Анатоль Нат - Приключения Вехтора
После того, как они, с помощью матросов, наконец-то загнали всех лошадей в трюм и привязали их там всех по стойлам, вся компания, включая и доктора, теперь располагалась вокруг горячего котелка и с нетерпением ожидала обещанного чуда, разливающего теперь вокруг одуряющие ароматы.
— Пескарь — чудесная и редкая рыба, — пояснил Корней Мане, удивлённо наблюдающей за манипуляциями Димона. — Бывает только в отдельные, трудноуловимые моменты. И очень дорога при продаже. Не солится, не вялится, ни коптится, а только из неё можно сварить уху. Но уж уха! — восторженно закатил глаза Корней. — Чудо!
И весь оставшийся вечер они провели за этим небольшим котелком рыбного супчика, которого и не требовалось больше, поскольку он был удивительно сытный, ароматный и чуден на вкус.
— Капитан! — окликнул Сидор капитана, как раз проходившего рядом с ними, отдавая последние распоряжения команде, и так, что-то задержавшейся с отплытием. — Капитан, — повторил он, — ты чего такой бледный и пришибленный? Заболел, что ли? Иди к нам, супчику похлебаешь. Чудо, а не супец.
Отмахнувшись от него и так ничего, и не ответив, капитан прошёл мимо, отдавая какие-то последние распоряжения матросу, и дальше так же молча только и следил, как упакован принятым груз, проверяя размещение.
Потом, взмахом руки попрощавшись с какой-то девицей, стоявшей на берегу и явно ожидавшей его отплытия, всё так же молча, не отвечая на оклики ни Сидора, ни Корнея, устроился возле рулевого весла и запыхтел своей трубкой, так и не произнеся за всё это время ни единого слова.
— Что-то капитан наш с утра радикально измениться успел, — задумчиво промолвил Сидор, стоя рядом с Корнеем у борта лодьи и наблюдая за удаляющимся берегом. — Больно уж он молчаливым стал, — заметил он, искоса поглядев на безмолвного капитана. — Может, конечно, я и параноик, но лучше быть живым параноиком, чем мёртвым оптимистом.
— Что? — посмотрел на капитана Корней. — Неожиданно поменялся? А давай ка мы его немного поспрашиваем, чегой-то он такой смурной? И поторопимся, — задумчиво глядя на уходящий за корму берег, добавил он.
— Капитан, — обратился он к нему, подойдя к рулевому веслу, где капитан так и продолжал стоять, молча наблюдая за скрывающимся в вечерней дымке городом. — Говорят, что у всех речных капитанов есть детальные карты реки. Нам бы надо попасть в строго определённое место. Не могли бы вы нам показать свои карты? Я в своё время занимался картографированием, и мне было бы интересно сравнить то, что мы тогда делали с вашими набросками.
— Почему не показать, — равнодушно откликнулся капитан. — Можно и показать. Перерисовывать не дам, а смотреть, смотрите.
Ни слова больше не добавив, капитан молча обошёл стоявшего прямо перед ним Корнея и направился в свою каюту. Следовало бы сказать, что каюта капитана, была значительно меньше того помещения, что выделили больной княжне с Маней. Не говоря уж о каюте мужиков, хоть и набившихся в свою каморку, как кильки в бочку, но ещё достаточно вместительной, для того, чтобы они вчетвером не чувствовали себя в ней сильно стеснёнными. Здесь вообще непонятно, как можно было разместиться. Однако, капитан, ловко прогнувшись, скользнул в угол этой конуры и вытащил откуда-то из закутка, из-под узенькой кроватки, на которой, непонятно, как вообще человек мог улечься, рулон свёрнутого пергамента.
— Вот, смотрите, — развернул капитан карту. — Это город, — ткнул он куда-то в середину развёрнутого листа. — Здесь…., - замер он, боясь пошевелиться.
— Здесь острый нож, и злые путники, недовольные тем, что к ним проявляют повышенное внимание, — тихо продолжил за него Корней, чуть ли не воткнув свой острый кинжал в горло капитана.
— Я не мог отказаться, — как-то обречённо проговорил капитан, даже и не подумав что-либо отрицать. — Они знают мою семью, и если бы я отказался, их бы убили.
— Где и когда? — не вдаваясь в дебри психоанализа, тихо спросил капитана Сидор, наклонясь вплотную к лицу капитана.
— Сегодня, — на секунду замялся капитан, — то есть завтра на рассвете. В одной из известных мне проток, ниже по течению, — как-то обречённо выдавил он из себя.
— Сейчас выйдешь и спокойно займёшься своими делами, — тихо проговорил Корней, убирая кинжал обратно в складки одежды. — Команда в деле?
— Нет, — тихо прошептал, отчаянно мотая головой, капитан. — Никто! Ни сном, ни духом! Они специально предупредили, чтобы никому ничего не говорил. Иначе, говорили, всех перебьют. А так только вами займутся. Свяжут и увезут. Никто, ничего и не заметит. Они уверяли, что всё сделают тихо. Даже лошадей обещали забрать.
— Ясно, — Корней медленно свернул карту обратно. — Спрячь, — резко сунул он её капитану. — Как я и сказал, отправляйся обратно на своё место. И никуда больше, до завтра, не суйся. Лучше будет, если и никого из экипажа, рядом тоже не будет. Понял? — мрачно посмотрел он в глаза капитана. — Они там, а мы здесь. Так, чтобы я от тебя никаких подарков не получал. Всё понял, — Корней ещё раз глянул капитану в глаза. Тебя на рассвете на палубе быть не должно.
— Сколько их будет, знаешь?
— Откуда, — обречённо откликнулся капитан. — Те, кто это знает, долго не живут.
— Иди, — подтолкнул его Корней кулаком в бок. — И делай вид, что ничего не случилось. И учти, что они далеко, а мы рядом.
Выйдя на палубу, они разошлись по разным углам, как будто ничего и не случилось. Сидор, флегматично насвистывая свои надоевшие всем песенки, отправился известить Маню об их проблемах, а капитан отправился наводить порядок на судне, явно нервничая перед ночной схваткой.
— Ты уверен, что капитану можно верить? — с сомнением спросил Корнея Димон, наблюдая за тем, как капитан несколько нервно передвигается по палубе, ругаясь о чём-то с матросами, всячески выказывая своё недовольство и занятость.
— Команда в деле, — неожиданно заметил он, внешне не выказав никакой встревоженности и даже не сменив своей вальяжной позы ленивого человека, как бы устало облокотившегося на борт судна.
— Будем изолировать, — флегматично отозвался, стоящий рядом Корней, даже не пошевелившись. — Как только заметишь, что они начинают кучковаться и готовиться, то бей по конечностям. Если попадёшь, конечно, — с сомнением посмотрел он на Димона. — М-да, — задумчиво хмыкнул он, окинув фигуру Димона внимательным взглядом. — Пожалуй, лучше будет только напугать, а то вы мне ещё всю команду перебьёте, или покалечите, а нам ещё плыть и плыть.
Замолчав, Корней так и остался стоять у борта, с флегматичным видом разглядывая проплывающий перед его взором пейзаж.
— Что ты там такого интересного заметил, — громко и насмешливо спросил его Сидор, подходя, и прислонившись к борту лодьи рядом с ним.
— Красивый берег, — кивнул Коней на высокий и обрывистый берег реки, проплывающий как раз перед ними, перед этим дождавшись чуть заметного утвердительного кивка Сидора.
— Эй, любезный, — окликнул он какого-то матроса, постоянно вертевшегося возле них, — а скажи ка мне, есть ли у этих мест какое-нибудь своё, особое название?
— Да как же не быть, — тут же откликнулся матрос, придвигаясь чуть ли не вплотную к Корнею. — Это…., - протянул он руку к берегу, собираясь на что-то указать, и кулём свалился на палубу под оглушающим ударом Корнеевского кулака по голове.
Флегматично, так и не изменив лица, даже не дрогнув ни единым мускулом, Корней обнажил свою саблю и спокойно пошёл на небольшую группу матросов, стоявших рядом с ними.
— Все на корму, — ткнул он кончиком сабли в брюхо ближайшего, мгновенно шарахнувшегося от него матроса.
— И ты тоже, — подал голос из-за его спины Сидор, качнув неожиданно появившимся арбалетом. — Тебе, капитан, говорят, — повторил он. — Живо на корму.
Подталкивая пинками, вяло двигающихся и скупо переругивающихся матросов, они загнали всех, кого обнаружили на палубе в каморку на корме, как будто специально приспособленную под это.
Предварительно проверив её на предмет наличия колюще-режущих предметов, и ничего не обнаружив, как и окошка, хоть мало, мальски пригодного для побега, они утрамбовали там первую партию матросов. Затем, тщательно обшарив все помещения лодьи, они, под угрозой арбалетов, заставили и оставшийся экипаж сгрудиться в тесной коморке, пообещав, тем не менее, их выпустить, как только сочтут нужным.
— Однако, они явно привычные к подобному обращению, — хмыкнул Димон, наблюдая, как команда лодьи флегматично относится к тому, что их заперли.
— Или надеется, что они там ненадолго, — мрачно заметил Сидор, рассматривая берег, возле которого их застала эта суета с командой.
— Опана, — медленно выговорил Димон, склонившись над бортом судна и заметив уходящий в воду конец якорного каната. — А кто мне скажет, когда это они успели якорь сбросить? — вопросительно посмотрел он на сгрудившихся, на корме приятелей.
![Николай Леонов - Один и без оружия [Трактир на Пятницкой. Агония]](/uploads/posts/books/147565/147565.jpg)