Карен Трэвисс - Республиканские Коммандо 2: Тройной Ноль
"Сила, перестань напоминать мне. Двойственность. Знаю, знаю, что не может быть света без тьмы."
Ее душевные терзания сейчас неважны. Она несет ребенка Дармана. Она ждет-не дождется сказать ему и знает, что должна подождать.
– Ты любишь их, Кэл, а любовь всегда права.
– Да. люблю. – Его жесткое, морщинистое лицо было образцом пылкой искренности.
– Всех их. Я начал со ста четырьмя учениками, плюс мои Нулевые мальчики, а теперь у меня осталось девяносто коммандос. Говорят, что родители не должны пережить своих детей. Но я переживу их всех, и думаю, что это послужит мне достойным наказанием. Я был паршивым отцом.
– Но…
– Нет. – он поднял руку, останавливая ее, и она умолкла. Скирата был добр, но непререкаемо властен. – Ты не о том подумала. Я не использую этих парней, чтобы задобрить свою совесть. Они заслуживают большего. А я лишь пользуюсь тем, что могу их учить – ради них.
– Имеет ли это значение – до тех пор, пока их любят?
– Да, имеет. Я должен помнить, что беспокоюсь за них, за тех, кто они есть, или же я опять сделаю из них… инструмент. Мы мандалориане. Понимаешь, мандалорианин не просто воин. Он отец, он сын и отвечает за семейные дела. Эти парни заслуживали отца. Они также заслуживают сыновей и дочерей, но такое вряд ли случится. Но они могут быть сыновьями, и есть две вещи, которым ты должен научить своих сыновей – уверенность в своих силах и то, что ты можешь отдать за них свою жизнь. – Скирата оперся на скрещенные руки и снова посмотрел вниз, в подернутую дымкой пропасть. – И я бы отдал, Этейн, отдал. Но мне стоило бы быть в такой же меланхолии тогда, когда я ввязывался в весь этот бардак с Камино.
– И уйти? И оставить их? Потому что программа клонирования от этого не изменилась бы ни на бит, пусть даже ты от этого и чувствовал себя отважно выдержавшим испытание.
– Ты на это смотришь именно так?
– На то, что выбрав тихо уйти и отказаться вести их – я буду больше заботиться о своем покое, чем о них?
На пару секунд он уронил голову на сложенные руки.
– Что ж, это ответ на мой вопрос.
Как джедай, Этейн никогда не знала настоящего отца; не больше чем клоны, но в этот момент она точно знала – кого бы она им выбрала. Она подвинулась ближе к Скирате, так, чтобы уронить руку на его плечо и соприкоснуться головами. Из морщинистого уголка его глаза показалась слеза и скатилась по щеке, и она вытерла ее рукавом. Он улыбнулся, хотя его взгляд оставался прикованным к движению внизу.
– Ты хороший человек и хороший отец. – проговорила она. – Тебе не следует сомневаться в этом ни секунды. Твои люди в этом не сомневаются, и я тоже.
– Хорошо – я не был хорошим отцом, пока они меня таким не сделали.
А теперь он станет еще и дедом; и она знала, что это должно его обрадовать. Она вернула Дарману его будущее. Она закрыла глаза и прислушалась к новой жизни внутри нее – сильной, странной и удивительной.
"Хижина Квиббу", главный бар, время 18.00, 385 дней после Геонозиса.
Ордо втиснулся к барной стойке между Найнером и Боссом и заказал себе порцию сока.
Корр показывал Скорчу опасный фокус с виброклинком, что требовало мгновенных рефлексов – чтобы убрать руку до того, как клинок ударится в стол. Вид у Скорча был недоверчивый.
– Но у тебя же руки металлические, ты, хитрый ди'кут! – возмутился он. – Я порезался.
– А-а, завидно! – ехидно ухмыльнулся Корр. Его клинок, чуть зацепив палец Скорча, со стуком ударил в стол, вызвав смешки у Джусика и Дармана. – Вы, сияющие мальчики, всегда завидовали нам, консервным банкам.
Две команды, судя по всему, были в хорошем расположении духа, достаточно хорошем, чтобы разговориться и обмениваться шутками, без обычной бравады и острого соперничества между Севом и Фаем. У них была задача, которую надо было выполнить через тридцать часов, и это их полностью сосредотачивало, стирая все границы между командами. Этого Ордо и ожидал. Они были профессионалами; профессионалы ставят работу на первое место. Меньшее тебя убьет.
Но сейчас они развлекались. Ордо подозревал, что им в первый раз довелось "расстегнуть мундиры" в подобной обстановке, потому что для него это точно было впервые. Скирата выглядел счастливей, чем когда-либо. А рядом с ними сидел Джусик, который под курткой был наряжен в полный комплект мандалорианской нагрудной брони.
– Мы подарили это Бард'ике, в качестве сувенира. – сказал Скирата, постучав костяшками пальцев по пластинам. – На случай, если нам не достанется этот замечательный ужин.
"На случай, если к концу завтрашнего дня кто-то из нас умрет."
Вот что это значило – и все это знали. Они с этим жили. Это лишь добавляло остроты сейчас, когда они узнали редкостную связь, которая возникла между непохожими друзьями: двумя джедаями, что открыто признали свое неприятие правил, касающихся привязанностей – и сейчас Ордо был уверен, что он их понимает – и очень смешанной группой клонированных солдат, от капитана до рядового, которые, не считаясь со званиями, служили сержанту, не служившему никому.
Фай, с его невероятным талантом менять настроение, поднял свой стакан.
– За Лихо.
Упоминание имени пилота принесло внезапное почтительное молчание за шумный стол.
– За Лихо. – хором повторили они.
В скорби не было смысла; сводить счеты с сепаратистами было куда более продуктивным способом приложения сил. Джусик подмигнул Ордо, с радостью того рода, что не объясняется просто веселой атмосферой шумного бара. Какими бы стенами из спокойствия и отчужденности ни были окружены люди вроде Зея, стена Джусика исчезла – если даже она у него и была когда-нибудь. Он отважился чувствовать себя частью тесно связанной группы. Каким бы ни было братство внутри Ордена Джедай – на это оно явно не было похоже.
Мереель, вернувший волосам их естественный черный цвет, сейчас собрал вокруг себя компанию и декламировал по памяти впечатляющий список ругательств на сорока разных языках. Пока что он еще не повторялся. Фай сидел за столом, сложившись вдвое и рыдая от смеха.
Даже Найнер с удовольствием принял участие, поделившись странным словом на хаттском.
– Как здорово узнать, что твои замечательные способности в лингвистике сгодились на что-то полезное.
– Ургхурит. – ответил Мереель с непроницаемым лицом.
– Омерзительно. – прокомментировал Фай.
– Баай шфат.
– А это что значит?
Мереель прошептал перевод Фаю на ухо и лицо у того слегка перекосилось. Мереель нахмурился.
– Не говори мне, что ты никогда этого не слышал.
– Нас растили воспитанными мальчиками. – ответил Фай с заметной растерянностью.
– Хатты в самом деле могут этим заниматься?
– Лучше поверь на слово.
– Не думаю, что на гражданке мне нравится. – хмыкнул Фай. – Пожалуй, под огнем я чувствую себя спокойней.
В устах Фая это обычно было шуткой. Но, как и все его шутки, она недалеко ушла от суровой реальности. Фай без особого восторга приспосабливался ко внешнему миру. Когда реальность напомнила им о себе, на миг повисла тишина,
– А давай я в тебя пальну – и у тебя настроение поднимется. – неожиданно предложил Сев.
Все снова рассмеялись. Дарман осушил свой стакан и направился к выходу. Скорч кинул в него варра-орехом с поразительной точностью, и тот отскочил от головы Дармана.
– Куда направляешься, Дар?
– Пойду, пристреляю мою "диси".
Раздалось несколько сдавленных смешков. Дарман не выглядел смутившимся. Он пожал плечами и прошел в направлении турболифта, сквозь компанию парней из "Сорок Первого Элитного", которых должны были отправлять через несколько дней. По крайней мере те получили то, что доставалось мало кому из солдат: две недели без боев. Непохоже было, что они этому радовались.
Кэл'буир говорил, что такое случается, когда ты разрешаешь кому-то выйти из тюрьмы, после долгого заключения. Такие не вписываются в жизнь, и они не знают как жить вне камеры – или без привычного распорядка.
"Хотя я – знаю. А Фай хочет знать."
– Не подкалывай его насчет Этейн, сынок. – заметил Скирата. Скорч выглядел несогласным. – Он не нарушает никаких правил, не так ли?
– Я так не думаю, но она-то нарушает…
Лучше было не думать об этом.
– Что станет с нами, когда война закончится? – спросил Корр.
Мереель усмехнулся.
– Ты получишь благодарность признательной Республики. А сейчас – кто угадает, что означает это слово на убезийском?
Ордо взглянул на Скирату, тот поднял свой стакан. Занять место Дармана за столом пришел Атин, под руку с тви'лекой Ласимой: парень явно был не таким робким, как казался. Здесь собралась вся ударная команда, за исключением Дармана и Этейн, и здесь витало ощущение наконец, возникшей и очень важной связи между ними. А еще было ощущение, что что-то заканчивается.
