Елизавета Дворецкая - Стоячие камни, кн. 1: Квиттинская ведьма
– Пойдем-ка посмотрим! – решила Ингвильда и первой направилась вниз по берегу, к чернеющему вдали старшему камню.
Вильмунд послушно шел за ней.
– Колль! Торд! Да что же вы! – Устав от бесполезных призывов, Модольв Золотая Пряжка остановился под мачтой и горестно развел руками. – Нас выбросит на камни! Вестмар! Да хотя бы ты…
– Рад бы… да вот что-то… меня тоже… – тяжело дыша, в несколько приемов выговорил кормчий Вестмар. Он не столько правил, сколько опирался на руль. По его раскрасневшемуся лицу ползли крупные капли пота. – У меня с ночи все кости ломит. Как под каменным обвалом побывал… Не хотел говорить, да вот что-то… Не могу… И поясница болит, как будто мне уже под семьдесят! А теперь что-то голова… Плохо соображаю, где верх, а где низ.
– Очень сильно качает, – слабым голосом пожаловался один из хирдманов. – И прибой шумит, как будто я в воде головой…
– Тор и Мйольнир!* – Модольв с широким размахом хлопнул себя по бедрам. – Море гладкое, как вода в лохани, а прибой еле шепчет. Тролли и турсы!* Хродмар!
Но Хродмар не ответил, он даже не слышал. Он лежал на кормовом настиле, голова его бессильно моталась из стороны в сторону, глаза были закрыты, а лицо слабо, бессознательно кривилось. Дышал он тяжело и часто.
– Я вижу, нашему Щеголю хуже всех! – тяжело дыша, заметил один из десятников, Арнульв. Он старался держаться, но ему тоже было плохо. С трудом подняв руку, он отер мокрый лоб, и пальцы его дрожали. – Зря ты не хотел остаться на Остром мысу, Модольв. Эта хворь так просто от нас не отвяжется. Надо было переждать. А теперь как знать, найдем ли мы здесь какой-нибудь дом. Плыть дальше…
Вдруг он охнул, схватился за горло и поспешно перегнулся через борт. Его тошнило, как мальчишку, впервые попавшего на море.
– Надо на берег… – бормотал Вестмар, часто дыша и тоже, как видно, борясь с рвотным позывом. – И воды у нас…
– Отойди. – Модольв подошел и взял у него руль. – Полежи. Вон там удобная отмель. Мы идем к берегу. Ну же, мужчины, держитесь! – крикнул он, окидывая взглядом хирдманов на скамьях. Больше половины из них выглядело не лучше Вестмара. – Один я не справлюсь с «Тюленем»! Налегайте на весла, доберемся до берега – отдохнем! Остановимся в первом же доме, какой встретим!
– По бурной долине лосося мчится конь мачты… – бессмысленно бормотал Хродмар, и Модольв хмурился, слыша его голос. В хорошем настроении Хродмар любил говорить кеннингами, хотя не сочинил в жизни ни единой строчки настоящих стихов. Его увлечение немало забавляло товарищей, но сейчас Модольв был совсем не рад: Хродмар бредил. – Серая всадница волка смотрит из моря оленей… Пусть из тебя вырастет дерево, волчья пожива…
– Это все та ведьма! – проворчал Вестмар, улегшись рядом с Хродмаром. – Это она наслала на нас порчу. Почему мы ее не застрелили тогда? Стрелу пожалели!
– Что толку теперь говорить? – отозвался с ближней скамьи Колль. Глаза у него покраснели, словно не спал пять ночей подряд; он дышал с трудом, но держался, из последних сил налегая на весло. – От квиттинских ведьм не убережешься. Не надо было Хродмару с ней говорить…
– Ты еще скажи, что нужно было принести жертвы ее камню! – возмущенно отозвался Модольв. Он негодовал, как может негодовать доброжелательный человек, если вынужден признать, что дела совсем плохи. – Не повторяй ее бредней! Вы перегрелись на солнце! Вот отдохнем как следует…
Он замолчал на полуслове. Из-за берегового выступа показалась громада бурого утеса с темно-зелеными пятнами мха, зловеще знакомая. Тюлений Камень.
Ингвильда и Вильмунд приблизились к песчаной отмели одновременно с чужим кораблем. На носу теперь можно было разглядеть тюленью голову с забавно ухмыляющейся мордой. Но корабль казался жалким и неуклюжим; еще издалека Ингвильда разглядела, что на половине скамей сидит всего по одному человеку и те едва справляются с веслами, а остальные лежат между скамьями.
– Они с кем-то подрались? – недоуменно спросила она, не отводя глаз от корабля. – Только половина живых…
– Не знаю…– пробормотал Вильмунд. – Да нет, не похоже. Следов битвы я не вижу. Весь корабль-то цел. И они вроде не раненые, повязок ни на ком нет.
Корабль ткнулся носом в берег и остановился. Прибой шевелил и качал его корму, он был похож на пловца, который из последних сил добрался до суши, рухнул головой на песок и не может даже вытащить из воды ноги.
– Э, посмотри! – Модольв вдруг заметил на берегу две человеческие фигурки: светловолосую стройную девушку и высокого парня. – Вот и люди! Значит, здесь близко жилье.
Оставив руль Вестмару, он перешел на нос корабля поближе к квиттам. Парень и девушка тоже спустились к самому берегу и теперь оказались так близко, что можно было видеть их лица.
– Эй! – закричал Модольв. – Добрые люди! Есть здесь поблизости какая-нибудь усадьба? Вы откуда?
– Скорее тебе следовало бы назвать cвое имя! – вызывающе ответил парень.
Девушка поспешно положила руку на его локоть.
– Да, это округа называется Тюлений Камень, и здесь близко усадьба Прибрежный Дом, – крикнула она в ответ, тревожно глядя на Модольва. – Усадьба Фрейвида Огниво, хёвдинга западного побережья. А что у вас случилось?
– Нам нужна помощь! – Модольв обрадовался, что рядом есть такой могущественный человек. – Мы можем хорошо заплатить…
– Мой отец не держит гостиный двор и не берет денег со своих гостей! – строго ответила Ингвильда. – Если вам нужна помощь, он поможет и так. Что у вас случилось?
Модольв спрыгнул с корабля и вышел на песок. По фигуре Вильмунда он только скользнул невнимательным взглядом, приняв его за хирдмана, которому поручено охранять хозяйскую дочь. Но в Ингвильде он признал знатную девушку: на это указывала ее одежда, белая рубаха и платье из синей шерсти, серебряные застежки на груди и толстая серебряная цепь между ними. Руки ее были нежными и белыми, и держалась она со спокойным достоинством, без суеты и робости.
– Прости меня, ветвь ожерелий, что я недостаточно учтиво приветствовал тебя на твоей земле! – заговорил Модольв. – Но ты не осудишь меня, когда узнаешь о моей беде. Меня зовут Модольв Золотая Пряжка, я из Аскефьорда и прихожусь родичем конунгу фьяллей Торбранду. На моем корабле есть заболевшие. Мой племянник, Хродмар сын Кари, второй день лежит в бреду. Нет ли у вас в усадьбе лекарки? Я немало слышал о благородстве и гостеприимстве Фрейвида Огниво. Думаю, он нам не откажет.
Вильмунд многозначительно усмехнулся: вот как запел проклятый фьялль! Видно, дела у них совсем плохи.
– Мой отец не отказывает в гостеприимстве никому, – ответила Ингвильда.
Фьялли – не самые желанные гости в квиттинских домах, но этот человек с добрым и встревоженным лицом внушал ей сочувствие. Обещать приют и помощь она могла смело: Фрейвид принимал к себе в усадьбу любого, будь то оборванный бродяга или чужеземный хёвдинг с дружиной, повздоривший со своим конунгом и изгнанный с родины.
– Чем больны ваши люди?
– Я не лекарь и не берусь судить. Но у них лихорадка и ломота в костях.
– Я должна посмотреть. Я немного умею лечить.
Модольв благодарно наклонил голову и повернулся, чтобы вести ее к кораблю. Если дочь хёвдинга говорит, что немного умеет лечить, это означает, что за помощью к ней съезжается вся округа.
– Стой! – вдруг подал голос Вильмунд и крепко взял Ингвильду за плечо. – Ты не пойдешь на чужой корабль!
Она обернулась, мягко улыбнулась ему и решительно высвободила плечо из-под его ладони. Дочь Фрейвида хёвдинга не привыкла чего-то бояться на своей земле, да и чем ей могли грозить эти обессиленные люди, которые так явно нуждались в помощи?
– Я – родич конунга фьяллей! – сурово глядя в лицо Вильмунду, сказал Модольв. – Я не знаю твоего рода, ясень секиры, но едва ли он настолько хорош, чтобы ты мог обвинять меня в вероломстве!
– Я… – возмущенно начал Вильмунд.
– Перестаньте! – мягко, но решительно уняла их Ингвильда. – Я не жду от тебя вероломства, Модольв Золотая Пряжка. Вильмунд ярл, а тебе лучше пойти к хёвдингу и рассказать ему о гостях.
– Я никуда не уйду без тебя!
«Как хочешь», – легким пожатием плеч ответила Ингвильда и пошла к кораблю.
– Я перенесу тебя! – Модольв поспешно шагнул за ней. – Прости, Гевьюн* обручий, у моих людей нет сил вытащить корабль на берег.
Модольв взял девушку на руки и поднял на грудь, стараясь, чтобы даже брызги морской воды не попали на нее. Геллир, державшийся на ногах покрепче других, протянул руки с корабля и перенес Ингвильду через борт.
– Пусть Один* и Фригг* наградят тебя, йомфру! – благодарно сказал он. – Мы уже дней пять неважно живем, а сейчас едва держим весла. Если нам никто не поможет, то плохо нам придется!
– Погоди меня благодарить. Я ведь не богиня Эйр*, и еще неизвестно, сумею ли я вам помочь.
