Лоис Буджолд - Криоожог
— Вот черт! — Ганс явно разозлился. — Акабане не говорил, что придется воевать с целым выводком!
Джин, наклонив голову, ринулся на Ганса в отчаянной попытке сбить того с ног ударом в живот. Ганс отшвырнул Лизу в сторону, она кубарем подкатилась к Мине, которая тут же вскочила к ней. Зато Ганс схватил мальчика. Крепко держа его за волосы, злодей размахивал ребенком, как маятником. Джин взвыл, глаза наполнились слезами боли. За ухом раздался незнакомый щелчок, ребенок скосил глаза и увидел отблеск на стальном лезвии. Полтора десятка сантиметров сверкающего клинка проплыли у лица и остановились у вздернутого подбородка ребенка.
— Всем стоять! — проревел Ганс.
Все остановились. Ганс раздраженно добавил:
— Тебя это не касается, Оки!
— Ганс, он ведь совсем ребенок!
— Не зли меня! После всего, что я сегодня пережил, лучше не раздражай меня!
Джин подумал: «Ужас на лице Оки — главное подтверждение серьезных намерений Ганса». Джин чувствовал острие лезвия на коже. А еще он чувствовал, как кожа на голове растягивается и волоски обрываются по одному.
— Значит, так, — прорычал верзила. Огромная туша, к которой Джина сейчас так плотно прижали, вздымалась, то ли набирая в легкие воздуха, то ли пытаясь сохранить равновесие. Неужели он тоже боится? Такая мысль показалась Джину странной и страшной. — А ну-ка, ведите себя прилично, вы все, а не то перережу этому отродью глотку, ясно? А ты, перестань вертеться! — И он дернул Джина за волосы.
Мама все еще лежала на полу. Сверкая взглядом, полным ледяной ярости, она произнесла голосом, надтреснутым от ужаса:
— Джин, не двигайся!
Джин заметил, как Либер-сенсей сглотнул. Нефертити захромала куда-то под стол, в темноту, свернулась там и жалобно забормотала:
— Враг, враг, боль, вон, дом, боль!
Какое-то время слышались только ее причитания, да звук дыхания людей в комнате без окон.
Ганс выпрямился.
— Так-то лучше! А теперь ты, пацан, сунь руки в карманы! — Джин посмотрел на маму и повиновался. — Сато, встань. Вы, доктор, тоже. Руки на затылок. Сато, возьми свое отродье за руку правой рукой. Сейчас все двинемся гуськом, а Оки будет вас ровнять своей дубинкой. Включи на полную, Оки!
Оки сглотнул, кивнул и покрутил что-то на рукоятке.
— А теперь все давайте за Оки, за дверью — направо. Сато первая, за ней Либер, я замыкаю.
Мама с замершим, напряженным лицом схватила Мину за руку. Обе поднялись вместе. Босые ноги беззвучно двинулись по полу, мягкий халат развевался на икрах. Напуганная Мина шлепала рядом, хлюпая носом. Либер, можно сказать, выглядел забавно, словно играл в какую-то детскую игру, где надо под песенку касаться носа, ушей и головы, если бы не крупная дрожь, пробивавшая тело, да не бледное, мрачное лицо. Джин выжидал момент, когда рука в его волосах ослабнет и лезвие ножа не будет врезаться так глубоко в кожу. Тогда можно будет вырваться и унести ноги. Но нет, мощная хватка не ослабевала.
Они двигались по коридору позади всех, ноги Джина едва касались пола, а сильная рука тащила за собой, вперед, направо… Они успели сделать лишь три шага в сторону лестницы.
Позади раздался рев оруженосца Роика:
— Стоять!
Ганс развернулся, выставив Джина перед собой. С другого конца коридора к ним размашистым шагом приближался Роик-сан. Майлз-сан бежал у его локтя, а Ворон-сенсей, подпрыгивая, несся сзади. Роик поднял правую руку. Слезы боли застилали Джину глаза, и он не понял, что Роик в ней держит. Выражение лица оруженосца сделалось каким-то чужим, собранным и нездешним, словно и не лицо это было вовсе.
Джин почувствовал, как Ганс дернулся. Нож сильнее врезался в кожу. Ганс проорал в ответ:
— Опять ты! А ну, бросай эту шту…
Белая молния сверкнула в руке Роика-сана, раздалось незнакомое жужжание. Весь мир, а может, только голова Джина, взорвался искрящимся цветным ливнем. Затем ливень почернел и утопил мальчика.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Роик и сам удивился, узнав, что доктор Либер помог ему в поимке второго охранника «Нового Египта». Оки схватил Либера, когда Роик приказал всем остановиться. Наверное, он опасался, что доктор побежит. Однако вышло так, что Оки не удалось стряхнуть Либера, когда расстановка сил переменилась. Доктор бульдогом повис на толстенной ручище, крутясь, извиваясь и уворачиваясь от ударов здоровенного электрошокера, и, таким образом, выиграл время для Роика. Тот успел подбежать и приставить парализатор ко лбу Оки прямо между глаз, чтоб в случае чего не промахнуться.
— Сдавайся, Оки, — душевно посоветовал Роик. — Эта битва закончилась еще тогда, когда я послал твои признания по нужным адресам. Я-то думал, что вы, два остолопа, поняли это.
Деваться было некуда, и то ли под неумолимым взглядом Роика, то ли под прицелом оружия, направленного в лоб, Оки неохотно вытянул в сторону правую руку и отпустил дубинку. Та грохнулась на пол с барабанным стуком. Освобожденный Либер тут же отпрыгнул в сторону тяжело дыша, однако, для разнообразия выпрямившись. Оки сам, без приказаний сложил ладони на затылке. Выглядел он крайне жалко.
Лиза Сато с обезумевшим видом скользнула на пол и подняла обездвиженное тело сына. Ребенок был без сознания и бледен, зато Роик успокоился, увидев, что порез на шее был лишь неглубокой царапиной — обошлось почти без крови.
— Досадно, что вспышка парализатора коснулась ребенка, мэм, — сказал Роик. — Опыт подсказывает, что в таких ситуациях с захватом заложников лучше действовать быстро и решительно. Нельзя тянуть ни в коем случае.
— Это какой-то кошмар… — простонала она.
Роик кивнул.
— Ну все, мэм, все… Ворон прямо сейчас даст Джину синергина. — Роик многозначительно посмотрел на Ворона. — И когда ребенок проснется, у него даже голова не будет болеть.
Ворон понял намек и поспешил в послеоперационную за нужными медикаментами.
Подошел милорд, вооружился электрошокером и окинул пленника любопытным и задумчивым взглядом. Словно биолог перед препарированием животного совершенно нового неизвестного вида.
Оки вернул ему изумленный взгляд:
— Откуда вы вообще взялись такие?
— С твоей точки зрения, — ответил милорд, — мы — служба доставки индивидуальной кармы. Какого дьявола ты и твой дружок Ганс не убежали так, чтоб вас вовсе не было видно, а? Раз уж сбежали вчера, то и не возвращались бы. Ну зачем вы отправились к своему начальству?
— У нас, знаете ли, семьи есть.
Брови у милорда поднялись наверх. «Интересно, — подумал Роик, — приходила ли вообще такая мысль милорду в голову?»
— О семьях надо было думать полтора года назад.
Оки переступил с ноги на ногу:
— А мы и думали. О семьях и о деньгах.
Брови милорда полезли выше. Оки пояснил в свое оправдание:
— Первый раз в моей жизни мне предложили хорошие деньги. Мы купили дом.
«Да уж, вряд ли про Оки можно сказать, что вся его жизнь — борьба, — подумал Роик. — Если бы „Новый Египет“ нанимал сотрудников в охрану с благими целями, Оки остался бы добропорядочным гражданином, не вляпался бы в грязные делишки своих боссов». Роик бросил взгляд на милорда, готовясь намекнуть или, если надо, подсказать, однако Майлз уже принялся за обработку клиента.
— Сейчас еще не поздно исправить ситуацию. Кто-нибудь знает, как здесь на Кибо называется «императорский свидетель»? Должен же быть какой-то эквивалент.
— Кажется, «свидетель префектуры», милорд, — ответил Роик.
— У меня здесь есть собственный адвокат, и она поможет тебе, если своевременно примешь решение сотрудничать с нами, — сообщил милорд пленнику. — Это значит немедленно.
Роик понял намек и крепче сжал рукоять парализатора, для усиления эффекта глядя в глаза Оки через его прицел.
— Куда вы вели Либера и Сато? Я так понимаю, не воздухом подышать?
— Снаружи, в фургоне, нас ждет Акабане, — промямлил Оки.
— Главбух «Нового Египта»? Один?
Оки облизал губы:
— Мы ведь только за Либером ехали…
Глаза у милорда засияли.
— Роик, этого надо взять. Только подумай: in flagrante delicto! — взяли на месте преступления, да еще и с нарушением частной территории. Просчет противника — это подарок, от которого нельзя отказываться.
Оки принялся колоться и без расспросов.
— Все они оказались бы под защитой своих юристов как за каменной стеной — и президент Ким, и Чои из операционного отдела, и Напак из исследовательского. Акабане подкараулил нас после общего совещания и сказал, что для него совершенно ясно, что козлами отпущения останемся мы втроем, а остальные сдадут нас и глазом не моргнув уже утром. Если ничего не предпринять. А еще он знает, что мой брат состоит в ООНН, поэтому…
— Разобщить и запугать… Что ж, это многое объясняет. Поспеши, Роик. Акабане бросится бежать, как только тут появится больше полиции.
