Елизавета Дворецкая - Ведьмина звезда, кн. 1: Последний из Лейрингов
– Свою голову привези! Тоже мне, Сигурд Победитель Дракона!
– Смотрите, сосна! – закричали на кораблях. Знакомый мыс как будто сам выскочил навстречу. Их несло прямо на черный камень, и на всех трех кораблях раздались крики ужаса – гибель казалась неминуемой. Корявое дерево на вершине скалы дергало ветвями на диком ветру, будто какой-то длинный, костлявый тролль жадно тянет когтистые лапы к добыче. Вниз со скалы летел пронзительный вой.
– Смотрите! Вон он! Вон он, тролль!
Его увидели сразу все. Какая-то рослая фигура виднелась на вершине скалы под большой сосной; она казалась совсем крошечной, но в диких взмахах ее длинных рук, в ее прыжках было что-то ужасающее и завораживающее. Вдвоем с искореженным деревом они бились в какой-то дикой заклинающей пляске, и само это существо казалось воплощенным духом бури, духом стихии, духом враждебной земли.
– Оборотень! Тролль! – кричали на кораблях.
– Мерзавец! – громче всех вскрикнула Ярна. – Это он, мерзавец, ведьмин выродок, жабий выкидыш!
– Тролль?
– Какой там тролль! Да уж, тролль, чтоб его в рог скрутило! Это же Сварт, вы что, не видите?! Сын этой дряни, этой ведьмы, чтоб ей…
– Да он колдун! Колдун!
– Вызвал бурю!
– Провались он прямо к Мировой Змее!
– Что делать?
– Нас сейчас разобьет!
Кое-кто покрепче духом схватился за лук, но корабль так сильно било и качало, что прицелиться было невозможно. Гребцы на «Волке» напрягали все силы, чтобы в последний миг отвести корабль от скалы; Хагир, без плаща и совершенно мокрый, с прилипшими волосами, отчаянно пытался совладать с веслом. Он не кричал «что делать?», он старался делать хоть что-нибудь.
– Мы разобьемся, разобьемся! Добрый Бальдр! Рыжебородый, проснись! – кричали люди, но крики пропадали в шуме ветра и не долетали до слуха богов-защитников.
– Только бы мне добраться до тебя, тюлень тупорылый! – яростно вопила Ярна, обеими руками держась за мачту. – Я бы тебя по камням размазала! Я тебе шею сверну, вот дождешься! Я тебе покажу! Только бы мне до тебя добраться!
Но Бергвид сын Стюрмира, которого враги считали простым рабом по имени Сварт, видел, что им никак до него не добраться. С вершины скалы боевые корабли казались не больше лоханок, а люди в них мельтешили, как мыши. Серые, слабые, убогие, все одинаковые. Мать сказала правду, всю правду до последнего слова! Бергвид никогда раньше не пытался ворожить, даже не думал об этом, но все оказалось так просто! Стоило ему встать на вершине скалы у ног ревущей сосны, как он ощутил себя таким же сильным, как они обе – скала и сосна. А он-то, глупый, всю жизнь боялся тролля, прикованного в ветвях! Ему ли, конунгу, бояться какого-то тролля! Бергвиду хотелось смеяться, и он хохотал, подняв голову к небу.
А небо, закрытое серыми осенними тучами, отсюда казалось таким близким – еще немного, и можно будет шагнуть за серые облачные ворота. А там – свет, много-много света, белого и золотого, там воля, прозрачное голубое пространство, полное сильных ветров, и каждый, кто живет там, равен ветру. Бергвид смотрел в небо, дух захватывало от ощущения этого безграничного простора впереди, голова кружилась при виде глубокого, сильно волнующегося моря далеко внизу. Эти сила и простор – его удел с рождения. Все те долгие годы, пока он этого не знал, его сила копилась вот тут, между морем и небом, и сейчас она с ликованием стремилась в руки настоящего хозяина. Здесь, на скале, Бергвид сын Стюрмира ощущал себя сердцем мира, повелителем моря и неба, владыкой ветров, почти равным самим богам.
– Я обращаюсь к вам, боги Асгарда, повелители моря, земли, неба и ветра! – закричал Бергвид. Ветер подхватил его голос, впитал в себя и развеял, понес дальше, и сам Бергвид рос вместе с полетом ветра, заполняя своей мощью весь мир. – Я, Бергвид сын Стюрмира, законный конунг квиттов! Настал мой час! Помогите мне покарать моих врагов! Дайте мне бурю, чтобы их корабли принесло назад, чтобы их разбило о камни, чтобы волны лизали днища их кораблей, а я взял из их холодных мертвых рук мое сокровище! Тот, кто унес кубок моей матери, пусть отдаст мне его, и в кубке пусть принесет мне свою жизнь! Я прошу у вас бури, о боги Асгарда, я, Бергвид сын Стюрмира!
И дикий ветер слетел из-за серых туч, и волны взметнулись к небесам, и черные тучи сомкнулись над морем. Ветер трепал волосы Бергвида, соленые капли долетали даже до вершины скалы, осыпали его лицо, и он хохотал, вдыхая мощные потоки бури, и чувствовал себя великаном.
И волны принесли их назад, три кораблика с их жалкими людишками. Про кубок, который мать велела выручить, Бергвид не помнил: его опьянило чувство всемогущества, так внезапно сменившее смирение раба. И вот он, вчерашний раб, одолел знатных ярлов с их дружинами. Он конунг и потомок конунгов, сама кровь его дает ему неодолимую силу, поднимает его над всем родом человеческим на недосягаемую высоту! Ему под силу все!
Все в нем ликовало в торжествующем ожидании: вот-вот руки морских великанш приподнимут первый из кораблей и бросят его со всей силой на черную скалу. Вот-вот оглушительно затрещит дерево, взлетят жалкие крики, рухнет мачта, сломавшись, как тростинка, и волны закипят вокруг перевернутого днища… Бергвид уже видел в волнах лица морских великанш, он знал их имена – Бурун, Прибой, Вал, Волна, Рябь… Он приветствовал их, как сестер, и был равен им, выше их. Да, выше, потому что их удел – только море, а ему, конунгу и любимцу богов, подвластны и море, и небо.
Но по крайней мере один человек, тот, кто слишком привык видеть в нем всего лишь раба по имени Сварт, никак не желал смириться с поражением.
– Ты смотри у меня, мерзавец! – кричала Ярна, и казалось, поток ее ярости сейчас вознесет ее вместе с кораблем по черному, отвесному, скользкому от воды склону к самой вершине, туда, где ее враг. – Ты, сын ведьмы и оборотня! Я доберусь до тебя! Я тебе покажу! Я тебя в рог ауроха сверну, ты у меня попляшешь! Дай!
Она обернулась к ближайшему хирдману, протянула руку и прямо-таки вырвала его меч из ножен, разорвав кожаные ремешки, которыми тот был привязан. Хирдман только ахнул, а Ярна уже подняла меч в вытянутой руке, резко взмахнула им сверху вниз, точно разрубила воздух на две половины, и закричала:
Льдом покройся, воля влаги,
Лед сковал кипенье волн!
Сетью спутан вал отважный,
Буря в тишь – заснул орел!
Рослая, сильная, уверенная, с мечом с руке, окутанная мокрыми волосами, она выглядела так внушительно и грозно, что мужчины вокруг нее не сдержали изумленных криков. У них как будто открылись глаза: вместо простой рыбацкой дочки к ним на корабль взошла валькирия, Грозовая Дева.
И едва она выкрикнула последние слова, как поток ветра на мгновение замер, потом всплеснулся от моря вверх к небу, заметался, как исполинский невидимый зверь. Две воли толкали его в разные стороны, каждая гнула по-своему.
Волны закачались, вскидывая корабли чуть ли не к вершине черной скалы; люди закричали, задыхаясь и цепляясь за что попало. Тролль-Сварт на вершине вскинул руки кверху, точно хотел схватить ветрового зверя, согнуть, усмирить, подчинить себе. Но зверь рванулся к морю, волны диким скачком отшатнулись от берега, корабли, как щепки, понесло прочь. Невидимая сила сорвала Бергвида со скалы и сбросила вниз. Поток ветра поглотил его, он не ощущал своего тела, не знал, стоит он, лежит или летит… А потом он рухнул в море, и холодные объятия волны охватили его со всех сторон.
Буря утихла довольно быстро. Море не совсем успокоилось, волны по-прежнему бежали по поверхности, но ветер стал, как и утром, попутным. Фримод ярл первым так осмелел, что вновь поставил парус, и по цветному пятну паруса два других корабля, разнесенные бурей в разные стороны, еще до сумерек заметили его. Буря выбросила их далеко от берега, но к вечеру они вернулись к земле.
– Ты что, валькирия? – расспрашивали хирдманы Ярну. – Откуда ты умеешь приказывать бурям? У тебя случайно нет старшей сестры по имени Регинлейв?
– Чего? – Ярна слышала это имя впервые. – Я же вам уже рассказывала, рыбьи вы головы, что я у мамашки самая старшая, а после меня Скора и еще…
Общий смех прервал ее речь, и Ярна недоуменно огляделась:
– Чего гогочете? Нет ничего смешного, что четыре малявки умерли раньше, чем им придумали имена. Правда, такого чудного имечка мамашка с папашкой сроду не выдумали бы. Регин… как ты сказал?
– Да нет же, мы не над этим смеемся! – успокоил ее Гельд. Голос он совсем сорвал и теперь хрипел, но разговаривать мог. – Просто нам странно встретить человека, который не знает Регинлейв.
– Откуда мне ее знать, если она тут никогда не была? У нас чужих мало бывает, если бы она хоть раз зашла, я бы уж ее не забыла. Или это твоя жена?
Хирдманы покатились со смеху еще раз.
– Пока еще нет! – смеясь, ответил Гельд. – Вот если я когда-нибудь случайно стану конунгом фьяллей, тогда может быть. Но это едва ли случится.
