Фрэнк Герберт - Путь к Дюне
Появилось смазанное нечеткое изображение генерала Туэка, но даже с такими помехами было заметно, что генерал потрясен и расстроен, лицо его не выражало ничего, кроме горя и неуверенности.
— Милорд, мы подверглись нападению! Предатель действовал изнутри, в штаб-квартире. Все мои люди были отравлены усыпляющим газом, включая и меня самого. Исчез доктор Юэх, и мы полагаем, что он убит. И… похищен ваш сын.
Джесси хотелось закричать, но он понимал, что бестелесное изображение не сможет ответить ни на один его вопрос. Горло Джесси перехватил спазм.
— Есть и еще одна дурная новость, милорд. Представляется, что предатель не кто иной, как ваша наложница, Дороти Мэйпс, которая тоже исчезла в неизвестном направлении.
Джесси схватил курьера за плечи.
— Ты сейчас же полетишь со мной обратно в Картаг. — Он обернулся к Гурни и рявкнул: — Ты останешься здесь охранять меланжу. Похоже, у нас хотят отнять сокровище — и я клянусь священной честью моей семьи, что если хоть один волос упал с головы моего сына, то Император не доживет до меланжевой абстиненции.
32
В любых отношениях всегда одна сторона подавляет другую. Все дело в степени такого подавления.
Великий Император Интон Вуда. Декларации и размышления.Проваливаясь в воздушные ямы и взмывая вверх на тепловых потоках, орниджет миновал горы, окружавшие Картаг, и пролетел над основным космопортом, где по-прежнему, как крепость, высился имперский инспекционный корабль. На запасном поле Джесси увидел застывшую в зловещем ожидании личную императорскую яхту.
Он приказал нервничающему пилоту посадить машину на крышу дома правителя. Когда крылья машины остановились и умолк рев двигателя, Джесси открыл четырехугольную дверь кабины и выпрыгнул на площадку. Его встречал Эсмар Туэк в сопровождении немногочисленного почетного караула. Лицо ветерана было торжественным и мрачным.
Генерал постарел на добрый десяток лет с тех пор, как Джесси видел его в последний раз. На щеке виднелся треугольный шрам. Пятна на губах стали другими… какими-то разноцветными. Джесси начал опасаться, что от стыда и отчаяния Туэк поддался искушению. Неужели он снова пристрастился к Сафо?
Туэк поклонился — в его растерянных глазах стояли слезы. В руке он держал маленький плоский чемоданчик с потертыми стенками и ободранными уголками. Похоже, этот чемодан многое повидал на своем долгом веку. Генерал положил чемоданчик на ладонь и раскрыл его. Внутри Джесси увидел несколько боевых медалей, каталанские знаки отличия, а также ленту — награду за многолетнюю безупречную службу Дому Линкамов.
— Я подвел вас, милорд, и не заслуживаю этих высоких наград. Я опозорил вас и себя.
— Что за вздор, Эсмар?
— Тем самым я прошу моей отставки с поста начальника службы безопасности. Я искренне надеюсь, что мой преемник не допустит такой беды, какую допустил я.
Взбешенный Джесси и не думал принять чемоданчик с медалями. Серые глаза лорда вспыхнули недобрым огнем. Он сделал шаг вперед и резко ударил Туэка ладонью по лицу.
— Не будь глупцом, Эсмар, и не делай такового из меня! Неужели ты думаешь, что кто-нибудь сможет работать лучше, чем ты? Я не могу отказаться от твоего опыта и твоих советов, особенно теперь.
— Я лишился чести, милорд. — Похоже, Туэка давно не били по лицу.
— Нельзя восстановить честь бегством. Для того чтобы снова заслужить ее, ты должен помочь мне спасти сына. — Он не спускал тяжелого взгляда с генерала, и тот, наконец, поднял глаза, в которых отражался гнев, смешанный с надеждой.
Джесси понизил голос:
— Ты нужен мне, Эсмар. Не заставляй себя упрашивать. А теперь расскажи мне во всех подробностях, что произошло, и покажи мне улики против Дороти. Вопрос о ее виновности я хочу решить сам.
На щеке Туэка горело красное пятно в том месте, куда ударил его Джесси. Ветеран, покачнувшись, некоторое время стоял неподвижно, потом сделал шаг назад и вскинул голову.
— Повинуюсь, милорд.
* * *Прочитав доклад Туэка, Джесси долго сидел в своем небольшом личном кабинете, примыкавшем к жилым апартаментам. В раздумье он то и дело касался пальцами листков бумаги. Он не мог поверить в то, что прочел, но и отрицать факты было бессмысленно: в доме действовал шпион. Император и Хосканнер знали многие секреты. Они знали даже о тайных складах пряности. Но Джесси отказывался верить в то, что его возлюбленная наложница, его деловой советник и мать его сына, могла стать предательницей. Сердце подсказывало, что такое было просто невозможно.
Но улики не оставляли места для иного толкования.
Туэк подозревал, что за похищением и предательством стоит Хосканнер, и это вполне объяснимо, так как Вальдемар опасался, что запасы меланжи, накопленные Домом Линкамов, могут стать настолько большими, что Хосканнер проиграет поединок. Похищение было актом отчаяния. Участие Императора в этом деле представляется сомнительным… но в этом деле и без того достаточно сомнительного.
В проеме открытой двери появился слуга. Человек остановился перед входом и откашлялся, прежде чем заговорить. Джесси посмотрел на слугу глазами, полными слез.
— Я просил не беспокоить меня. Мне надо подумать.
— Пришел парламентер, милорд. Он хочет говорить об условиях выкупа.
Джесси выпрямился.
— Пусть войдет, и немедленно вызовите сюда генерала Туэка.
Туэк явился сразу же, одетый в парадную форму, придававшую ему весьма внушительный вид. С кортиком на левом боку, при всех наградах, он стоял рядом с Джесси, когда в кабинет ввели представителя похитителей.
Джесси был неприятно удивлен, увидев Уллу Бауэрса. Потом Линкам ощутил подавленность и бессилие. Значит, в похищении участвует и Великий Император! Можно сражаться с Хосканнерами — Дом против Дома. Но Император слишком могуществен, чтобы бросать вызов и ему.
Собрав все свое мужество, Джесси придал лицу непроницаемое жесткое выражение и, едва разжимая челюсти, заговорил ледяным тоном:
— Почему человек Императора участвует в этом преступном варварском деянии?
— Император Вуда просит передать свои искренние извинения. Он весьма смущен тем, что был вынужден прибегнуть к такому, гм, средневековому образу действий. Но вы сами не оставили нам иного выбора. Мы полагали, что тревога за сына — и только она одна — заставит вас явиться сюда из пустыни, где вы решили скрываться.
— С какой целью, для чего я был вам нужен. Я не сделал ничего предосудительного.
Бауэрс неопределенно хмыкнул.
— Все ваши действия, кавалер Линкам, являют собой сплошное бесчестье. Вы поставили на колени всю галактическую торговлю, но не по причине своей некомпетентности, как мы думали сначала. Мы узнали, что вы скрываете от нас огромные запасы меланжи. Имперский закон гласит, что пряность есть собственность Императора, которую он распределяет по своему усмотрению.
— Не тот ли самый имперский закон запрещает брать в заложники людей благородного происхождения? — прорычал Туэк, но Джесси знаком приказал ему успокоиться.
Джесси с трудом сохранял самообладание.
— По условиям поединка я должен был в течение двух лет превзойти Хосканнера в добыче пряности. Никто не говорил, что я обязан поставлять пряность сразу после ее добычи. Хотя вы пытались связать мне руки своим присутствием здесь в течение многих месяцев, я все же не был обязан показывать всю добычу до истечения оговоренного двухлетнего срока. У нас были причины скрывать объем сбора пряности. Если бы Хосканнер узнал его, то участились бы акты саботажа и вредительства. Вы гордитесь тем, что хорошо знаете законы, советник Бауэрс. Так вот, скажите мне, в чем я нарушил их?
— Вы ограничили поток пряности. Империя зависит от меланжи. Вы оказались холостым выстрелом, мы промахнулись, так как вы стали причиной множества беспорядков, спровоцировав их ради собственной выгоды. Вам нельзя больше доверять.
— Кажется, больше нельзя доверять Великому Императору. — Туэк встал ближе к Джесси.
Бауэрс презрительно фыркнул.
— Вот наши условия: вы немедленно доставите сюда все свои запасы пряности и передадите все операции по ее добыче под контроль Вальдемара Хосканнера, который верой и правдой служил нам много лет. Мы не можем и дальше терпеть нестабильность, которую вы учинили в Империи. Джесси посмотрел советнику в глаза.
— А если я откажусь принять ваши условия?
— Гм, трудно сказать, как Великий Император выразит свое неудовольствие. Однако, как мне кажется, объектом этого неудовольствия может стать только ваш сын. Именно на него, скорее всего, будет излит гнев Императора.
