Аарон Дембски-Боуден - Первый еретик. Падение в Хаос
Аргел Тал поднял руку.
Не надо.
Он нерешительно замер и отвел руку. Миниатюрные сервоузлы сочленений доспеха негромко загудели.
Осторожнее, Аргел Тал. Эти души не заметят твоего присутствия до тех пор, пока ты не начнешь вмешиваться в их работу.
— А если вмешаюсь? — негромко спросил он.
Тогда ты привлечешь внимание одной из самых могущественных психических сил в истории жизни и будешь убит на месте. Ты находишься в самом потаенном святилище Анафемы. Здесь он выращивает свое потомство.
— Анафема, — повторил Аргел Тал, оглядывая обширное помещение.
Остальные Несущие Слово подошли к нему ближе, но пока ни один из них не потянулся за оружием.
Анафема. Существо, известное вам под именем Бога-Императора.
Ксафен выдохнул облачко морозного пара:
— Это… Это Терра. Генетические лаборатории Императора.
Да. За много лет до Крестового Похода Анафемы, решившего вернуть себе власть над звездами. Здесь, где яснее всего проявилась его бесчувственная бесчеловечность, он завершил создание двадцати своих сыновей.
Капеллан подошел к столу, где в центрифуге вращались сосуды с кровью с целью разделить жидкость на отдельные слои.
— Если это видение прошлого, как может Император нас уничтожить?
Пока вы защищены, Ксафен. Это все, что имеет значение. Все это происходит на Терре, в то время как империя эльдар пылает в сжигающем души огне. Анафема чувствует, что скоро настанет время Великого Крестового Похода.
Несущие Слово пошли вдоль рядов столов по направлению к центральной платформе, возвышавшейся над всей остальной лабораторией. Там стояла колонна, образованная черными и серебристыми приборами, опоясанная широкими мостками. Аргел Тал первым стал подниматься по ступенькам, и его подошвы загрохотали по металлу, но десятки работающих неподалеку техников ничего не услышали. Мимо него прошло несколько человек, но и они обращали внимание только на колонки чисел на покрытых инеем информационных планшетах и синусоидальные кривые на табло переносных ауспиков.
Аргел Тал обошел платформу, разглядывая амниотические капсулы, соединенные с главной колонной, — их связывали бесчисленные пучки проводов, цепей, кабелей и технологических зажимов. Генераторы, встроенные в металлическую колонну, издавали то же самое злобное гудение, что и силовые ранцы Астартес, и эта незначительная деталь вызвала улыбку на лице капитана.
Утроба для примархов. Здесь, в этих холодных колыбелях, созревают сыновья Анафемы.
Аргел Тал подошел к ближайшей капсуле. Ее неокрашенная поверхность из серого металла в тех немногих местах, где не было соединительных гнезд и разъемов, оставалась совершенно гладкой. Только на передней стенке имелась серебряная пластинка с выгравированной готической цифрой XIII и надписью, сделанной мелким аккуратным почерком.
Точное значение слов ускользнуло от Аргел Тала — ему показалось, что это была длинная и запутанная молитва к внешним силам о даровании благословения и силы, — но сам факт, что он вообще сумел что-то прочитать, вызвал недоумение.
— Это колхидский язык, — произнес он вслух.
И да, и нет.
— Но я смог прочитать надпись.
Язык, который ты называешь колхидским, является частью изначального наречия. Колхидский… Кадианский… эти языки были заброшены в ваши миры в ходе подготовки к грядущей эпохе. Золотые любимчики Императора не смогли прочесть эти надписи, поскольку в их венах нет крови Лоргара. Все это было частью плана, составленного тысячелетия тому назад.
— А кадианцы?
Их мир ощутил воздействие, так же как и Колхида. Семена, посеянные в изобилии, в этот момент дали ростки.
Аргел Тал подошел ближе к капсуле, помеченной тринадцатым номером. Через стеклянное окошко, вставленное на уровне глаз, не было видно ничего, кроме молочного цвета жидкости.
И вдруг — движение.
Не подходи ближе.
Внутри искусственной утробы мелькнула мимолетная тень.
Остановись.
Голос демона стал тревожно-резким.
Аргел Тал сделал еще шаг вперед.
В капсуле-инкубаторе дремал эмбрион, беспомощный, свернувшийся в клубок зародыш с закрытыми глазами. Он медленно поворачивался в амниотическом молоке и бессознательно шевелил наполовину сформировавшимися конечностями.
Остановись, Несущий Слово. Я ощущаю твой растущий гнев. Не думай, что я один могу его чувствовать. Сильные эмоции привлекут внимание Анафемы.
Аргел Тал наклонился над капсулой. Кончики пальцев смахнули иней с ее поверхности.
— Жиллиман, — прошептал он.
Младенец продолжал спать.
Ксафен отделился от группы братьев и подошел к капсуле под номером XI. Но не стал вглядываться, а через плечо обернулся к Аргел Талу.
— Внутри этой капсулы спит одиннадцатый примарх — все еще чистый и невинный. Мне так хочется покончить с этим прямо сейчас, — признался он.
Малнор, стоявший за спиной капеллана, усмехнулся:
— Это сэкономит нам массу сил, не так ли?
— И избавит Аврелиана от жестокого потрясения. — Ксафен провел пальцами по порядковому номеру на капсуле. — Я помню, насколько сильно переживал он утрату второго и одиннадцатого братьев.
Аргел Тал по-прежнему оставался у капсулы Жиллимана.
— Мы не можем знать наверняка, изменят ли будущее наши действия.
— Но если нам представился шанс, почему бы им не воспользоваться? — спросил капеллан.
— В других случаях — да, но не в этом.
— Но Одиннадцатый легион…
— Был стерт из имперских записей по веской причине. Как и Второй. Не стану отрицать, брат, я тоже испытываю сильное искушение. Один хороший удар мечом по капсуле, и мы могли бы переписать позорное будущее.
Даготал кашлянул:
— И лишить Ультрамаринов значительного потока рекрутов.
Ксафен окинул его бесстрастным взглядом, прикидывая ценность этого заявления.
— А что? — обратился Даготал к остальным. — Вы ведь и сами об этом думали. Это ни для кого не секрет.
— Это всего лишь слухи, — проворчал Торгал. Но в голосе сержанта штурмового отделения не слышалось уверенности.
— Может, да, а может, и нет. Тринадцатый точно вырос в численности и затмил все остальные легионы приблизительно в то время, когда Второй и Одиннадцатый были «забыты» имперской историей.
Хватит пустых домыслов, снова прервал их бестелесный голос.
Аргел Тал посмотрел с платформы вниз, где за своими столами трудились ученые. В основном они работали с кровью или проводили биопсию бледных фрагментов плоти. Он сразу узнал извлеченные органы.
— Почему эти мужчины и женщины ставят эксперименты на геносемени Астартес? — спросил он.
Остальные Несущие Слово проследили за его взглядом.
Они не ставят эксперименты. Они его изобретают.
Голос Ингетеля продолжал шипеть, а Аргел Тал наблюдал за работой. Он увидел, как несколько человек рассекают бледный орган серебряными скальпелями. У каждого из работников на спине защитного костюма виднелась цифра I.
Ваш Император покорил собственный мир с помощью прото-Астартес, созданных в гораздо худших условиях. Теперь он выращивает примархов, а параллельно создает воинов, которые потребуются для Великого Крестового Похода.
Аргел Тал продолжал следить за учеными, но от зрелища собственного рождения по коже поползли мурашки.
Это пока только прототипы органов, которые станут геносеменем для первых настоящих Астартес. Вам они известны как…
— Темные Ангелы, — сказал Аргел Тал. — Первый легион.
Внизу биотехники резали скальпелями бесформенные органы, вытягивали вены, изучали их под микроскопом и забирали образцы для дальнейшего исследования. Прогеноидные железы, имплантированные в его собственную шею и грудь, отозвались симпатической болью. Он поднял руку и потер саднящее место сбоку от горла, где вживленный под кожу орган безмолвно творил свою работу — хранил его генетику до момента смерти. Затем он будет извлечен и имплантирован другому ребенку. Мальчик со временем станет Несущим Слово. Не человеком. Не Homo Sapiens, a Homo Astartes.
Пройдет еще много терранских лет, прежде чем эти органы будут готовы для имплантации человеческим детям. Это самое начало процесса. В последующие десятилетия будет устранено большинство допущенных дефектов геносемени.
Тон существа не понравился капитану.
— Большинство?
Большинство. Но не все.
— Тысяча Сынов, — подсказал Ксафен. — Их генетический код разбалансирован, легион подвержен мутации и психически нестабилен.
Не они одни обладают изъянами. Течение времени выявит эти недостатки. Ухудшение геносемени приводит к отказу некоторых органов: неспособность выделять ядовитую слюну; непереносимость некоторых видов излучения вызовет изменения в коже и костях воинов.
