Игорь Стенли - Кодекс Прехистората. Суховей (СИ)
— Вспомнил. — Было, — перебил я собеседника. — Началось ровно в три часа пятнадцать минут по местному времени. Я проснулся… Что-то очень массивное передвигалось по улице, рядом с домом, в котором я укрылся на ночь. От его шагов земля тряслась так, как если бы неподалеку забивали сваи. Затем оно остановилось совсем близко, я даже расслышал что-то вроде дыхания. Загорелся свет, какой-то зеленоватый, не направленный, а рассеянный. Тогда-то я и полез на чердак. Первый в жизни раз прочувствовал смысл понятия «тихий ужас». Оно стояло не больше пяти минут, а затем свет погас и эта штука ушла.
— Мэри, внимание! — оживился Паскаль. — Запись этой части вместе с расшифровкой отправь, пожалуйста, Льву Борисовичу Лаврову.
— Принято, выполняю, — отозвалась Сестра.
— Ты что-то знаешь? — спросил я Бонне.
— Нет, — ответил тот, — но ты меня понял правильно. В будущем учитывай, что именно такого рода информация интересна нам в первую очередь. Не столько мне, сколько старику и тем, с кем он общается «наверху».
— То есть вы в курсе, и это нормально, что помимо изложенного мной ранее, творится ещё какая-то чертовщина на грани фантастики? — не выдержал я.
— Эх, сочувствую я тебе, Сергей, а в чем-то завидую, — вздохнул собеседник, — новый мир ты постигаешь нахрапом, практически без подготовки. Я вот уже ничему не удивляюсь.
— Да что ж вы все меня жалеете!? — хлопнул я себя по коленям. — Не надо меня жалеть. Лучше выдайте табельное оружие.
Паскаль Бонне, вежливый айтишник, сын французского дипломата, в одно мгновенье сбил мой гонор:
— Да без проблем. Пойдем. Только быстро.
Я поднялся и последовал за парнем. Уже на выходе Сестра сообщила, что коммуникатор профессора Лаврова временно недоступен. «Наверное, где-то в подземке. Руководит разгрузкой», — предположил Паскаль, и мы спустились в подвал. Зашли в неприметную подсобку, где за муляжом электрораспределительного щита обнаружилась узкая, но массивная дверь с цифровой панелью. Паскаль ввёл код и приложил свой ID — створка щёлкнула и отворилась вовнутрь. Чёрный проём замельтешил ярким светом разгорающихся люминесцентных ламп.
— «Нет лучшей защиты, чем самозащита», — говорили наши древние коллеги. И поэтому мы имеем тут кое-что на чёрный день, — Паскаль обвёл рукой небольшое помещение, стены которого были увешаны оружием.
— Да уж, день сейчас — черней не бывает, — пробубнил я, рассматривая образцы.
— Мы с профессором не очень-то дружим с оружием, — сказал Бонне, — но тебе может пригодиться. Бери что хочешь. Насколько мне известно, все экземпляры некриминальные, но, сам понимаешь, и не вполне законные. Так что при любой вероятности соприкосновения с органами выкидывай, не задумываясь, только отпечатки не оставляй. Вот, кстати.
Паскаль указал на плоскую коробку, в которой находились маленькие серые свёрточки. Развернув один из них, я получил пару тонких перчаток из эластичной ткани. Перчатка плотно облегала кисть и при беглом взгляде вообще была не заметна на руке.
Хмыкнув, я стал выбирать — и ведь было из чего. Больше всего — около двадцати штук — в экспозиции было представлено пистолетов Макарова разной модификации, висела пара Стечкиных, и даже ТТ. Я повертел легендарный Тульский-Токарев: в моей руке, вопреки разным отзывам, он лежал как влитой. Старичок отправился на место, оставив на перчатках следы пыли: «Извини, но сегодня нам не по пути — ты слишком грозен и тяжёл».
На другой стене расположились компактные пистолеты-пулемёты: негодные для «серьёзной войны», но громоздкие для скрытого ношения. Эти пока тоже отпадают.
Паскаль кашлянул, напоминая о себе и своих неотложных делах. Я согнал с глаз пелену и быстро осмотрел все образцы. Выбор был очевиден. С третьей стены я снял отливающий матовым блеском Glock — компактный, лёгкий, эргономичный. Девятнадцатая модель, похожая больше на пластиковую игрушку, нежели на настоящий пистолет. Я показал «игрушку» Паскалю, и тот кивнул: бери, мол, быстрее — и пошли.
В ящиках ниже хранились боеприпасы. Я достал коробку с надписью «9 mm Luger» и извлёк на свет увесистые блестящие патроны. Взял только те, что поместились в магазин. Ввязываться в затяжные перестрелки в ближайшее время я не планировал.
Вскоре Бонне оставил меня охранять объект, а сам спустился в тоннель узкоколейки, где, по его словам, рабочие завершили погрузку последней партии имущества Института Растениеводства, которую следовало сопроводить до места переправки.
Я снова устроился на диване, включил телевизор — шли новости. Ничего нового: истерия. Поупражнялся с пистолетом. «Суховей» запущен, что дальше? Надевать шапочки из фольги и прятаться в бетонных катакомбах? Насколько же хитёр и ленив орган под названием мозг! Он может до последнего отрицать надвигающуюся опасность, лишь бы жизнь, состоящая из привычных ежедневных манипуляций, шла своим чередом. Беда приходит неожиданно не потому, что внезапно, а потому, что мы упорно не принимаем во внимание возможность и последствия её прихода.
— Внимание! — зазвучал голос Сестры в динамиках. — Несанкционированное проникновение в безопасную зону!
— Да что теперь?! — крикнул я в пустоту кабинета, вскакивая с дивана.
— Сергей Романов. Сейчас вы являетесь ответственным за безопасность охраняемого объекта. Лев Лавров и Паскаль Бонне недоступны для связи. Пройдите, пожалуйста, к дисплеям, я выведу данные с видеокамер наблюдения, — сообщил голос.
Я приблизился к экранам, и те засветились, разделённые на сегменты. Везде вроде бы царили покой и тьма, кроме того сегмента, который Сестра вывела на монитор в полном размере. Картинка с камеры, направленной на главный вход в офис. Возле двери крутились две чёрные фигуры — что они делали, было не разобрать.
— Есть ещё камеры рядом? — спросил я у компьютера.
Ответа не последовало, но соседний дисплей заполнила картинка, показывающая происходящее у двери сверху и сбоку. В руках одного субъекта находился продолговатый предмет длиной с метр, второй держал у двери какой-то инструмент. Вдруг ярко вспыхнул свет, и ближняя камера «ослепла», а дальняя мерцала, не в силах обработать высокочастотные световые колебания.
— Внимание! — снова заговорила Сестра. — Попытка проникновения внутрь охраняемого объекта. Сергей Романов, срочно примите меры по недопущению проникновения в помещение вестибюля на первом этаже.
Я бросился вниз, крепко сжимая в ладони рукоятку «Глока». Оружие придавало уверенности, но я старался держать под контролем это опасное чувство: больше всего сейчас нужны были осторожность и ясный ум.
