Дэн Абнетт - Сожжение Просперо
— Псионики, — прошептал Хавсер.
— Псионики, — улыбнувшись, эхом отозвался Аун Хельвинтр. Теперь он говорил настоящим голосом.
— Я слышал, что у некоторых легионов есть собственные псайкеры, — сказал Хавсер.
— В большинстве действительно есть, — ответил Хельвинтр.
— Но они появляются достаточно редко, — сказал Хавсер. – Мутация…
— Мутация — бесценное сокровище нашего вида, — перебил его Хельвинтр. — Без нее мы были бы обречены на вечный плен Терры. Великие Дома Навигаторов позволили нам дотянуться до дальних звезд. Астротелепаты дают нам возможность общаться через бездну. Но никогда нельзя забывать о предосторожности. О контроле.
— Почему?
— Когда смотришь в бездну, никогда не знаешь, что оттуда может посмотреть на тебя.
Хавсер встал перед руническим жрецом.
— Ты все это устроил лишь для того, чтобы напугать меня? – спросил он.
— Цель в страхе, — ответил Хельвинтр. – На мгновение ты подумал, будто в воздух тебя подняла магия. Какой-то малефик. Много лет назад, у трупа собора, ты чувствовал себя похожим образом.
Хавсер вызывающе посмотрел на собеседника.
— Я могу прочитать твою память, которую ты разделил с Длинным Клыком, — сказал Хельвинтр.
— Ты хочешь сказать, — начал Хавсер, — что мой коллега Навид Мурза был псайкером, а я об этом даже не догадывался?
— В твоем обществе признают и используют псайкеров, скальд. На Старой Терре ты видел их едва ли не каждый день. Но распознавал ли ты их сразу? А на Фенрисе ты бы смог отличить шамана-шарлатана от человека, обладающего даром истинного зрения?
Хавсер сжал губы. У него не было ответа. Хельвинтр наклонился ближе и заглянул в глаза Хавсера.
— Правда в том, что твой коллега скорее всего не был псайкером. Он нашел грубый путь к чему-то еще. И в этом смысл. Это урок. Способность псайкера не существует сама по себе. Она позволяет нам использовать большую силу. Это всего лишь другой путь к тому же самому «чему-то еще». Лучший путь. Самый безопасный путь. Но даже на нем есть свои ловушки. Если хочешь, можешь определить малефик как любое колдовство, совершенное без строжайшего псайкерского контроля.
— Тебя послушать, так я живу во вселенной магии, — язвительно заметил Хавсер.
— Так и есть, — согласился Хельвинтр. – Разве это не вяжется с различными чудесами и ужасами?
— Что насчет ножа? — спросил Хавсер. — Это был тот нож.
— Он не был тем же, — ответил Хельвинтр. — Но что-то хотело, чтобы ты думал именно так. Что-то хотело, чтобы ты думал, будто Шестой легион астартес управлял тобой и когда-то в прошлом вмешался в твою жизнь. Что-то хотело, чтобы ты подозревал нас и считал врагами.
Жрец взял со стойки один из атамов и показал его Хавсеру.
— Огвай пользовался этим ножом, — сказал он. – Теперь ты его узнаешь, не так ли?
— Да, — согласился Хавсер.
— Он был сделан так, чтобы походить на тот, который ты помнишь, — продолжил Хельвинтр. — Что-то проникло в твои воспоминания и изменило их так, чтобы ты настроился против нас.
Хавсер сглотнул.
— Что могло это сделать? – спросил он. — Кто мог это сделать?
Хельвинтр пожал плечами, будто вопрос не очень его волновал.
— Возможно, оно сделало так, чтобы ты научился разговаривать на ювике и вургене по прибытии на Фенрис.
Аун Хельвинтр призывно махнул рукой, хотя Хавсер не сомневался, что жест был лишним. Фит Богобой выпрыгнул из тренировочной клети и подошел к ним.
В тренировочном зале на ротной палубе «Нидхёгга» царил гул. Клеть Богобоя со скрежетом остановилась, хотя остальные были все еще заняты, а вокруг с визгом кружились механизированные дроны с клинками. На покрытой матами палубе некоторые Волки в кожаных доспехах вели тренировочные бои с помощью костяных палок.
Как и остальные воины Богобой в кожаных одеяниях походил на освежеванного человека. В разрезах лоснящейся маски блестели его золотые с черными точечками зрачков глаза. Он тренировался с двумя секирами, но вместо того, чтобы поставить их на стойку, захватил с собой.
— Жрец? — спросил он.
— Для тебя есть работа, — сказал Хельвинтр.
— Готов служить, — кивнул Богобой.
Хельвинтр взглянул на Хавсера.
— Скажи ему то, что говорил мне, — произнес жрец.
— Я никогда не был воином, — начал Хавсер.
Богобой фыркнул.
— Это не новость, — с весельем заметил он.
— Я могу закончить?
Богобой пожал плечами.
— Я никогда не был воином, но Влка Фенрика решила одарить меня большей силой и скоростью. У меня есть физические задатки, но нет навыков.
— Он хочет научиться обращаться с оружием, — сказал Хельвинтр.
— Почему? — спросил Богобой. — Он наш скальд. Мы защитим его.
— Если он хочет, это его право, — ответил Хельвинтр. – Считай, что научить скальда защищать себя, это часть нашего долга по его защите.
Богобой с сомнением осмотрел Хавсера.
— Нет смысла обучать тебя всему, — решил он. — Мы сосредоточимся на чем-то одном.
— Что ты предлагаешь? — спросил Хавсер.
Секира представляла собой однолезвийное оружие с покрытым серебром пластсталевым навершием с рукоятью длиной в метр, вырезанной из асахеймской кости, которая походила на полированную слоновую и будто мерцала внутренним желтым светом. Хавсер не знал, какому животному принадлежала кость, но ему сказали, что рукоять гибкая и прочная.
Прочная, как для него, надо полагать.
Секира висела в пластсталевой петле, крепившейся к поясу кожаным шнуром.
— Не отставай, — предупредил Медведь.
Хавсер и не собирался, но идти в ногу с астартес было тяжело, да и от невыносимой жары он потел, как свинья.
Скальд был среди них единственным обычным человеком, крошечная фигурка в окружении двух десятков облаченных в доспехи Волков, которые с грохотом шли по туннелю. Трэллы и обычные слуги следовали чуть поодаль.
Отряд вел Огвай Огвай Хельмшрот, сжимая под мышкой шлем. В группе не было четкого разделения по рангам, но Аун Хельвинтр и Йормунгндр Два Клинка шли по обе стороны от ярла, а Найот Плетущий Нити и другие волчьи жрецы старались держаться в хвосте отряда.
Волки шли очень быстро, словно Огвай куда-то спешил. После сорока недель путешествия Хавсер задавался вопросом, что же такое важное могло заставить Волков забыть о предосторожностях. Они высадились с «Нидхёгга», едва тот встал на высокий якорь, что довольно сильно походило на спешное боевое десантирование, хотя скальд понимал, что это не так. Исключительно по приборам они преодолели мощнейшую бурю и скользнули под вулканический шельф, после чего приземлились в глубоких защищенных посадочных ямах.
На планете царила невообразимая жара. Путников со всех сторон окружала черная вулканическая скала, а воздух полнился запахом тухлых яиц, который свидетельствовал о сильной концентрации серы. Сам воздух походил на раскаленное марево. Спустившись следом за Богобоем по рампе «Грозовой птицы», у Хавсера заложило уши от перепада давления, говорившего о незримых атмосферных процессорах, ведущих постоянную борьбу за сохранение пригодной для жизни среды.
Но этот мир предназначался не для того, чтобы на нем существовала жизнь.
Посадочные ямы и туннели, ведущие от них к ядру планеты, были прямыми и ровными, словно были выплавлены промышленными мельтами. Туннели в вулканической породе имели неестественно гладкие, будто стекло, стены. Скальд все время слышал грохот бури и сейсмический рокот молодой планеты. Путь им озаряло просачивающееся сквозь гладкие стены и пол туннелей свечение от волн кипящего пламени. Казалось, они находятся внутри брошенной в костер бутылки. По мнению Хавсера, здесь удивительным образом смешалось нечто совершенно новое и безмерно старое. Подземелья походили на пещеры древних людей, которые ему не раз приходилось исследовать в экспедициях по консервации, но все же их создали недавно. Но также ему казалось странным смешение временного и вечного: кто-то обладал нужными властью, ресурсами и буровыми установками, чтобы высечь чертоги в твердой породе сверхвулкана и создать зону безопасной биосферы во враждебном мире. И то, и другое, было великой победой горной промышленности.
И все же Хавсера не покидало чувство, что как только намеченное дело завершится, это место покинут навсегда. Его создали для определенной цели. И он не сомневался, что безжизненность мира также была частью этой цели. В чем бы ни заключалось предстоящее дело, оно могло пойти наперекосяк. Еще бы. Ведь ради него вызвали целую роту Влка Фенрика.
Кто бы ни отдал приказ о начале строительства, ему хотелось изолировать это место так, чтобы здесь никто не смог попасть под перекрестный огонь.
