Джеймс Сваллоу - Черная волна
— Фабий!
Силуэт в профиль являл собой человека, которого Рафен преследовал с самых нижних уровней цитадели Виталис на Ваале, предателя и ренегата. Все космодесантники в комнате одновременно открыли огонь, и вспыхивающий шторм болтов вонзился в фигуру, разрывая ее на части острым, как бритва, ураганом.
Рафен кинулся вперед еще до того, как тело ударилось о пол, и по его венам текла обжигающе холодная месть.
Быстро и бесшумно, грозовые раскаты восторга исчезли. Фонарь Кейна высветил лицо фигуры, все еще различимое, несмотря на попадание болта, которое отгрызло от черепа кусок размером с кулак. Лицо было серым и бледным, с прорезью в центре, где у человека находился бы нос. Выступающее глаза были огромными и влажными.
Это был тау, после сборки, но чудовищно раздутый, набравший мышечную массу благодаря полным венам генеративных составов и мышечным трансплантатам. Ксенос, сотворенный подражать массивным Адептус Астартес. Возможно, оставленный здесь, чтобы сыграть такую шутку с любым, кто бы ни искал извращенного Прародителя.
Что-то выпало из дергающихся пальцев уродца и пропорхало к влажному полу. Кусочек бумаги. Рафен встал на колени, чтобы поднять его, прежде чем разлитые жидкости впитаются в пергамент и сделают его бесполезным. На бумаге были слова на высоком готике, выведенные осторожной рукой ученого. Просто слова, просто чернила на кусочке сухого пергамента, и все же они подняли в Рафене такую ярость, что его взор затуманило темно-красным.
"Вы потерпели неудачу".
Глава вторая
Плавными движениями и походкой, в которую сложно было поверить из-за громады брони, Рафен шагал по коридорам боевого корабля "Тихо". Сурового блеска сдерживаемого гнева в его глазах было достаточно, чтобы ни один серв, илот или член экипажа не осмелился встать у него на пути или сомневаться в его праве находиться в этом месте.
Его ботинки звенели по железным плитам палубы, когда Кровавый Ангел поднялся по небольшой рампе, что вела из главного коридора крейсера к верхнему ярусу обшивки корабля. Он зашел в крытую галерею, подсвечиваемую светом звезд через иллюминатор, где лучи оставляли сияние в задымленном воздухе часовни "Тихо". Разноцветные стекла, расставленные по сложной схеме, изображали лица воинов, которые командовали судном в прошлом или ознаменовывали великие баталии, в которых оно принимало участие. Над входом висела шестиугольная мозаика с портретом человека, в честь которого был назван крейсер, брата-капитана Эразма Тихо, чье лицо было частично спрятано под золотой полумаской. Рафен не остановился, чтобы посмотреть в безразличные глаза героя Армагеддона. Запах ладана здесь оставался густым, он проистекал из глубин нефа в недрах корабля. Через открытые двери перед собой, — на тяжелых, медных воротах, инкрустированных обсидианом, были выбиты руны, — он заметил алтарь и статую за ним.
— Мой лорд?
Заданный вопрос мгновенно остановил его, и он развернулся на месте. За ним стоял брат Церис и изучал его. Как и Рафен, он еще не снял свою боевую броню и его бронированный силуэт заполнял проход.
Церис подошел и сержант удивился, осознав, что не слышал, как кодиций следовал за ним. Возможно, потому что он был столь поглощен гневом и его внимание витало где-то в другом месте. Вот почему псайкер и умудрился подойти так близко, что он его не заметил. Но возможно и нет. Кровавый Ангел подошел к выступающему из ниши в стене кубку и подхватил его. Вода — очищенная жидкость, регенерированная в массивных резервуарах корабля, ежедневно благословляемая корабельными сангвинарными жрецами — текла из носика, слепленного во рту херувима. Церис смочил ею ткань, которую взял с медной подставки. Он развернулся и предложил ее командиру. Рафен взял ее, не обронив ни слова.
Таков был протокол. По возвращению из колонии тау, брат-сержант и его отделение обязаны были пройти небольшой ритуал очищения, дабы изгнать влияние ксеносов и порчу Хаоса, но даже в этом случае, было бы неправильно Рафену зайти в часовню и не смочить свои бронированные руки освященной водой. Про себя он нахмурился. Ему не нужен был другой человек, дабы напомнить про это, хотя Церис не и упрекнул его. Разум Рафена действительно был неспокоен, и это подпитывало его гнев еще больше. Церис наблюдал, как он завершил краткое причастие. Белая материя в руках воина окрасилась в отвратительно буро-черный цвет, когда липкие масла и жизненная жидкость чужаков, все еще оставшиеся в шарнирах его латной перчатки, были смыты.
— Я говорил с капитаном корабля, — начал псайкер, — он получил ваши приказы, сэр. "Тихо" разворачивается.
Рафен кивнул. Пока корабль менял направление, бледный диск света, отбрасываемый на пол через иллюминатор, начал медленно перемещаться. Он отвернулся.
— Как только маневр будет завершен, передай ему приготовить судно к переходу в варп, — сержант скатал материю в шар и кинул ее ожидающему в алькове сервитору. Раб-машина поймал ткань в полете и отнес ее к каминной решетке для уничтожения.
Рафен сделал два шага внутрь, прежде чем заметил, что Церис не воспринял в его тоне подразумеваемый приказ уйти. Псайкер изучал его и сержант поймал себя на том, что в его груди заклокотало негодование.
— Ты хочешь еще что-то сказать мне? — потребовал он ответа.
— В этом нет твоей вины.
Утверждение было прямолинейным и решительным. Черты лица сержанта ожесточились.
— Ты свободен, — прорычал он, произнося слова таким образом, чтобы не возникло дальнейшего непонимания. Но Церис все еще не шелохнулся, дабы исполнить приказ.
— Ваши мысли затуманены самобичеванием, и это несет беды, сэр. Это отнимает вашу концентрацию.
— Держись подальше от моего разума, — голос Рафена стал низким и угрожающим.
— Мне нет необходимости прибегать к моим способностям, чтобы понять вас, брат-сержант. Ваша ярость столь же видна, как и эмблема Ордена на плече.
Рафен сделал шаг в сторону воина в синей броне.
— Для избранного самим Повелителем Смерти, как говорят, вам не хватает здравого смысла держать свое мнение при себе.
— Мой господин Мефистон ожидает от библиариев честности и прямоты, — ответил Церис, — он приказал мне вести себя с вами подобным же образом.
— Значит, так и поступай, — Рафен жестом указал на рампу, ведущую из часовни, — уйди сейчас же, и будь доволен, что исполнил свой долг.
Горечь окрасила его слова, сильная и неожиданная.
— Нет, — продолжил Церис, оставшись раздражающе невозмутимым, неподвижным и сконцентрированным на другом воине, — Мефистон предложил мне присоединиться к вашему отделению и помочь в миссии, и я не исполнил это.
— Миссия! — в ответ выплюнул Рафен. — Миссия провалена, Церис! Ты видел это собственными глазами! Фабий каждый раз ускользает из сетей, путает нас. Он издевается над нами и нам не остается ничего, кроме как мириться с этим!
Он отвернулся.
— И да, ты ошибаешься. В этом моя вина.
— Почему вы в этом так уверены? — спросил Церис. — Отступничество Байла длится уже как минимум десять тысяч лет, сэр. Он путешествовал меж звезд со времен высшего предателя Хоруса и костров Ереси. На бесчисленных мирах тысячи погибли от его рук. Он исключительный враг, человек, который избегал поимки даже от рук магистров Орденов, как и примархов…
— И ты считаешь, что от этого мне будет легче, а? — прорычал сержант. — Тебя не было на Ваале, псайкер! Ты не видел его собственными глазами. Ты не один из тех, кто не смог его остановить!
Впервые Церис отвел взгляд.
— Это так, — признал он, — я был на расстоянии многих световых лет, в сражении на Бета Корнеа. Но прими во внимание и мой гнев, мой лорд. Представь себе мою ярость, когда я узнал, что наш родной мир был атакован силами Хаоса. Я со своими боевыми братьями был слишком далеко, дабы встать на защиту Ваала… У нас не было шанса даже увидеть лицо врага, не говоря уже о шансе ударить по нему, как это сделали вы.
— Тогда ты глупец, — прорычал Рафен, — тебе следовало считать себя благословленным избежать участи разделить этот позор.
Все тот же клубок мрачных мыслей, который изводил сержанта каждую ночь с самого начала миссии "Тихо", снова забурлил в нем.
После потерь Ордена при нападении на Кибелу и темным интригам инквизитора-ренегата Штеля, Кровавые Ангелы созвали конклав преемников Ордена. Это историческое собрание имело одну цель — защитить силы Ордена, собрав десятину воинов от каждого потомка Кровавых Ангелов — но планы магистра Ордена Данте пошли прахом из-за слепых амбиций единственного, одураченного сангвинарного жреца. Один человек, убежденный, что сможет возместить потери Ордена не благодаря десятине, но используя древнюю, забытую науку, невольно вступил в союз с биологиком Адептус Механикус, по крайней мере, он в это верил.
