Кирилл Бенедиктов - Золото и кокаин
Почему-то я даже не подумал о том, что моя собеседница может иметь какое-то отношение к дону Эстебану. Возможно, сыграли свою роль стереотипы мышления. Ну, знаете, все эти банальные ассоциации: поэт — Пушкин, домашнее животное — курица, фрукт — яблоко. А жена наркобарона — обязательно какая-нибудь мисс Вселенная.
Хорошо еще, что я не начал ей рассказывать о своем опыте общения с доном Эстебаном, подумал я мрачно. Могло бы получиться забавно.
В этот момент я увидел Кэпа. Он брел — именно брел, загребая ногами песок, — мимо причала, явно ничего не видя перед собой. В руке у него была ополовиненная бутылка «Смирновской». Судя по всему, в какой-то момент ему надоело ждать милостей от бармена и он решил проблему радикально.
— Леонид Иванович! — окликнул я его.
Кэп повернулся и посмотрел на меня.
— А, Денис, — сказал он приветливо. — Как отдыхается?
— Нормально, — я оставил тарелку с недоеденным стейком и подошел к Кэпу. — Хотел спросить вас…
— Спрашивай, — милостиво отозвался Кэп. — Отвечаем.
«А он здорово надрался», — подумал я. Дементьев слегка покачивался, будто его колыхало ветром. Фуражка с золотыми крыльями сидела на его голове как-то кривовато.
— Дон Эстебан женат?
— Допустим. А тебе-то что?
— А вы знаете его жену?
Мохнатые брови Кэпа поползли вверх.
— Амаранту? Ну, видел несколько раз… В чем дело-то, Денис?
«Значит, ее зовут Амаранта!»
— Да нет, так… Просто я тут с ней случайно столкнулся…
— Ты мне смотри! — Дементьев погрозил мне пальцем. — Два с половиной лимона Эстебан нам еще простит… Пахать заставит за бесплатно, как цуциков, но простит… А вот за Амаранту он тебя порвет, как Тузик грелку… понял?
Я пожал плечами.
— Да я ничего такого не имел в виду… Просто мы немного поговорили… Она такая невысокая, да?
Кэп важно кивнул.
— Выглядит как девчонка… Говорят, он на ней женился, когда ей было пятнадцать. Она из того же квартала, что и сам Эстебан.
— Сколько же ей лет? — удивился я.
— Не знаю… Лет двадцать, наверное. — Дементьев неожиданно подмигнул мне. — Что, зацепила?
Я не успел ответить. Оркестр, замолчавший минуту назад, вдруг грянул… «Калинку-малинку». По доскам причала застучали подкованные каблуки — к нам приближался дон Эстебан.
— Ну, мои русские друзья, пришла пора показать, на что вы способны. За мной!
Он схватил Кэпа за руку и потащил за собой на яхту. Мне пришлось последовать за ними.
Дон Эстебан вытолкал Дементьева на середину палубы и хлопнул в ладоши.
— Сейчас наш друг из холодной России нам станцует! Давай, Кэп, продемонстрируй нам настоящий русский танец!
Кэп, пошатываясь, стоял в окружении одетых в дорогие костюмы и вечерние платья гостей, и, казалось, не понимал, чего от него хотят. Бутылка водки, которую он по-прежнему держал в руке, придавала ему сходство со списанным на берег матросом-пьяницей.
— Ну! — нетерпеливо прикрикнул наркобарон.
Я каким-то шестым чувством ощутил, что происходящее сейчас не менее серьезно, чем наш разговор в белой гостиной. Судя по всему, дон Эстебан просто играл с нами, как кот с мышью — то отпуская, то вновь сжимая когти.
Дементьев вдруг подобрался, лицо его приобрело сосредоточенное выражение. Он нашел меня взглядом, кивнул и бросил мне бутылку. Прежде, чем я поймал ее, Кэп пустился в пляс.
Я и не подозревал, что этот кряжистый седой мужик умеет так танцевать. До отточенного мастерства дона Эстебана ему было, конечно, далеко — но и наркобарон не сумел бы так лихо пройтись вприсядку, как это сделал под разудалую «калинку» Дементьев. Он выкидывал коленца, он залихватски ухал и отбивал чечетку, а под конец даже прошелся по палубе колесом. Гости кричали от восторга и хлопали в ладоши, какая-то девица отколола от своего платья и протянула ему орхидею. Кэп галантно поцеловал ей руку.
— Что ж, — сказал дон Эстебан, когда аплодисменты стихли. — Спасибо за представление, Кэп. Теперь я хочу, чтобы ты выпил за здоровье моей матушки. А ну-ка, бокал нашему гостю!
Он щелкнул пальцами. Словно из-под земли выросли двое официантов в белых пиджаках, державшие в руках серебряный поднос. На подносе гордо возвышалась хрустальная чаша — в Латинской Америке в таких чашах подают вино с фруктами — сангрию. Только эта чаша была наполнена каким-то прозрачным напитком.
— Если не выпьешь до дна, — ласково предупредил наркобарон, — обидишь мою матушку.
— Чего говорит? — спросил Дементьев по-русски.
Дон Эстебан посмотрел на меня.
— Переведи ему, Денис.
— Леонид Иванович, — сказал я, — он хочет, чтобы вы все это выпили. Иначе вы обидите его покойную мамашу.
Кэп тяжело посмотрел на хрустальный сосуд.
— Падла колумбийская, — проговорил он вполголоса. — Тут же литра два, не меньше. Вот, значит, как он нас простил, сучонок…
Видимо, ему пришла в голову та же мысль, что и мне, пусть и с некоторым запозданием.
— Давай-давай! — неожиданно проговорил дон Эстебан по-русски. Я даже вздрогнул — неужели он понимал все, что бормотал себе под нос Дементьев? Но, к счастью, на «давай-давай» все познания наркобарона в русском языке и заканчивались.
— Здоровье твоей матушки! — сказал Кэп мрачно.
Он взял чашу обеими руками, примерился и начал пить. Насчет двух литров он, конечно, погорячился — чаша была хотя и широкая, но неглубокая, — и все равно, как минимум полторы бутылки водки в нее входило. По мере того как Кэп пил, его лицо становилось все более красным и напряженным. Я испугался, как бы Дементьева не хватил удар.
Стало очень тихо. Все молча смотрели, как Кэп расправляется со своей «штрафной». Мне почему-то вспомнилось, как Петр Первый испытывал своих придворных кубком большого орла.
— На, держи, — выдохнул Кэп, протягивая дону Эстебану пустую чашу.
— Браво, — громко сказал наркобарон и дважды хлопнул в ладоши. Подскочивший официант предупредительно вынул чашу из руки Дементьева, и дон Эстебан театральным жестом обнял Кэпа. — Браво, мой русский друг!
Он разжал руки, и Кэп начал медленно заваливаться на спину. «Отравили!» — подумал я, подхватывая его тяжелое, словно высеченное из камня, тело. Но Кэп был жив, просто мертвецки пьян. Он бессмысленно вращал налитыми кровью глазами и пытался что-то сказать, но не мог связать даже двух слов.
— Оставь его, — приказал дон Эстебан. — Не беспокойся, о нем позаботятся.
По его знаку официанты деликатно отобрали у меня Кэпа и повлекли его куда-то в сторону дома. Кэп висел у них на плечах, как огромная кукла, с трудом переставляя ноги.
— Ну а что же ты, Денис? — спросил наркобарон, прищурившись глядя на меня. — Ты, молодой и крепкий, можешь выпить столько же?
«Мало ему одного Кэпа, — с тоской подумал я. — Он еще и надо мной хочет поизмываться».
— Нет, дон Эстебан, — ответил я, — думаю, столько мне не выпить.
Губы наркобарона скривились в презрительной усмешке.
— Слабак!
— Возможно. Но зато я готов держать пари, что в любом случае могу выпить больше вас.
— Больше меня? — переспросил колумбиец и рассмеялся. — Ты шутишь, парень? Да я даже твоего капитана с легкостью перепью!
Я даже не предполагал, что он так легко попадется на удочку.
— Тогда, может быть, мы заключим пари?
— И что же ты поставишь на кон? Свои рваные джинсы?
— Час назад, — сказал я, — вы сделали мне одно предложение, а я отказался. Если вы выиграете, я пойду к вам работать.
Дон Эстебан откинул голову и расхохотался.
— Ты… ты мне одолжение, что ли, делаешь, парень? Да ты представляешь себе, что это значит — работать на Эстебана Рамиреса? Любой, у кого в голове есть хоть чуточку мозгов, горло тебе перегрызет за такую возможность. А ты говоришь, что пойдешь ко мне работать, если проиграешь пари? Да катись ты к черту, русский!
— Что ж, — сказал я, чувствуя огромное облегчение, — мне очень жаль, но мне действительно нечего больше поставить. В таком случае я, с вашего разрешения, пойду.
— Стой! — рявкнул дон Эстебан. — Ты, ловкач! Думаешь, обвел меня вокруг пальца? Слушай мои условия. Если я тебя перепью — а это случится наверняка, — ты будешь работать на меня бесплатно в течение года. Ну а если вдруг все-таки случится чудо и ты выиграешь… получишь тысячу долларов. Согласен?
— Нет, конечно! Тысяча долларов и целый год работы — разве это справедливо?
Мулатка, стоявшая за спиной наркобарона, наклонилась к его уху и что-то прошептала.
— Хорошо, — махнул он рукой, — пусть будет десять тысяч.
— Только дайте мне пару минут на подготовку, — попросил я.
Дон Эстебан подозрительно прищурился.
— Две минуты — и не больше. Эй, кто-нибудь, принесите две бутылки рома!
— Рома? — удивился я.
— Это напиток настоящих мужчин, — усмехнулся дон Эстебан. — Ты разве себя таким не считаешь?
