Аарон Дембски-Боуден - Первый еретик. Падение в Хаос
Примарх в последний раз посмотрел на пылающее небо.
— Ни Император, ни Империум никогда не забудут того, что мы здесь узнаем. Это я могу тебе обещать, кустодий Вендата.
К ним приблизилась первая представительница варваров.
Ее плечи закрывал выгоревший плащ песчано-бурого цвета, тяжелый, словно из плохо выделанной кожи, сшитой грубыми стежками черного шнура. Вокруг глаз красивого, но вселяющего тревогу фиолетового оттенка виднелись круги белой краски, складывающиеся в некие руны. Эти символы ничего не значили для Вендаты. Зато плащ говорил о многом.
— Выродки… — прошипел кустодий по закрытому вокс-каналу. — Это же человеческая кожа. Высушенная, выделанная, сшитая в полотно.
— Я знаю, — ответил Аргел Тал. — Опусти оружие, Вен.
— Как может Лоргар общаться с этими существами? Живодеры. Варвары. Мутанты. Они покрывают кожу бессмысленными символами.
— Они не бессмысленные, — возразил капитан.
— Ты можешь прочесть эти руны?
— Конечно, — рассеянно ответил Аргел Тал. — Это колхидский язык.
— Что? И что же они означают?
Несущий Слово промолчал.
Лоргар наклонил голову в почтительном приветствии.
Предводительница варваров, подошедшая в сопровождении сотни людей, одетых в одинаковые лохмотья и доспехи из внушавшей тревогу кожи, не выказывала никаких признаков смятения. Со всех концов равнины подходили все новые племена, но они держались поодаль, возможно, из уважения к молодой женщине с иссиня-черными волосами.
При каждом ее движении раздавался перестук подвешенных к поясу черепов. Несмотря на то что она едва доставала головой до пояса примарха, дикарка держалась совершенно свободно, и взгляд ее необычных глаз смело встретил взгляд гиганта.
Ее речь не могли исказить ни сильный акцент, ни отрывисто произносимые слоги. Наречие, на котором она говорила, далеко ушло от своих протоготических корней, но имперцы — кто свободно, кто с трудом — понимали ее.
— Приветствую, — сказала дикарка. — Мы ждали тебя, Лоргар Аврелиан.
Примарх сумел сдержать свое удивление.
— Ты знаешь мое имя и говоришь по-колхидски.
Девушка задумчиво кивнула, но казалось, что она размышляет не над словами Лоргара, а над его произношением.
— Мы ждали тебя много лет, и наконец ты ступил на нашу землю. Эта ночь была предсказана. Взгляни на север и юг, на запад и восток. Отовсюду идут племена. Этого потребовали говорящие с богами, и вожди повиновались. Вожди всегда прислушиваются к словам шаманов. Их голосами говорят боги.
Примарх окинул взглядом толпу, отыскивая этих уважаемых старейшин.
— Почему ты говоришь на языке моего родного мира? — спросил он предводительницу.
— Я говорю на языке своего родного мира, так же как и ты, — ответила женщина.
Несмотря на пылающие небеса, несмотря на преподносимые сюрпризы, Лоргар улыбнулся:
— Мое имя Лоргар, как ты и предвидела, но Аврелианом меня зовут только мои сыновья.
— Лоргар. Благословенное имя. Возлюбленный сын Истинного Пантеона.
Лоргар с трудом сумел сохранить непринужденный тон. Никакая мелочь не должна испортить первый контакт. Важнее всего сейчас сохранить контроль.
— У меня нет четырех отцов, друг мой, и я рожден не женщиной. Я сын Императора Человечества, и более ничей.
Она рассмеялась, и мелодичный звук ее голоса разнес неутихающий ветер.
— Сыновей можно не только родить, но и принять. Сыновей можно воспитать, а не просто вскормить. Ты любимый сын Четырех. Первый отец пренебрег тобой, но четверо отцов тобой гордятся. Очень гордятся. Говорящие-с-богами сказали нам об этом, а они никогда не лгут.
Лоргар едва не утратил свой непринужденный вид. Даже если люди и не заметили этого, Несущие Слово все поняли.
— Кто ты? — спросил он.
— Я Ингетель Избранная. — Она улыбнулась, излучая доброту и невинность. — А скоро стану Ингетель Вознесенная. Я твой проводник, помазанный богами.
Женщина обвела жестом равнину, как будто в ней заключался целый мир. Более того, она показала рукой и на исковерканное варпом пространство над ними.
— А этот мир, — продолжала она, сопровождая свои слова широким жестом разрисованных рук, — Кадия.
Этот первый контакт оказался уникальным. Никогда раньше имперцев не ждали с таким нетерпением. Никогда раньше люди примитивной цивилизации не только не приветствовали их с радостью, но и не выказывали ни малейшего страха перед оказавшимися рядом с ними закованными в броню воинами. «Громовой ястреб» возбудил их любопытство, но примарх объяснил Ингетель, что орудия приведены в боевую готовность, а машиной управляют сервиторы легиона и они могут открыть огонь, если кадианцы подойдут слишком близко.
Ингетель жестом заставила любопытных мужчин и женщин отойти от десантного катера Несущих Слово. Со своими соплеменниками она разговаривала более цветисто, используя в каждой фразе множество ненужных слов. Но, обращаясь к Лоргару и его спутникам, она выражалась кратко, оставляя самую суть, и получалось, что она говорит по-колхидски, а не по-кадиански.
Лоргар остановил рассказ сына озабоченным взглядом.
— Ты рычишь, когда разговариваешь, — заметил примарх.
— Это ненамеренно, мой лорд.
— Я знаю. Твой голос так же расколот, как и твоя душа. Это доступно моему психическому ощущению — я вижу два лица, четыре глаза и две улыбки. Этого больше никто не заметит, разве что мой брат Магнус. Но для того, чтобы узнать истину, достаточно просто прислушаться. Аргел Тал, о твоем несчастье проведают даже уши смертных. Ты должен научиться скрывать этот изъян.
Капитан нерешительно помолчал.
— Я был убежден, что, после того как расскажу тебе об этом, меня уничтожат.
— Это один из возможных вариантов, сын мой. Но твоя смерть не доставит мне никакого удовольствия.
— А Зубчатое Солнце будет стерто из архивов легиона?
Прежде чем ответить, Лоргар посыпал пергамент мельчайшим песком, чтобы быстрее высохли чернила.
— А почему ты об этом спрашиваешь?
— Потому что прежде он состоял из трехсот верных тебе воинов, а теперь осталась едва ли сотня. Из трех рот наберется только одна. Деймос погиб, убит на Кадии. Сотня наших братьев затерялась в шторме и вместе со «Щитом Скаруса» стала добычей варпа. А теперь и моя рота вернулась сломленной и… изменившейся.
— Зубчатое Солнце навсегда останется уроком для легиона, — сказал Лоргар. — Независимо от того, чем закончится паломничество. О некоторых вещах нельзя забывать.
Аргел Тал вздохнул. Вместе с выдохом раздался странный шепот. Нечто смеялось.
— Мой лорд, я не хочу говорить о Кадии. Тебе и так известно все, что я знаю о произошедшем на поверхности. Ночи дискуссий с Ингетель и старейшинами племени. Сравнение наших звездных карт с их грубыми рисунками неба. Их пиктограммы Ока Ужаса, совпадение кадианских изображений шторма с нашими свитками времен Старой Веры. — Аргел Тал рассмеялся, но в его голосе не было веселья. — Как будто нам было мало доказательств.
Лоргар окинул его пристальным взглядом.
— Что такое, мой лорд?
— Шторм, который терзает субсектор. Ты назвал его Оком Ужаса.
Аргел Тал замер.
— Это… Да. Именно так его будут называть. Когда оно шире распахнется в пространстве, когда дрожащий Империум увидит в нем преисподнюю своей Галактики. Это трагическое название, данное звездными странниками величайшей тайне глубин. Оно будет нанесено на карты и обозначено точными координатами в базах данных. Человечество даст ему это имя, как ребенок, дающий имена собственным страхам.
— Аргел Тал.
— Мой лорд?
— Кто говорит сейчас со мной? Это не твой голос.
Капитан открыл глаза. Но не мог вспомнить, чтобы их закрывал.
— Оно не имеет имени.
Лоргар помолчал.
— Я уверен, что имя есть. Это личность, такая же сильная, как твоя. Но она дремлет. Я чувствую, как она распространяется внутри тебя. Ты поглощаешь ее каждой клеточкой своего тела, словно…
Лоргар опять замолчал. Аргел Тал частенько задумывайся, каково это — видеть всю жизнь на любом из множества уровней, даже на генетическом, видеть жизнь и смерть миллиардов едва различимых клеток. Все ли примархи обладают этой способностью? Или только его отец? Это оставалось для него загадкой.
— Прости, мой лорд, — обратился он к Лоргару. — Я буду держать глаза открытыми.
