семьдесят (или около того) лет эта полная, еще крепкая старуха продолжала делать в усадьбе множество тяжелой работы. Асольв не раз уговаривал матушку посидеть и отдохнуть – довольно она в жизни потрудилась! – но она не слушала заботливого сына, боясь, что умрет, если вдруг перестанет работать, как работала всю жизнь.
Нет, Вигмар никогда не пойдет на такое родство. Не к этому он стремится. Даже если бы она не обручилась с Хельги ярлом… А где он, Хельги ярл?
Образ жениха казался Альдоне далеким и туманным, как давний сон. Их встреча, разговоры, обручение – все это было красиво и необычно, как в предании, но промелькнуло так быстро! Теперь уже не верилось, что все это случилось на самом деле, и Альдона даже не решалась упомянуть его имя, боясь услышать в ответ: «Какой Хельги ярл? Тебе приснилось, сестричка!» Обладатель этого имени жил в тех же непостижимых далях, что и его древний тезка – Хельги, сын Хьёрварда и Сигрлинн, что хотел жениться на валькирии Сваве. «Он был высок и красив, но немного молчалив… Он был великий воин…» Говорить и даже думать о нем Альдона могла бы только словами предания. Никакого близкого, живого, сердечного чувства не вызывало воспоминание о нем. Он приснился ей, и только.
* * *Когда Асольв вернулся с Золотого озера один, без Лейкнира, он сначала ничего не стал рассказывать и на вопросительные взгляды встречавших его женщин ответил только пожатием плеч: дескать, все как-то так.
– А где Лейкнир? – не смолчала старая Уннхильд. – Не смог оторваться от Альдоны?
– Альдона не пустила его! – с негодованием воскликнула Эйра.
Фру Эйвильда вздохнула и прошептала про себя:
– Она не даст его в обиду…
Дней через десять вернулся Бергвид конунг. Он ездил на западное побережье в усадьбу Можжевельник, надеясь сделать ее хозяина, Энделя Домоседа, своим союзником. Расчет был прост и ясен: в бурях войны отец Энделя захватил усадьбу и власть в округе, которые раньше принадлежали Вальгауту Кукушке, отцу Тьодольва из Золотого Ручья. Тьодольв с тех пор породнился с Вигмаром Лисицей, и у Энделя имелись все основания выступить против последнего, пока тот не выступил против него за наследственные права родичей. Однако расчет не оправдался. Эндель отказался идти в поход: дескать, мне чужого не надо, свое бы уберечь, когда тут фьялли под самым боком.
Эта неудача заранее испортила Бергвиду настроение, и новое неприятное известие – то, что Лейкнир остался у Вигмара Лисицы, несмотря на очевидную ссору того с Асольвом и обручение Эйры, – привело его в ярость.
– Я хочу, чтобы весь род, который вступает в родство со мной, был предан мне! – заявил он. – Как я могу верить вам, если ваш сын служит этому мерзавцу? Второй мужчина в вашей семье, твой наследник, Асольв! И ты позволил ему остаться у моего врага, чтобы он потом выступил против меня!
– Мой сын давно уже взрослый, – со сдержанной горечью ответил Асольв. – Я не могу им распоряжаться. Он сам выбирает свою дорогу.
– Я не позволю ему выбирать такую дорогу, которая ведет к позору! Я! Твой род верен мне только наполовину, пока он остается там!
– Он приносил Вигмару клятву верности, когда принимал от него меч, – тихо отвечал Асольв. Он понимал, что в глазах Бергвида это лишь ухудшит дело, но не мог молча слушать, как позорят его единственного сына.
– А ты не приносил ему клятвы верности? – язвительно осведомился Бергвид. – Может, и ты тоже принимал от него меч?
– Нет. У меня есть свой меч и своя земля, а наниматься в дружину я стар.
– Пока твой сын там, он все равно что заложник в руках у Лисицы! – гневно продолжал Бергвид, едва ли слушая его. – И ты не посмеешь сделать то, что… к чему призывает… исполнить свой долг! – Волнуясь, Бергвид с трудом подбирал слова, а лицо его темнело от прилива крови, как будто невысказанные чувства рвались наружу таким способом. – И ты отступишься от меня в самый нужный час!
– Конунг! – Даже кроткий Асольв глянул на Бергвида с изумлением – он не ожидал такого позорного подозрения. – Как ты можешь говорить… Я отдаю тебе мою дочь, мы уже все равно что родичи – как ты можешь ждать от меня предательства?
– А что еще я должен ждать от человека, у которого сын служит моему врагу? – отрезал Бергвид с той самой прямотой, которая так восхищала его невесту. – Вот что: пока твой сын не вернется и не принесет клятв верности мне, свадьбы не будет! Я не могу взять в жены женщину, у которой брат остается заложником в руках моих врагов! Все равно что у него будет мой заложник! Это унизит меня! Я этого не потерплю! Я не позволю…
И Бергвид, задыхаясь, упал на скамью, с которой перед этим в негодовании поднялся. Зато Эйра вскочила, и вся ее фигура трепетала от тревоги, негодования, сочувствия и нетерпения поправить дело.
– Как можно! Как можно! – бессвязно восклицала она, горестно морщась и хмурясь. – Лейкнир! Почему он не возвращается? Я сама за ним поеду! Я привезу его!
– Что ты! – Асольв поспешно взял дочь за рукав, будто она хотела бежать прямо сейчас. – И не думай даже! Если ты туда приедешь, Вигмар никогда не отпустит тебя обратно!
– Он не посмеет не отпустить мою невесту! – крикнул Бергвид.
– Посмеет! – решительно возразил Асольв. – Ему не по нраву этот брак, и будь уверен: он догадается, как его лучше всего предотвратить.
Не слушая отца, Эйра целый день твердила, что поедет на Золотое озеро за братом. Бабка Уннхильд требовала, чтобы туда отправился сам Асольв и настоял на возвращении сына.
– Куда ты раньше смотрел? – наступала она на зятя. – Что ты там делал те пять дней – пиво пил? Нет чтобы поговорить с сыном! Ты ему отец? Отец? Вот и скажи ему как отец! Он тебя послушается! Не может не послушаться! Пригрози, что проклянешь его, отречешься от него!
Даже фру Эйвильда присоединилась к матери: она не слишком верила, что Лейкнира можно уговорить вернуться, но другого способа восстановить мир в семье не видела. Асольв качал головой:
– Я мог бы поехать, если уж вам всем этого хочется, но мы только напрасно утомим лошадей. Вигмар тоже знает, что Лейкнир у него все равно что заложник. Он его не отпустит.
– Он не будет держать его силой! Скажи ему, Лейкниру, что без его возвращения его сестра не может выйти замуж!
– Да если он об этом узнает, он не вернется до Затмения Богов! Он будет очень рад, что своим отсутствием мешает свадьбе! Он-то ей совсем не рад!
– Это Альдона его не пускает! Видел – как он ей понадобился, так она живо за ним сюда прискакала!
– Ну, так что же? – Асольв развел руками. – Мы лет восемь знаем, что он любит ее, да, мать? И если за столько времени он не образумился, то это уже… Наш сын – упрямый человек. Как его дед Фрейвид.
– Он – Эйкинг! – восклицала бабка Уннхильд, сама не зная, гордится она этим или досадует. – Он не отступится от своего!
– Так что же я могу сделать?
Но Эйра не сдавалась, убежденная, что непременно сумела бы уговорить брата, если бы только ей удалось его повидать. Альдис, служанка, шутливо заметила, что ведь Лейкнир тоже может отговорить ее от замужества, но Эйра не поняла шутки и пришла в негодование.
– Никто на свете не отговорит меня! – горячо воскликнул она, даже уронив гребень от волнения. – Я люблю конунга и буду всегда его любить!
