Джон Толкин - Возвращение Короля
У двери Гэндальф обернулся.
– Я действительно тороплюсь, Пиппин. Не откажи в любезности, сходи, поищи Сполоха, узнай, как его устроили. Здешний народ хорошо относится к животным, но о конях, боюсь, знает маловато.
Не успела закрыться за магом дверь, как на Башне колокол отбил три удара - третий час после восхода солнца, время совета.
Посидев немного в одиночестве, Пиппин вышел на улицу. Солнце стояло невысоко. Дома и башни бросали длинные, резкие тени. В синеве неба сверкал белый шлем и снежный плащ Миндоллуина. Несмотря на ранний час, на улицах было много вооруженных людей.
– Девять часов по-нашему, - сказал Пиппин себе под нос. - Самое бы время позавтракать, да на травке, да весной!… Эх, где уж тут травка! Но все-таки интересно: вот эти воины, например, уже завтракали? А если завтракали, то когда и где собираются обедать?
В этот момент к нему подошел воин в черном с серебряным шитьем на груди.
– Ты - Перегрин, полурослик, - скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он и протянул руку. - Ты на службе у нашего Правителя, и мне велено помочь тебе освоиться здесь. Я - Берегонд, сын Баранора. Я сегодня свободен, и мне поручили сообщить тебе пароли и вообще всё, что ты захочешь узнать. А я был бы рад узнать кое-что о тебе. Мы никогда раньше не встречали полуросликов, а в легендах о вас почти ничего не говорится. А ты ведь еще и друг Митрандира. Это вдвойне интересно. Ты давно его знаешь?
– Ну, - протянул Пиппин, - можно сказать, всю мою недолгую жизнь. А потом, мы с ним много путешествовали. Но Гэндальф - это целая книга, а я в ней и видел-то всего пару страниц. Вот Арагорн из нашего отряда знал его по-настоящему.
– Арагорн? - переспросил Берегонд. - А кто он?
Пиппин замялся.
– Человек, который шел с нами. Сейчас он, по-моему, в Рохане.
– О, ты и в Рохане был? Расскажи, а? Мы ведь только на рохирримов и надеемся. Ох! - воскликнул он. - Я забыл о своем поручении. Ведь это я должен отвечать на твои вопросы, а сам… Что ты хотел бы узнать прежде всего?
Пиппин заколебался.
– Э-э… если можно, у меня один вопрос: насчет завтрака… Ну, о времени трапезы то есть. И где трапезная, если она есть, конечно. Или харчевня? Я что-то ни одной здесь не видел, пока мы ехали, и всю дорогу надеялся на глоточек эля, как только доберусь до ваших краев.
Берегонд поглядел на него с уважением.
– Бывалого воина сразу видать, - сказал он. - И у нас воины, которые ходят в походы, всегда прежде всего о еде и питье беспокоятся. Сам-то я, правда, не ходил, - добавил он смущенно. - Так ты ничего не ел сегодня?
– Честно говоря, ел, - ответил правдивый Пиппин. - Правитель угощал нас вином и печеньем, но зато целый час изводил вопросами, а отвечать ему - дело нелегкое!
Берегонд рассмеялся.
– У нас говорят: и маленький человек за столом может творить большие дела. А ты, я вижу, склонен к воздержанию не больше любого воина Цитадели. Здесь - крепость и Башня Стражи, а город на военном положении. Трапезы по этому случаю редки.
Пиппин сник, но Берегонд утешил его, сказав, что за тяжелую работу положено усиленное питание и в кладовой можно что-нибудь раздобыть.
– Пойдем! - позвал он. - Здесь недалеко, а потом выйдем на стену, там можно закусывать и любоваться чудесным утром.
– Подожди! - вдруг покраснел Пиппин. - Разговоры про еду совсем отшибли мне память. Ведь Гэндальф, Митрандир по-вашему, попросил меня приглядеть за его Сполохом - это великий роханский конь. Сам ихний король берег его как сокровище, хоть и отдал в услужение Митрандиру. По-моему, новый хозяин любит его даже больше, чем людей, и если Митрандира уважают в этом Городе, Сполоху тоже положен почет и всяческое внимание, уж не меньшее, чем достается хоббиту.
– Хоббиту? - переспросил Берегонд.
– Это мы так себя называем, - пояснил Пиппин.
– Рад слышать, - поклонился Берегонд. - Должен сказать, странный акцент не портит учтивой речи, а хоббиты - народ учтивый. Пойдем. Ты познакомишь меня с этим добрым конем. Я люблю животных, но мы редко видим их в своем каменном Городе. Мой род жил раньше в горных долинах, а до этого - в Итилиене. Заглянем в конюшню, а уж оттуда - в кладовые. Не унывай, не велика задержка!
Пиппин нашел коня хорошо устроенным и обихоженным. В шестом ярусе за стенами Цитадели, по соседству с домами гонцов Правителя, располагались стойла. Но сейчас, кроме Сполоха, там не было ни одного коня.
Когда они вошли, Сполох заржал и потянулся мордой к Пиппину.
– Доброе утро! - приветствовал его хоббит. - Гэндальф придет, как только освободится. Он шлет тебе привет, а я должен приглядеть, чтобы у тебя все было в порядке и ты мог спокойно отдохнуть после трудов.
Сполох вскинул голову и стукнул копытом, но все-таки позволил Берегонду легонько погладить себя по холке.
– Хоть сейчас на скачки! - восхищенно произнес Берегонд. - По нему не скажешь, что путь был труден. Вот это сила! А где же сбруя? Богатая небось…
– Упряжи под стать не смогли найти, - объяснил Пиппин. - Он так обходится. Если согласится нести тебя, донесет и без сбруи, а нет, так ни шпоры, ни кнут, ни уздечка не помогут. До свидания, Сполох, потерпи немного. Гэндальф мне меч точить велел. Битва скоро.
Сполох поднял голову и заржал так, что стойло затряслось. На этом они и расстались, убедившись, что овса в яслях достаточно.
– А теперь поспешим к нашей кормушке, - предложил Берегонд, и они по длинной прохладной лестнице спустились в широкий освещенный коридор.
В стенах по обе стороны тянулись запертые двери, но одна была открыта.
– Вот кладовая для моего отряда Стражи, - сказал Берегонд и крикнул в дверь: - Привет тебе, Таргон! Знаю, еще не время, но со мной новый воин. Он только прибыл и принят Правителем на службу. Ему пришлось немало проскакать, затянув пояс, а с утра еще и потрудиться. Он проголодался. Дай нам что-нибудь!
Им достались хлеб, масло, сыр и яблоки, последние из зимних запасов, сморщенные, но еще сочные и сладкие, и кожаная бутыль свежего эля, и пара деревянных тарелок с парой кубков, и корзина для всего этого в придачу. С ней они и выбрались на солнышко.
Берегонд привел Пиппина к бойнице восточного бастиона. Отсюда открывался прекрасный вид на утренний мир.
Они ели, пили, разговаривали то о Гондоре и его обычаях, то о Шире и странных землях, которые повидал Пиппин. Изумление Берегонда все росло, он то и дело бросал на хоббита восхищенные взгляды. А тот, сидя на каменной скамье, беспечно болтал ногами и время от времени приподнимался на цыпочки, заглядывая через парапет.
– Не стану скрывать, мастер Перегрин, - сказал наконец гондорский воин, - ты, на наш взгляд, - так, парнишка лет десяти, и, однако, на твою долю выпали опасности и чудеса, о которых вряд ли слыхали даже наши ветераны. Я-то думал, наш Правитель из прихоти приобрел себе благородного пажа, но теперь вижу, что это не так, и прошу прощения за глупость!
