У рифа Армагеддон - Вебер Дэвид Марк

- Воистину, мастер Трейнир, - сказал Хааралд через мгновение, затем посмотрел на Уэйв-Тандера и Грей-Харбора и поднял обе брови.

- Это противоречит здравому смыслу - превратить Жоржа в одного из героев этого художественного произведения, - тяжело сказал Грей-Харбор и покачал головой. - Я много лет верил, что он действительно был так предан мне. Будет трудно сохранять невозмутимое выражение лица, зная, что он на самом деле был предателем и умер смертью предателя.

- Это может быть неприятно, Рейджис, - сказал Уэйв-Тандер, - но это также может просто сработать. Кроме тебя и сейджина Мерлина, единственный оставшийся в живых, кто знает, что произошло на самом деле, вероятно, этот Уиллимс, мажордом герцога. Даже он не присутствовал во время самого боя, хотя знает, что ты прибыл без сейджина Мерлина. Он, несомненно, сообщит об этом Нарману, но мы ничего не можем сделать, чтобы предотвратить это, если только нам не удастся поймать его до того, как он вернется в Эмерэлд, что, честно говоря, по меньшей мере маловероятно. Тем не менее, подозреваю, что Нарман и барон Шэндир будут склонны сбрасывать со счетов более возмутительные слухи о сейджинах, как и мы на их месте. Так что они поймут, что мы что-то скрываем, но не будут знать точно, что именно. И сейджин Мерлин и его величество совершенно правы, когда говорят, что его способность видеть эти свои "видения" будет для нас еще более ценной, если никто другой не будет знать, что он может это делать.

- Думаю, что Мерлин и Бинжэймин правы, Рейджис, - сказал Хааралд. - И если это поможет, подумай об этом так. Твой человек, возможно, был предателем, но таким образом его смерть фактически нанесет удар по тем самым людям, на которых он на самом деле работал.

- Очень хорошо, ваше величество. - Грей-Харбор еще раз склонил голову, а затем криво улыбнулся Мерлину. - И полагаю, при данных обстоятельствах это самое меньшее, что я могу сделать для сейджина Мерлина в обмен на спасение моей жизни после того, как я открыто обвинил его самого в предательстве.

- Тогда это решено, - сказал Хааралд. - Бинжэймин, я сам перекинусь парой слов с лейтенантом Хантиром, просто чтобы убедиться, что его окончательный отчет не расходится с творчеством Мерлина.

- Вероятно, это было бы мудро, сир. А пока, я думаю, нам с Рижардом нужно вернуться в офис и решить, к кому из других шпионов Нармана мог быть причастен герцог или что-то, что мы нашли в его бумагах. С вашего позволения, я намерен довольно сильно сократить сеть Нармана.

- Считайте, что мое разрешение получено, - мрачно сказал Хааралд, затем откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на Мерлина.

- Ваше величество? - вежливо спросил Мерлин через несколько секунд, и Хааралд фыркнул.

- Я просто думаю, сейджин Мерлин.

- Размышляете, ваше величество? - послушно подсказал Мерлин, когда король сделал паузу.

- Думаю о том, какой предсказуемой и упорядоченной была жизнь до твоего приезда сюда, в Теллесберг. Уверен, что со временем мы все привыкнем, но надеюсь, ты не воспримешь это неправильно, если я скажу тебе, что мне становится более чем страшно, когда я размышляю о будущем и о том, что последовало за тобой в течение менее чем одной пятидневки. Особенно потому, что часть меня подозревает, что настоящий хаос и неразбериха еще впереди.

Мерлин криво улыбнулся и молча покачал головой. Другого ответа он придумать не мог.

В конце концов, король был прав.

XIV

Зал частных аудиенций,

королевский дворец,

Теллесберг

Дверь маленькой приемной открылась.

Через нее прошла женщина в официальном придворном наряде в сопровождении двух маленьких мальчиков. Ей было за тридцать, возможно, чуть больше, но фигура у нее была крепкая и подтянутая. Легкая, струящаяся драпировка хлопчатобумажного платья, предпочтительного в климате Теллесберга, делала это совершенно очевидным, но ее лицо было напряженным, а глаза подозрительно опухли под косметикой, которая помогала скрыть их красноту.

Она шла по ковровой дорожке по прохладному каменному полу, держа за руки двух своих сыновей, которые шли рядом с ней. Младший из них - возможно, лет пяти по стандартным годам - выглядел более смущенным, чем кто-либо другой. Он продолжал поглядывать на свою мать, обеспокоенный эмоциями, которые он чувствовал от нее.

Старший мальчик, вдвое старше своего младшего брата, был другим. Он казался потрясенным, почти как человек, попавший в ловушку ужасного кошмара, от которого он не мог проснуться. Как и его мать и брат, он был идеально одет, вплоть до парадного кинжала, висевшего у его правого бедра, но его глаза были такими же опухшими, как у его матери, и Мерлин почти физически ощущал, какой концентрации ему стоило сдержать дрожание нижней губы.

Король Хааралд VII наблюдал за маленькой, жалкой процессией, приближающейся к нему, примерно три удара сердца. Затем он поднялся со своего трона и, в полном нарушении всех правил придворного протокола, сошел с помоста и пошел им навстречу. Он двигался так быстро, что его привычная хромота была гораздо заметнее, чем обычно, - так быстро, что ни один из телохранителей, стоявших позади его трона, не мог за ним угнаться. Затем он добрался до овдовевшей матери и скорбящего сына и неуклюже, неуклюже опустился на здоровое колено, его правая нога болезненно вытянулась позади него.

- Рейджис, - сказал он старшему мальчику и протянул руку, чтобы обхватить затылок мальчика.

- В-ваше велич... - начал мальчик, но затем он остановился, глаза заблестели от слез, так как его голос надломился, и ему пришлось бороться за контроль.

- Никаких титулов, Рейджис, - совсем мягко сказал король своему двоюродному племяннику. - Пока нет.

Мальчик молча кивнул, его лицо исказилось от горя, которое, судя по тону короля, можно было показывать, и Хааралд поднял глаза на его мать.

- Жинифир, - тихо сказал он.

- Ваше величество, - прошептала она. Ее голос был более сдержанным, чем у ее сына, - подумал Мерлин, - но он все еще был хриплым, затененным печалью и слезами. Хааралд на мгновение поднял на нее глаза, затем начал подниматься с колен.

- Сир.

Голос сержанта Чарлза Гардэйнера был тих, но он догнал своего короля и протянул руку в кольчуге. Хааралд поморщился, но взялся за нее как за опору, чтобы выпрямиться. Он возвышался над двумя мальчиками, мгновение смотрел на них сверху вниз, затем подхватил младшего на руки. Мальчик вцепился ему в шею, уткнувшись лицом в королевскую тунику, и Хааралд держал его одной рукой, а другую протянул Рейджису.

Старший мальчик на мгновение посмотрел на эту руку. Затем он взял ее, и Хааралд, прихрамывая, еще медленнее вернулся к своему трону. Рот короля, как заметил Мерлин со своего места за левым плечом Кэйлеба, позади трона кронпринца, сжимался каждый раз, когда его вес приходился на правую ногу.

Хааралд поднялся на помост, за ним последовала леди Жинифир Армак, которая за ночь стала вдовствующей герцогиней Тириэн. Он сделал паузу, осторожно поставив младшего мальчика на ноги, затем опустился обратно на трон и обеими руками приподнял правую ногу, пока его ступня снова не уперлась в табурет перед ним.

- Жинифир, Рейджис, Калвин, - тихо сказал он затем. - Вы знаете, почему вы здесь, но прежде чем мы предстанем перед советом и всеми официальными деталями, с которыми нам придется иметь дело, мне нужно поговорить со всеми вами тремя как с членами моей семьи, а не как королю со своими подданными.

Герцогиня Тириэн слегка вздрогнула при слове "семья", и Хааралд протянул ей руку. Она приняла его немного нерешительно, и он притянул ее ближе к своему трону.

- Не чувствуй себя виноватой из-за того, что горюешь, - сказал он ей очень мягко. - Не думай, что я виню тебя за это или что кто-то должен винить. И не думай, что мы с Кэйлебом тоже не скорбим.