Кирилл Бенедиктов - Золото и кокаин
— Две минуты — и не больше. Эй, кто-нибудь, принесите две бутылки рома!
— Рома? — удивился я.
— Это напиток настоящих мужчин, — усмехнулся дон Эстебан. — Ты разве себя таким не считаешь?
Я протолкался сквозь толпу любопытствующих гостей и поспешил к стоящим неподалеку столам с напитками. Знакомый уже кучерявый бармен потянулся за бокалом, но я помотал головой.
— У тебя есть лимон?
— Сколько угодно, — ответил бармен и протянул мне блюдечко с нарезанным лимоном.
— Нет, целый. А теперь нож.
Я быстро разрезал крупный тонкокожий лимон на две половины и на глазах изумленного бармена выжал их себе в нос. Ощущение было такое, словно мне в носоглотку залили расплавленный свинец.
— Спасибо, приятель, — проговорил я, когда мне наконец удалось вдохнуть немного воздуха.
Бармен смотрел на меня как на сумасшедшего.
Этому фокусу научил меня когда-то Руслан. Таким образом он ухитрялся выигрывать пари на большие деньги — спорил, например, что выпьет бутылку водки одним глотком. Хитрость заключается в том, что лимонный сок обжигает вкусовые рецепторы, и водка пьется как простая вода. Оставалось надеяться, что с ромом этот трюк тоже сработает.
— Что ты там делал? — спросил дон Эстебан, когда я вернулся на яхту. Импровизированный танцпол уже был подготовлен для нашего поединка. Посередине палубы стоял легкий деревянный стол, на котором возвышались две бутылки рома «Санта Тереса», и три плетеных кресла. — Мы уже думали, что ты хочешь сбежать. Хотя это глупо — тебя все равно бы поймали.
Сидевшая рядом с ним мулатка плотоядно облизнула полные губы.
— Русские не сдаются, — сказал я, усаживаясь в кресло. — Я готов.
— Что ж, — наркобарон протянул мне наполненный до краев бокал, — тогда начинай.
Я выцедил ром, не моргнув глазом, — метод Руслана сработал безотказно. Знатоки утверждают, что ром «Санта Тереса» обладает уникальным букетом, но я не почувствовал ничего. Вообще ничего. Дон Эстебан дернул уголком рта и, слегка поморщившись, выпил свой бокал.
— Ну, как тебе это нравится? — спросил он.
Я пожал плечами.
— Нормально.
Колумбиец усмехнулся и велел официанту снова наполнить бокалы.
— Пей, русский!
И снова я почти ничего не почувствовал. Ром оставлял во рту какую-то маслянистую пленку, она ощущалась как что-то чужеродное, но пока не мешала.
— А ты молодец, — хмыкнул дон Эстебан. На этот раз он морщился гораздо сильнее. — Но я все равно тебя сделаю!
— Ваше здоровье, — сказал я, поднимая третий бокал. На этот раз ром ударил в голову, словно мягкое пушечное ядро. Палуба перед глазами закачалась.
— Хитрый лис, — проговорил дон Эстебан, тяжело дыша и вытирая рот тыльной стороной ладони. — Ты принял какое-то лекарство, да?
Мы уже выпили по одной бутылке рома каждый. Официанты принесли еще две.
— Никаких лекарств. — Я с ужасом осознал, что с трудом могу говорить. — Только лимон. Простой лимон — и больше никаких секретов.
Это почему-то очень развеселило дона Эстебана.
— Лимон? — переспросил он. — Представь, у меня тоже есть свой лимон. И он мне тоже очень помогает. Ты как-нибудь с ним познакомишься, обещаю… Ну ладно, хватит болтать. Продолжим!
Не знаю, каким чудом я выдержал этот марафон. Звуки окружающего меня мира то пропадали, то вновь возвращались, ударяя в барабанные перепонки. Палуба кренилась так, словно яхта вышла в открытое море и попала бы в разыгравшийся шторм. В какой-то момент я расплывающимся уже взглядом увидел, как дон Эстебан внезапно подался вперед, словно хотел боднуть меня головой в лицо, и ткнулся бы носом в стол, если бы сидевшая рядом с ним мулатка не успела придержать его за плечи.
— Эстебан! — воскликнула она глубоким грудным голосом. — Сердце мое, ты в порядке?
Наркобарон пробормотал что-то неразборчивое. Судя по всему, он находился сейчас в том же состоянии, что и Кэп после поединка с хрустальной чашей.
— Вы проиграли, сеньор, — сказал я, поднимаясь на ноги. Меня тут же шатнуло в сторону, я задел легкий столик, и пустая бутылка из-под рома, звеня, покатилась по палубе. — Не забудьте… прислать мой выигрыш… в отель «Эксельсиор». — Повернулся и пошел к сходням. Никто не пытался меня остановить.
Мне было очень скверно. Мир перед глазами плыл и медленно вращался, словно начинающие раскручиваться вертолетные лопасти. Выпитый ром настойчиво просился наружу. Я шел по берегу, спотыкаясь и натыкаясь на каких-то людей, а один раз едва не опрокинул жаровню. В конце концов мне удалось уйти подальше от оживленного пляжа, за пределы освещенного прожекторами пространства. Там я забрел в воду (океан был на удивление спокоен в тот час), встал на колени и опустил лицо в прохладные волны.
Соленая вода тут же попала мне в нос, и меня начало неудержимо рвать.
Прошло довольно много времени, прежде чем я вернулся обратно на берег. Я вымок до нитки и дрожал от холода и слабости. Но морская вода сделала свое дело — я почти протрезвел, или, по крайней мере, не чувствовал себя таким безобразно пьяным.
Я уселся на холодный песок и стащил с себя футболку. Выжал ее, свернув в тугой жгут и положил рядом. Надевать ее снова не хотелось.
— Прохладная ночь для купания, — произнес чей-то знакомый голос из темноты.
Я обернулся и увидел жену дона Эстебана.
Амаранту.
Позже я много раз вспоминал эту нашу встречу. Судьба любит жестокие шутки, но эта была, по-моему, не только жестокой, но и несмешной. Я сидел на песке, полуголый, пьяный, похожий на бродягу-бича. А она… сколько времени она за мной наблюдала? Возможно, даже слышала, как меня выворачивало наизнанку в волнах…
— Я не купался, — сказал я довольно грубо.
— Да? Значит, мне показалось. А разделись вы, чтобы загар был получше?
Я торопливо натянул мокрую и противную, словно дохлая рыба, футболку.
— А вы-то что здесь делаете? Кажется, вы собирались выцарапать глаза мулатке, которая вешалась на вашего мужа…
В этот момент мне больше всего хотелось, чтобы Амаранта ушла. Не потому, что я не хотел ее видеть, а потому, что мне было невыносимо стыдно.
— Она больше на него не вешается. Моего мужа кто-то напоил до состояния бревна.
— Это был я, — хмуро признался я. — Мы заключили пари.
— Могу предположить, что ты выиграл.
— Это оказалась пиррова победа.
— Как же тебя зовут, герой?
— Денис, — буркнул я, героически пытаясь не стучать зубами от холода.
— Какое странное имя!
— Я русский. У нас все имена странные.
— О! — изумленно сказала Амаранта.
Некоторое время мы молчали. Потом она нерешительно спросила:
— А ты давно живешь в Венесуэле, Денис?
— Шестой день. Новый год я встречал еще в Москве.
— Откуда же ты так хорошо знаешь язык?
— Учил в институте, — брякнул я.
Видимо, я был еще слишком пьян, если не использовал испытанную отмазку насчет мамы — преподавательницы испанского. Амаранта тут же с любопытством спросила:
— А в каком институте ты учился?
— В институте иностранных языков, — соврал я.
— В Москве?
Это уже походило на допрос.
— Да, в Москве. А вы что, знаете этот институт?
Амаранта тихо засмеялась.
— Нет, но мой папа тоже учился в Москве, в Первом Медицинском институте. Правда, это было двадцать лет назад.
— Ничего себе! — искренне удивился я. — Значит, вы бывали в России?
— Нет, конечно! Я в это время была совсем маленькой. Но папа много рассказывал о Советском Союзе. Ему там очень нравилось…
Повисла неловкая пауза.
— Да, там было неплохо, — выдавил я наконец.
— Я бы хотела там побывать, — мечтательно вздохнула Амаранта. — Но ведь там очень холодно?
— Сейчас — да. А летом нормально, даже жарко. И океан у нас тоже есть.
— Ты думаешь, я совсем необразованная? Я знаю. Если плыть от побережья моей страны (она так и сказала — «моей страны») на северо-запад, то в конце концов уткнешься в Россию.
— А что, было бы здорово, — сказал я. — На такой яхте, как у вашего мужа, это должно быть довольно комфортно.
— Я бы хотела переплыть океан… Жаль, мой муж никогда на это не согласится.
— Почему же?
— Для него это бессмысленная трата времени. Он очень занятой человек.
Она снова замолчала. Я тоже не находил слов.
— А ты любишь море? — спросила она неожиданно.
— Да, конечно! Как можно его не любить? Особенно подводный мир…
— Занимаешься дайвингом?
Амаранта задала этот вопрос с такой интонацией, что стало ясно — она не понаслышке знает, что такое подводное плавание.
— Занимался до армии, — ответил я. — А вы?
— Я — нет, — она затрясла головой. — Но вот мой брат… Он настоящий фанат. Он мог бы даже работать инструктором в дайв- центре, но ему вечно не хватает времени.
