Анатоль Нат - Операция "Бешеные лошади"
— Теперь у нас не то что требухи гнилой на ловах нету, у нас нынче и самой рыбы то не осталось. С твоей подачи над нами теперь уже все остальные кланы в городе смеются.
— Причём именно над нами, поскольку ни у кого другого ничего подобного на ловах нет.
— Коптильный цех стоит, который день пустой, заправлять нечем, — с отчётливо различимыми истерическими нотками в голосе заорал снова Староста. — Купцы наседают — требуют рыбу по договорам. А её нет! — хлопнул он себя руками по бокам. — Нет!
— Всю рыбу мишки твои проклятые сожрали. Они, видите ли, установили справедливый порядок, как ты им насвистел. Всем поровну, чтоб каждый сыт был. Великий Уравнитель Хренов. Свалился на нашу голову!
— Коммунист, твою мать! — от души выругался он.
— А мы, значит, голодные должны оставаться?! — возмущённо уставился он на Сидора. — Нам, значит, рыбы не надо! И не подойдёшь теперь к ним. Как только рыбу от икры выпотрошишь, так он её сразу лапой цап, — злой староста изобразил характерное хватательное движение медвежьей лапы. — Её и нет. Сидит рядом, и тут же при тебе жрёт её, тварь такая.
— Зато теперь везде чистота, — кривляясь, передразнил он Сидора. — Теперь везде порядок. Рыбьей чешуи и той нет! — зло рявкнул он.
— А попробуй только возмутись, попробуй не дать. Так они тут же скандал устраивают, работать не дают. Орут, так что уши закладывает, толкаются.
— Хорошо, что хоть дают икру выпотрошить, — мрачно буркнул Игнат, — а то бы, вообще труба была, без заработка остались. И попробуй ему теперь что-либо скажи, медведю, то есть. Так рявкнут, что сразу ругаться охота пропадает.
— Так что ты давай, Сидор, унимай своих мишек. Маня отказалась. Сказала, что это ты их на работу нанимал, тебе с ними и разбираться, а она не знает тонкостей договора с Катенькой. Так что вот, ждём только тебя.
— Целую неделю ждём, а цех всё стоит. Неделю стоит! — тут же вклинился в разговор Староста. — И рыбы не предвидится. А это убытки, сплошные убытки. Кто их будет возмещать? — зло уставился он на Сидора.
— Вот где мне твоя чиста, — звонко хлопнул он себя ладонью по шее.
— Господа, — Сидор насмешливо смотрел на Голову со Старостой. — А ведь я действую строго в рамках нашего с вами договора, по очистке ваших ловов на нерестовых реках. И ни на йоту от него не отклонился. А в нём не сказано, сколько рыбы должно у вас оставаться. Там чёрным по белому, русским языком сказано, что рыбу надо убрать, чтобы она не гнила. Именно так и сказано — всю! Всю рыбу! Чтоб ничего не оставалось!
— И всё! — улыбающийся Сидор широко развёл руками. — Что написано пером — не вырубишь топором. И о вашем рыбокоптильном цехе, там нет ни единого словушка. Там даже ссылок на это обстоятельство нет. Какие ко мне могут быть ещё претензии? Вы же сами его составляли. Там, совершенно однозначно, сказано, что надо убрать все рыбные остатки от добычи икры. Вот, я и убираю ВСЕ рыбные останки, ПОСЛЕ добычи икры. А о том чтобы из этих остатков вы себе брали что-то ещё и для своего личного потребления — о том не сказано ни слова.
— Сами так договор составили, — упрямо мотнул он головой.
— Да кто ж знал то, что можно столько рыбы просто сожрать! — снова вклинился в разговор Староста. — Кто ж знал! — заорал он.
— Значит, — ухмыльнулся Сидор. — Я свою часть договора выполнил. Точно по духу и букве нашего с вами договора, и в полном объёме. Так что, можно считать, что работа выполнена и испытательный срок пройден? — насмешливо посмотрел он на скрипнувшего зубами Старосту и, переведя взгляд на мрачного, злого Голову, вопросительно поднял брови.
— Пройден, — сквозь зубы, чуть не выплёвывая слова, негромко процедил Голова. — Можно считать, что испытательный срок вами успешно пройден и отныне вы полностью вступаете во владение теми ловами, что закреплены за вами по условиям нашего договора.
— Я правильно тебя понял? — злобно уставился он на невозмутимого Сидора.
— И? — вопросительно поднял брови Сидор.
— И бумагу на это ты получишь завтра же.
— И? — Сидор ещё раз насмешливо поднял брови.
— И на все те участки, что ты ещё себе там же рядом подобрал, тоже бумаги завтра получишь, — скрипнув зубами, выдавил из себя Голова.
— Рад! — расплывшийся в улыбке Сидор, радостно схватил руку Головы и яростно её потряс. — Рад, что мы так быстро нашли взаимопонимание.
— Думаю, что и ВАША проблема с медведями явно надумана. Думаю, что в ближайшие же дни они снова вернут всё в прежнее состояние. Прежний процент, что и ранее у вас шёл на копчение.
— Не-ет! — заорали, чуть ли не на всю улицу все трое одновременно. — Не надо тот же процент. Надо больше. У нас же новый коптильный цех работает. Твой же в прошлом. Забыл, что ли? — перебивая друг друга, орали все трое.
— Стоп, стоп, стоп, — Сидор посмотрел на них чистым, не замутнённым ни единой мыслью, взглядом клинического идиота. — Когда мы заключали договор, ты, Голова, много чего говорил. Говорил и о проценте рыбы, что вы коптите для своих нужд. И, если мне не изменяет память, — Сидор на мгновение задумался, нахмурив брови, — там фигурировала цифра около десяти процентов. Часть из этих десяти процентов, вы вялите. Часть идёт на собственное питание. И как ты сам тогда говорил, процентов пять, шесть, от пойманной рыбы, вы коптили раньше. Вот и теперь можно с мишками вести разговоры об этих пяти, шести процентах. Ну и об остальных четырёх на своё, то есть на ваше потребление, конечно, — поправился он. — На поесть, на копчение, — задумчиво почесал Сидор затылок и вопросительно поднял глаза на Голову заметив, что установилось какое-то нехорошее, недоброе молчание.
— Какие пять, шесть, десять, — зло зашипел на него Боровец, буравя его бешеным, злым взглядом. — Ты что дурочкой прикидываешься, скотина? Ты что здесь из нас идиотов делаешь? Да нам на один только свой новый коптильный цех надо не менее пятнадцати процентов от всех уловов. А ещё пять на засол и вяление и пять на собственное потребление. Итого это будет двадцать пять, не меньше, если ты ещё не забыл устный счёт.
— Да, — согласно кивнул головой сразу успокоившийся Староста, понявший, что скандальный разговор наконец-то перешёл в конструктивное русло, и идёт процесс самого обычного торга. — Не менее двадцати пяти. Больше не надо. Больше нам при всём желании в ближайшие пять лет не переработать. Но двадцать пять процентов нынешней добычи — это обязательно.
Сидор обвёл стоящую напротив троицу деланно недоумённо растерянным взглядом.
— Мило, — несколько растеряно проговорил он, недобро, многообещающе зыркнув на Боровца. Оскорбление он забывать не собирался. — Ну и как я всё это мишкам объясню? Они же не дураки и размягчением памяти в отличие от вас не страдают. Им прекрасно известно, сколько рыбы потреблялось в том году, да и в по-за том тоже. А в этом неожиданно стало ровно на десять процентов больше. Так не пойдёт.
Сидор решительно тряхнул головой не соглашаясь с их предложением.
— Катенька на это не пойдёт, — решительно уточнил он. — Вы же сами только что сказали, что у них там, на ловах, установилась очередь и что они всю рыбу, остающуюся после потрошения, съедают. Что они установили какой-то свой порядок, как они считают, по справедливости. Коммунизьмь, то есть.
— Думаю, что на этом можно и сыграть, потребовав обратно свой законный прОцент, — Сидор сделал характерное ударение на первом слоге. — Это будет справедливо. Но, чтобы пойти на увеличение этого прОцента, по сравнению с прошлым годом, вот это вряд ли. Тогда у них явно кто-то станется голодным, а им это не понравится. А не…
— Это наша рыба, — медленно, еле сдерживая рвущуюся наружу злость, процедил сквозь зубы Староста. — Это мы её ловим и мы сами будем решать, сколько и кому, и какой процент оставлять. Мы, а не мишки!
— Так в чём проблема? — недоумённо посмотрел на него Сидор. — Решай! Сам и решай. А хотите моего совета — так просто гоните их нахрен, всего то и делов. Они прекрасно знают, чья это рыба. Скажете — сами уйдут, — деланно недоумённо пожал он плечами. — В том году по первому требованию с дороги убирались и ни на что не претендовали. Что изменилось то?
— Изменилось то, что теперь, юридически, вся эта рыба твоя, — цедя сквозь зубы буквально каждое слово, нехотя выдавил из себя Голова. — И эти, как оказалось великие мохнатые крючкотворы, ссылаются на тебя, мол, ты приказал брать всё, что останется. И это, мол, по нашему с тобой договору. Вот они так и трактуют теперь то, что отбирают абсолютно всю рыбу из разделочных цехов. Якобы это то, что осталось. А то, что ещё и нам надо рыбки на собственные нужды, их совершенно не интересует. И попробуй им возрази, когда они считают, что правы они. С такими то зубищами и когтями легко можно доказать что ты прав.
— А ссориться с ними мы не можем. Они наша главная защита летом от ящеров, — хмуро буркнул он.
