Аарон Дембски-Боуден - Блуждающая в Пустоте
В её голосе звучала странная двойственность, когда она сливалась с машинным духом корабля; от этого единства у Талоса бежали мурашки по коже.
— Помню, — отозвался он по воксу. — Ты сказала, что можешь убить нас всех, ведь мы — еретики.
— Тогда я была рассержена. И напугана, — воин слышал, как она вздохнула. — Всем постам, приготовиться к входу в Море Душ.
— Спасибо тебе, Октавия.
— Ты не должен благодарить рабов, — сказала она в ответ, и её задвоенный голос отдавался по всему мостику. — Они возомнят себя равными. К тому же, это пока еще не сработало. Прибереги свои благодарности до того момента, когда мы будем уверены в том, что останемся живы. На этот раз мы скрываемся или бежим?
— Ни то и ни другое, — сказал Талос.
Все взгляды на мостике обратились к нему, и внимательней всего на него смотрели все еще находившиеся на командной палубе легионеры.
— Мы не бежим, — произнес в вокс Талос, обращаясь к Октавии, зная, что на него смотрели все. — И мы не прячемся. Мы идем в последний бой.
Талос передал координаты, набрав их на клавиатуре подлокотника своего трона.
— Доставь нас обратно туда.
— Трон… — выругалась Октавия, заставив половину экипажа мостика вздрогнуть при упоминании имперского ругательства. — Ты уверен?
— У нас не хватает топлива, чтобы продолжить плясать под их дудку, и прорвать их блокаду мы не можем. Если нас загоняют как добычу, то я хотя бы выберу, где с ними сразиться.
К трону снова подошел Сайрион
— А что если они и там нас поджидают?
Талос долго смотрел на брата.
— Что ты хочешь мне этим сказать, Сайрион? Мы сделаем то, что делаем всегда: будем их убивать, пока они не убьют нас.
Когда корабль оказался в варпе, Талос направился на встречу с еще одной душой, которую он имел все основания и никакого желания снова видеть. С мечом в руке он шел по извилистым коридорам. Его мысли были мрачными, а перспективы и того мрачнее.
Он собирался сделать то, что надлежало сделать еще давным-давно.
Внушительных размеров двери Зала Размышлений с грохотом открылись, как только он встал перед ними. Младшие адепты повернулись, чтобы поприветствовать его, пока сервиторы семенили по своим делам.
— Ловец Душ, — почтительно поприветствовал его один из закутанных в робу жрецов Механикум.
— Мое имя Талос, — ответил пророк, проходя мимо него. — Пожалуйста, используйте это имя.
Он ощутил, как чья-то рука взялась за его наплечник, и повернулся лицом к осмелившемуся притронуться к нему. Подобное нарушение приличий было более чем не свойственно кому-либо из адептов.
— Талос, — произнес Дельтриан, склонив пристально смотревший череп, служивший механикуму лицом. — Твое присутствие, хоть и не нарушает никаких поведенческих кодов, является неожиданным. Наше последнее взаимодействие закончилось соглашением, что ты будешь вызван в случае каких-либо изменений в состоянии субъекта.
«Субъект, — подумал Талос. — Очень странно».
— Я помню наше соглашение, Дельтриан.
Одетый в балахон хромированный кадавр убрал руку с наплечника воина.
— Тем не менее ты входишь в это святое место в броне и с клинком в руках. По результатам анализа твоего поведения лишь один вывод имеет право на существование.
— И что же это за вывод?
— Ты пришел, чтобы разрушить саркофаг и сразить Малхариона внутри него.
— Неплохая догадка, — Талос отвернулся, направившись в прилегавшее помещение, где хранился украшенный гроб мудреца войны.
— Подожди.
Талос остановился не потому, что Дельтриан приказал ему. Пораженный, он замер на месте, по-прежнему свободно держа клинок одной рукой. Он увидел богато украшенный саркофаг, прикованный цепями и соединенный с керамитовым корпусом дредноута. Голубоватая аура слабых направленных силовых полей все еще играла вокруг конечностей боевой машины, сковывая их.
— Зачем ты сделал это? — произнес Талос, не отводя взгляда, — я не давал приказов подготовить его как дредноута.
Дельтриан замешкался с ответом.
— Дальнейшие ритуалы воскрешения требуют помещения субъекта в священную оболочку.
Талос не знал что сказать. Он хотел возразить, но знал, что Дельтриана переубедить невозможно практически ничем. Его удивление удвоилось, когда он увидел другую фигуру, находившуюся в зале. Он сидел, прислонившись спиной к стене, бесцельно нажимая на триггер цепного топора и слушая завывание лезвий.
— Брат, — поприветствовал его другой Повелитель Ночи.
— Узас. Что привело тебя сюда?
Узас пожал плечами.
— Я часто прихожу сюда посмотреть на него. Ему стоит вернуться к нам. Он нужен нам, но не хочет быть нужным.
Талос низко и медленно вздохнул, прежде чем обратиться к Дельтриану:
— Активируй вокс-динамики.
— Лорд, я…
— Активируй вокс-динамики, иначе я убью тебя.
— Как прикажете, — Дельтриан заковылял на своих тонких как палки ногах, щелкающих при каждом шаге, к главной консоли управления. Несколько рычагов повернулись с неприятным скрежетом.
Зал наполнился криками. Надрывными, животными, измученными криками. Казалось, что кричит дряхлый старик — такая слышалась усталость и мука.
Талос закрыл глаза на мгновение, хотя его шлем продолжал смотреть все тем же безжалостным взглядом.
— Хватит, — прошептал он, — я покончу с этим.
— Состояние субъекта биологически стабильно, — голос Дельтриана звучал громче чем обычно, стараясь перекричать вопль. — Субъект также был приведен в состояние ментальной стабильности.
— По-твоему, это похоже на ментальную стабильность? — пророк стоял, не оборачиваясь. — Ты слышишь эти крики?
— Я их слышу, — перебил Узас. — Горькая, горькая музыка.
— Имеет место быть звуковая реакция на боль, — ответил Дельтриан. — Я считаю, это указывает на…
— Нет, — Талос покачал головой. — Нет. Даже не пытайся провернуть это со мной, Дельтриан. Я знаю, в тебе еще осталось хоть что-то человеческое. Это никакая, варп возьми, не «звуковая реакция на боль», это крики, и ты об этом знаешь. Прав был Люкориф, говоря о тебе: сознание, напрочь лишенное чувств, не смогло бы придумать Вопль. Ты понимаешь боль и страх. Это так, я знаю. Может ты и не в керамите, но ты один из нас.
— В таком случае «крики», — уступил Дельтриан. Впервые в тоне его голоса прозвучала тень недовольства. — Мы привели его в состояние ментальной стабильности. Относительной.
— А если отключить стазисные замки на его машинном теле?
Дельтриану пришлось остановиться снова.
— Вполне вероятно, что субъект попытается убить всех нас.
— Прекрати называть его субъектом. Это — Малхарион, герой нашего Легиона.
— Герой, которого ты собираешься убить.
Талос повернулся к техножрецу. Клинок в его руке вспыхнул электрической энергией.
— Он умер уже дважды. Из-за дурацкой надежды я позволил тебе забавляться с его трупом, но он не вернется к нам. Теперь я это вижу. Нельзя даже пытаться, потому что это противоречит его последнему желанию. Я не позволю тебе играться с его останками, в которых навеки заперт его разум как в темнице. Он заслуживает куда лучшего, нежели это.
Дельтриан снова замешкался, обрабатывая возможные ответы и подыскивая тот, что мог бы унять этот неловкий выплеск человеческих эмоций у хозяина корабля. В течение этих коротких пауз крики не смолкали ни на мгновение.
— Субъект, — то есть, Малхарион — все еще может послужить Легиону. С применением точечных пыток и контроля уровня боли, он являл бы собой на поле боя разрушительную силу.
— Я уже отказался идти поэтому пути, — Талос все еще не отключил свой меч, — и я не допущу издевательств над его телом. А в безумии он может открыть огонь и по своим.
— Но я могу…
— Хватит. Трон Пламенеющий, вот почему Вандред сошел с ума. Распри. Грызня. Когти убивают друг друга ножами во тьме. Я не желал восходить на этот идиотский пьедестал, куда поместили меня мои братья, но сейчас я на нем, Дельтриан. «Эхо проклятия» — мой корабль. Мы можем бежать, может, мы обречены, но я не собираюсь умирать без боя, и я не закончу свои дни, попустительствуя этому отвратительному унижению. Ты меня понял?
Конечно же, Дельтриан его не понял. Все это звучало слишком по-человечески для его аудиорецепторов. Всякое действие, основанное на эмоциях или химических процессах смертных, зачищались и игнорировались.
— Да, — произнес он.
Талос рассмеялся, но его хохот прозвучал лишь как горький удивленный смешок на фоне воплей дредноута.
— Ты ужасный лжец. Сомневаюсь, что ты помнишь каково это — кому-то доверять и кого-то понимать.
Повернувшись к жрецу спиной, он взобрался на саркофаг, цепляясь одной рукой. Силовой меч потрескивал и гудел, задевая стазис-поля.
Талос посмотрел на платиновый лик Малхариона — его господина, его истинного господина задолго до времени правления Вандреда, — чье величие в тот древний миг славы было запечатлено навеки.
