Фрэнк Герберт - Путь к Дюне
Хайнес поднял палец, словно ставя запятую в потоке своих мыслей.
— Будет просто превосходно, если мои допущения окажутся верными. Сами же песчаные форели могут быть всего лишь личиночными формами чудовищных червей, а некоторые из этих мелких животных могут спускаться под землю, давать корни и снова превращаться в растительную форму. Может быть, мужские особи песчаных форелей превращаются в червей, этих исполинских монстров, или, возможно, они объединяются в огромные колонии, так как представляется, что каждый сегмент червя является автономным организмом.
— Все это очень трудно понять сразу, — признался Джесси. — Это такой чуждый нам жизненный цикл, такой малопонятный.
— Мы и находимся на чуждой, ставящей нас в тупик планете, кавалер.
Джесси остановился перед рядом клеток, в которых содержались мелкие кенгуровые крысы — маленькие грызуны, которые деловито возились в клетках несмотря на то, что находились в неволе. Интересно, подумал он, не предпочтут ли эти животные свободную жизнь в пустыне, как те их собратья, которых они с Барри видели во время своего путешествия. И вообще имеют ли животные представления о свободе?
— Похоже, что черви охраняют пески с пряностью, — сказал Джесси. — Мешают ли они другим червям нападать на юные формы? Не препятствуют ли они целенаправленно нашим рабочим собирать пряность?
Хайнес в ответ только пожал плечами.
— Такое объяснение не лучше и не хуже, чем любое другое. Я никогда не предполагал, что песчаные водовороты и фумаролы могут быть включены в цепь распространения пряности. По достижении некоторой каталитической точки, при определенном соотношении температуры и химического состава, размножение грибовидных растений приобретает взрывоподобный характер. Растения потребляют большие количества песка — силиката — в качестве питательного вещества или строительного материала. Все это в сочетании с минеральными компонентами и органическими соединениями вулканических газов в еще большей степени ускоряет рост и размножение. Растения находят выход на воздух, где они рассеивают споры и погибают.
Слабо улыбнувшись, планетарный эколог поставил локти на стол.
— Но истинное объяснение может быть и абсолютно иным, выходящим за рамки человеческих представлений. Я могу только гадать, но настоящего объяснения я не знаю.
Наливая себе еще одну чашку крепкого пряного кофе, Джесси думал обо всех тех гигантских червях, которых они обездвижили с помощью шоковых канистр, обо всей меланже, которую они выкопали из богатых жил. Он сделал порядочный глоток.
— Не могла ли наша добыча пряности нарушить хрупкий жизненный цикл, существовавший здесь, на Дюнном Мире, в течение многих тысячелетий? Правда, люди хозяйничают на этой планете всего лишь несколько лет.
— Такая возможность существует всегда. Просто я пока не собрал достаточно информации на эту тему.
Живо представив себе причудливые подземные катакомбы, Джесси стиснул зубы.
— Если мне будет предоставлена возможность управлять этой планетой, то я, вероятно, сочту необходимым сократить добычу пряности. Мы должны быть добрыми пастырями, и нам придется оставить некоторые меланжевые поля, так сказать, под паром, чтобы популяция червей и пряных растений могла самостоятельно восстановиться.
Лицо ученого погрустнело.
— Этому не бывать никогда, кавалер Линкам, — во всяком случае, пока у власти находятся Великий Император и другие благородные семейства. Аристократы, пилоты межзвездных кораблей и богатые торговцы стали зависимы от пряности и будут требовать ее добычи во все больших и больших количествах. Все будет только хуже, но никак не лучше.
— Да, не спорю, наверное, пряность действительно стала очень популярной, но я думаю, что вы преувеличиваете ее важность.
Ученый снова, в который раз, грустно покачал головой.
— Как вы думаете, почему имперский инспекционный корабль прибыл сюда для вашего устрашения всего лишь по истечении года вашего здесь пребывания, кавалер Линкам? Возможно, до вас доходили слухи о мятежах на Ренессансе и других богатых планетах? Так вот, эти слухи вполне соответствуют действительности.
— Я думал, что все это хосканнеровская пропаганда, призванная возбудить недовольство Домом Линкамов.
Джесси рассеянно взглянул на экраны, где были видны передаваемые метеорологическими спутниками картины погоды в реальном времени. Поверхность Дюнного Мира была ровной, как стол, на ней не было видно ничего примечательного. Всего несколько малозаметных признаков позволили ему узнать место расположения научной станции. Большинство мощных бурь бушевало в высоких северных широтах.
— Как бы то ни было, но эти сообщения рисуют слишком слабую картину, преуменьшая опасность. Когда экспорт пряности с Дюнного Мира резко сократился, вся Империя возжелала это вещество. Правители не хотят ничего, кроме пряности, они жаждут ее больше всего на свете.
Джесси поморщился.
— Ну, полноте, доктор Хайнес, меланжа, какой бы ценной она ни была, есть всего лишь предмет роскоши. Некоторым избалованным аристократам будет полезно на время отказаться от своих гедонистических привычек. Как только пряности станет слишком мало или она резко подорожает, люди обратятся к другим порокам. Империя может предложить огромный ассортимент такого товара.
В голосе Хайнеса зазвучали мрачные нотки.
— Большинство благородных семейств стали зависимы от пряности — боюсь, фатально зависимы, — и они только теперь начинают осознавать этот факт. Такова темная сторона пряности.
— Тогда им придется потерпеть. Я научу их терпению. — В голосе Джесси прорезалась сталь. — Некоторым, конечно, придется пройти курс лечения. Эсмар Туэк выдержал такой курс и отказался от потребления сока Сафо, а говорят, что он вызывает сильнейшую зависимость.
Планетарный эколог печально улыбнулся.
— Поверьте мне, кавалер, абстиненция после отказа от сока Сафо детская игрушка по сравнению с абстиненцией после отказа от пряности. Вы сами не потребляете пряность из экстравагантных побуждений, но боюсь, что после перенесенной вами экспозиции, вы также окажетесь весьма сильно к ней привязанным. Император страдает тяжелой зависимостью от меланжи, как и многие высокопоставленные благородные семейства, пилоты и экипажи межзвездных кораблей. Если поток пряности иссякнет, то вся Империя впадет в такие темные века, каких человечеству еше не приходилось переживать за всю его историю. Целые поколения вымрут от жесточайшей абстиненции после прекращения потребления пряности.
Джесси с трудом усвоил ошеломляющие откровения ученого. Он ощущал приятный жгучий вкус меланжи в напитках, необыкновенное чувство в легких при вдыхании ее паров, наслаждение от чистой меланжи, какую ему тоже приходилось пробовать. Внутри он уже ощущал тягу — хотя еще и не болезненное пристрастие — к пряности. Но сладкий голос уже частенько нашептывал ему в уши, что неплохо было бы сейчас отведать меланжевого кофе. Да, эта тяга может перерасти во всепоглощающую страсть, в единственную радость жизни.
Он подумал о том, в какую панику впали Император и многие благородные семейства, как только сократился экспорт пряности с Дюнного Мира. Когда Джесси слышал, как его оскорбляют из-за очевидного провала, неистовая злоба Императора была ему непонятна, даже если учесть подстрекательство толпы со стороны Вальдемара Хосканнера. Он думал, что против него ополчились могущественные силы, что самые влиятельные лица в Империи и их союзы решили не допустить его победы. Он сжал кулаки. Вызов на поединок за обладание Дюнным Миром был чем-то большим, чем простой ловушкой. За этим вызовом прятались такие далеко идущие последствия, масштабы которых он не мог себе даже вообразить.
За окнами лаборатории раздался сильный шум, и кто-то забарабанил в дверь лаборатории.
— Милорд, — послышался возбужденный голос Гурни, — прибыл орниджет с курьером. Он привез послание от генерала Туэка. Вам лучше послушать его лично.
Чувствуя, что произошло что-то страшное, Джесси поспешил на крыльцо, где столкнулся с курьером, который держал в руке письмо от шефа службы безопасности. Джесси буквально вырвал из рук курьера цилиндр и потянул за края, развернув в воздухе голографический экран.
Появилось смазанное нечеткое изображение генерала Туэка, но даже с такими помехами было заметно, что генерал потрясен и расстроен, лицо его не выражало ничего, кроме горя и неуверенности.
— Милорд, мы подверглись нападению! Предатель действовал изнутри, в штаб-квартире. Все мои люди были отравлены усыпляющим газом, включая и меня самого. Исчез доктор Юэх, и мы полагаем, что он убит. И… похищен ваш сын.
